Александр слушал, и по его лицу текли слёзы. Никто так не затрагивал его душу, как эта незнакомая женщина. Увидев эти слёзы, Юлия смутилась, но император махнул рукой.

— Не обращайте никакого внимания, — всхлипывая, говорил он, — ругайте меня, браните, ибо я грешный, самый грешный на этой земле!

Баронесса осмелела. Её речь лилась как ручей. Александр внимал. Они нашли друг друга. С этих пор он часто вызывал к себе эту женщину и щедро осыпал милостями. Как всегда бывает в таких случаях, у баронессы нашлись завистники. Европа кишела проповедниками, мечтавшими оказаться на её месте. Кончилось всё тем, что Юлиане вежливо объяснили: она нежелательна во Франции, да и не только во Франции, но и в Европе вообще, и бедняге пришлось ехать в Россию, к своему обожаемому Александру. Женщина думала, что будет спокойно обитать под крылом августейшего покровителя, однако этого не произошло. В Петербурге у неё также нашлись недоброжелатели, которые стали делать всё, чтобы выслать её из столицы.

В это время Юлия познакомилась с княгиней Анной Сергеевной Голицыной. Умница и красавица непонятно по каким соображениям вышла замуж за развратника и транжиру князя Голицына. Говорили, что всему виной его титул. В церковь на венчание, к удивлению публики, Анна явилась с большим портфелем под мышкой. Когда священник обвенчал их и молодожёны вышли на ступени, ведущие в большой мир, она протянула портфель князю и сказала:

— Здесь половина моего состояния. Вы — богаты, а я — княгиня. Надеюсь больше с вами не встречаться.

Впрочем, это был не последний раз, когда Анна Сергеевна изумила публику. Она обожала эпатаж, и про неё рассказывали разные вещи. То Голицына в мужском костюме и чепце на голове спокойно разгуливала по городу, то коротко остригла волосы, шокируя дам, то и вовсе придумывала нечто такое, что вызывало оторопь у местных консерваторов.

Тем не менее княгиня считала себя крайне религиозной и увлекалась мистикой. Две сильные личности не могли не встретиться и не подружиться. Когда над ними стали собираться тучи, Анна приехала к баронессе и с порога объявила:

— Я знаю, это звучит странно, но поедете ли вы со мной в Крым?

Юлия, в которой годы ещё не убили живость, поинтересовалась:

— Зачем?

— Вы знаете, что там много татар. — Щёки княгини раскраснелись. — Они мусульмане. Вам не кажется, что мы должны обратить их в истинную веру?

На ресницах баронессы показались слёзы. Наконец-то нашлось дело, благодаря которому она будет полезна государю и снова вернёт его расположение! Всякие там Аракчеевы и Фокии потрудились, чтобы их рассорить, наговорить на женщину, искренне желавшую императору и его семье счастья!

— Вы могли бы не задавать мне этот вопрос, — проговорила она с волнением. — Естественно, я еду с вами. Мы не только обратим татар в истинную веру, но и построим дом для раскаявшихся преступников и грешников. Жюльетта! — громко позвала женщина. — Иди сюда. Анна Сергеевна принесла нам доброе известие!

Худенькая, остроносая дочь баронессы Жюльетта быстро прибежала на зов матери.

— Я слушаю вас, матушка. — Она дружески кивнула Голицыной, которую очень любила. — Что случилось?

— Мы едем в Крым! — Юлия тяжело дышала от возбуждения. — Ты только представь, государь доверил нам важную миссию — обратить татар в истинную религию!

Жюльетта переводила свои большие глаза с матери на её подругу.

— Вы едете в Крым? Вас посылает император? Кто едет с вами?

Женщины переглянулись.

— Я слышала, государь приказал, чтобы нас сопровождала графиня де Гаше, — ответила Голицына.

Девушка наморщила гладкий лоб.

— Графиня де Гаше? Кто это?

Баронесса немного помолчала, прежде чем ответить. Ни она, ни Анна Голицына не были с ней знакомы.

— Кажется, она ходила на мои проповеди, но я её не запомнила, — наконец произнесла Крюденер.

— А мужчины? Кто из мужчин поедет с вами? Это же опасно! — Жюльетта смотрела на мать расширенными от ужаса глазами.

— Мы можем обойтись и без них. Это не опаснее катания на лодке по Неве, — оборвала её Юлия. — Дорогая моя, иди к себе. Нам нужно обговорить подробности нашего путешествия.

Жюльетта не двинулась с места.

— Но я…

— Иди, я тебе сказала. — Баронесса достала платок и вытерла лоб. Жёлтый цвет её лица не понравился Голицыной.

— Вы нездоровы? — поинтересовалась Анна Сергеевна. — Может быть…

Юлия замахала руками.

— Я еду, моя дорогая! Вы прекрасно понимаете, что означает для меня эта поездка. — Она отложила платок. — Что это за графиня де Гаше? Что вы знаете о ней?

— О, это интересная особа! — Голицына ехидно улыбнулась, но в самую последнюю минуту решила не делиться с подругой своими соображениями. Кто знает, как отнесётся к этому государь?

— Интересная чем? — спросила Юлия.

— Будучи затворницей, она создала в Петербурге великолепный салон, — сказала княгиня. — Её посещали умные и знатные люди.

— Странно, что я ничего не слышала о её салоне, — задумчиво проговорила баронесса. — Тем не менее нам нужно познакомиться, и как можно скорее. Государь уже решил, когда мы отправляемся?

— Это зависит только от нас, — сказала Анна Сергеевна. — Но вам нечего тревожиться. Завтра я пойду смотреть барк.

— Барк?! — удивилась госпожа Крюденер. — Зачем вам барк?

— Он нужен нам, — княгиня сделала ударение на последнем слове. — Если вы знакомы с географией, то понимаете, что нам придётся пересекать моря и реки. Это опасно, баронесса.

Крюденер воздела руки к небу.

— Господь не допустит, чтобы мы погибли! — Её жёлтое худое лицо приняло блаженное выражение. — Мы едем совершать благое дело. Он нам поможет.

Глядя на подругу, княгиня поймала себя на мысли, что не согласна с её восторженными речами.

— Собирайтесь в путь, моя дорогая, — произнесла она. — И готовьте себя к лишениям и невзгодам. Кроме Бога, нам нужно надеяться на себя.

Юлия уже её не слышала. Она опустилась на колени и неистово молилась. Анна Сергеевна взяла сумочку и направилась к двери. В тёмном коридоре, освещённом одной свечой, её перехватила Жюльетта.

— Дорогая Анна Сергеевна, — проговорила она, — то, что сказала матушка, правда? Или это глупая шутка?

— Вы о поездке, милая Жюльетта? — спросила княгиня ласково. Она любила девушку. Ей нравилось её тонкое нервное лицо, большие глаза, волнистые белые волосы. — Да, это правда.

Молодая женщина так сильно сжала пальцы в кулак, что они хрустнули.

— Когда вы едете и когда вернётесь? — спросила она.

Анна Сергеевна дотронулась до её локтя.

— Я хочу быть с вами откровенной, Жюли, — сказала княгиня. — Мы с вашей матерью да и графиня де Гаше, наша третья спутница, никогда не вернёмся назад.