Девушка провожает его взглядом и берётся за рубашку. Не пропадать же такой славной грозе. Хотя бы полчасика, пока князь успокоится, да и ей есть, что осмыслить…

Ирислав ждёт её возле трактира под навесом. Перед ним на столе – её нетронутый завтрак. Гроза только-только начинает успокаиваться, так что прогулка Лаис их путешествие никак не задержала, но взгляд князь бросает на неё близкий к ледяному. А затем отворачивается и рассматривает горы.

Лаис терпит это пять минут, пока ест, а затем подсаживается на скамью к Его Светлости, бесцеремонно кладёт руку на щёку князя и целует его. Со всей нежностью, благодарностью и восхищением, которые испытывает, а затем, не дожидаясь реакции опешившего мужчины, направляется к лошадям. Аи Ран Не, княже. Твоя тайна умрёт со мной.

– Чем так привлекательна гроза? – спрашивает князь, облокачиваясь на перила рядом с ней.

Лаис с интересом всматривается в воду за бортом парома, та невероятно прозрачная, и можно видеть рыбок, но отвечает сразу:

– Молниями.

– И что хорошего в молниях? – не скупится на второй вопрос Его Светлость.

– Они быстрые. Свежие. Настоящие, – Аделаис затрудняется с описанием ощущений от грозы, перечислять же полезные свойства грозы для альдов она не будет.

– А кто такой Йар? – спрашивает князь.

– Альд, – чуть улыбается девушка, скользнув взглядом по руке князя на поручне – очень близко к её ладони, так, что чувствуется тепло, но касаться – не касается. – Самый лучший. Самый красивый и самый искусный.

– Брат? – спрашивает Ирислав после секундной паузы.

– Брат, – соглашается Лаис – Младший. – И уже открыто улыбается. – Собираете на меня досье?

– Можно назвать и так, – хмыкает князь. – Переправа займёт не менее трёх часов. Может быть, поспите?

Девушка качает головой. Спать не хочется совершенно. После шикарной утренней грозы, она готова ещё сутки бежать, скакать и даже плыть. Тем более, раз тут наступил час расспросов и откровений…

– Ваша невеста… бывшая невеста жива?

Не то чтобы Лаис мучила совесть, в конце концов, за свои поступки каждый несёт ответственность. Рано или поздно, так или иначе, смотря насколько хорошо ты всё продумал. Но интересно. Официально было объявлено, что помолвка не состоялась, и совершенно ничего не было сказано о том, почему. И тут воображение и народное творчество развернулись во всю ширь. Говорили, что невеста князю банально не понравилась. Или понравилась, но оказалась не невинна. Потом шёпотом добавляли, что не просто не невинна, а ещё и последовательница какого-то древнего запрещённого культа, и потому Ирислав заточил её в монастырь, а весь терем сжёг. Другие спорили, что всё с княжной нормально, просто верховный князь по дороге встретил другую, в неё влюбился и тайно обвенчался с ней. И, выждав минимальный срок для приличия, представит её ко двору. А терем сама княжна и подожгла… Были и те, правда, их было удивительно мало, кто шипел по углам, что терем третьего князя сгорел по воле Творца, ибо связался тот с богопротивным верховным князем, который вообще никаких законов и запретов не чтит, и мало того что пустил в страну альдов, так ещё и любится с их девкой…

Ирислав пожимает плечами. Нет, в поджоге терема Лаис его не подозревает – у князя железное алиби в её глазах – он в это время еле-еле доползал до выхода из пещеры…

– Я думаю, жива.

– Вы поморщились, – отмечает-спрашивает девушка. Князь кивает:

– Если смотреть формально, и если девушка жива, то она до сих пор моя невеста. Не бывшая, а вполне настоящая, – неохотно признаётся он. – И ещё – каждый раз, вспоминая эту свою помолвку и саму невесту, я чувствую себя редкостным идиотом.

Лаис молча смотрит на воду и рыбок, и не улыбается, вот честно, совсем-совсем не улыбается.

Впервые за много лет Ирислав чувствует, что теряет контроль, и, честно признаться, понятия не имеет, что с этим делать. Кажется, все по отдельности поступки если не абсолютно правильные, то уж точно не самые плохие, но каждый новый день заставляет его всё сильнее сомневаться в себе. Интересы государства далеко не всегда идут рука об руку с честью отдельно взятого человека, но князь скорее покончит с собой, чем убьёт того или ту, что спасли ему жизнь. Здесь не о чем жалеть, и не о чем размышлять, надо только как-то избавиться от ощущения обманчивой близости. Аделаис знает теперь о нём больше, чем кто бы то ни было, но сама о себе не сказала ничего. И, наверное, это не сводило бы с ума так сильно, не поцелуй она его сама.

Лаис – идеальный спутник. Лучший, какого мог бы пожелать любой путешественник. Она не устаёт, не ноет, не задаёт лишних вопросов… и голыми руками ловит кролика на ужин. И на завтрак. И вообще ничего не стесняется. Даже слишком не стесняется.

– Мне надо встретиться с информатором, – говорит Ирислав, наблюдая как Лаис делает зарядку. Они спали всего три часа, но глядя на девушку-альда создаётся впечатление, что она не то что не устала, наоборот, засиделась.

– Имеете в виду, встретиться без меня? – девушка легко поднимается из мостика на ноги. – С информатором, который расскажет про амулеты с магией альдов?

– Но вы ведь не пойдёте со мной в бордель? – уточняет князь, уже начиная сомневаться. И не зря.

– Разумеется, пойду, – отзывается госпожа посол. И поднимает на него абсолютно серьёзные глаза, на самом дне которых князю всё же мерещится смешинка. – Если вам надо будет подкрепить легенду делом, я могу просто отвернуться.

Он молча рассматривает девушку. Любую другую в такой ситуации князь бы спросил «а присоединиться?», но не Лаис, только не её.

– Думаю, до этого не дойдёт, – сдержанно отзывается он, протягивает ей запечённое мясо. – Ваш завтрак, Аделаис.

Через полчаса они уже у ворот в город, и – князь начинает понимать тех, кто использует амулеты альдов, как же удобно! – легко проскальзывают внутрь никем не замеченные и не опрошенные. А уж если у тебя в союзниках сам альд… Нужен какой-то антиамулет. Сколько бы он ни стоил, раздобыть, выдать каждому стражнику, у Ирислава прямо-таки свербит от такой дыры в безопасности…

Они идут через шумную рыночную площадь, и Лаис берёт его за руку, просто чтобы не потерять, но Ирислав чувствует, как душа его и сердце начинают рваться пополам. Опасные, непредсказуемые, жестокие и воинственные альды. Он не имеет права им доверять, история показывает, что ни одной стране и ни одному народу нельзя полностью доверять. А на другой стороне – Аделаис. И то, что она занимает в его мыслях уже не меньше места, чем все его княжества – настоящая беда. И настоящий позор для правителя.

В бордель князь заходит уже видимым, стараясь не думать о том, что где-то рядом скользит незаметной тенью госпожа Аделаис. Её, может, ничего и не смущает, а вот самому Ириславу всё равно как-то неловко. Словно он гостя привёл не в парадный зал, а на задний двор, где очистки и отбросы, и все ведь знают, что задний двор есть, но приводить туда…