Холодные мурашки прокатились у Дарси по коже.

– Ты о чем? – прошептала она.

– Я частенько спрашивал себя, что ты могла бы дать мужчине, у которого есть все. Еще один дом или более дорогую машину? – жестко и грозно продолжал он. – Нет. Но вот невинность… Это совсем другое дело.

– Я не понимаю.

– Сама подумай. Что женщина ценит больше всего, cara mia? – Итальянские слова уже не прозвучали нежным обращением – они жалили. – Si. Вижу, ты начинаешь соображать. Твоя невинность. Бесценная и самая большая ставка на рынке услуг. Разве всегда бывает не так?

– Ренцо… – Дарси охватило жуткое отчаяние. – Как ты можешь такое подумать?

– Иногда я недоумевал, почему ты, красивая и сексуальная женщина, нуждающаяся в деньгах и изматывающая себя тяжелой работой, не завела богатого любовника, чтобы выбраться из нищеты до того, как появился я.

Отчаяние перешло в негодование.

– Ты хочешь сказать… использовать мужчину… жить за его счет?

– Чем ты так потрясена? Разве каждая женщина не делает этого в конечном счете с мужчиной – подобно пиявке не пьет его кровь? – Злой взгляд пробежал по ее фигуре. – Но не ты. Вначале, по крайней мере. Ты решила отказывать себе в плотских наслаждениях и разыграть долгую партию, а не довольствоваться моментальным удовольствием? Ухватить самого богатого мужчину, какой подвернется, и им оказался я? Я был сражен твоей необычной красотой и невинностью, с чем раньше не встречался. – Он цинично ухмыльнулся. – Но ты была очень хитрой. Теперь-то я это понимаю. Показная независимость – вот что должно было меня убедить. Ты отказывалась от подарков, ты приобрела дешевую одежду и билеты на бюджетные авиарейсы и совершила героический поступок – хотела вернуть мне сэкономленные деньги. Какой трогательный жест! Бедная официантка отдает пресытившемуся богачу-архитектору пачку наличных. И я купился – полностью купился! Я был обманут твоим упрямством и твоей гордостью.

– Все было не так! – выкрикнула она.

– Ты, должно быть, решила, что сорвала куш, когда я дал тебе ключ от моей квартиры и купил бриллиантовое колье! – в ответ выкрикнул он. – Я тоже думал, что сорвал куш, когда ты охотно отдалась мне и я обнаружил, что ты была невинной девушкой. Мой эгоизм заслонил правду. Я был польщен и не заметил правды. Какой же я был слепец!

У Дарси закружилась голова и снова накатилась ужасная тошнота. То, что сейчас происходит, – это кошмарный сон. Через минуту она проснется и кошмар закончится. Но закончится ли? От обиды и смятения она видела все сквозь туман. Неужели на лице Ренцо промелькнуло что-то похожее на удовлетворение? Она помнила, как он говорил о разводе родителей и с какой горечью произнес, что женщинам никогда нельзя верить. Может, он доволен, что его предубеждения оправдались, подтвердились? Да, он действительно так считает – она это поняла. Он хочет плохо думать о ней.

Дарси сделала последнюю попытку. Вдруг не погасла хоть крохотная искорка надежды? Вдруг он все же не хочет с ней расставаться?

– Ничего из сказанного…

– Прибереги свои лживые слова, потому что я не желаю их слышать. Ты вне себя лишь из-за того, что я рано вернулся и раскрыл обман. Интересно, как ты собиралась объяснить отсутствие колье, Дарси? Кражей, пока ты ходила в магазин? Или обвинив кого-нибудь из прислуги?

– Ты считаешь меня способной на такое?

– А разве я знаю, на что ты способна? – холодно заметил он. – Я просто не хочу слушать то, что ты собираешься сказать. Я ухожу, и к тому времени, когда приду домой, тебя здесь быть не должно. Никаких следов твоего присутствия чтобы не было. Я не желаю больше тебя видеть. Понятно? И можешь не возвращать это проклятое колье. Уверен, цена его тебе известна – она огромная.

– Ты не заявишь в полицию?

– Чтобы всем стало ясно, кто на самом деле моя подруга и какие у нее друзья? Это, несомненно, очень поспособствует моей репутации, не так ли? Поступай с ним, как и собиралась с самого начала. – Он замолчал и стиснул челюсти, черные глаза обжигали. – Считай это оплатой за предоставленные услуги, если хочешь.

Это был последний удар. Тошнота подступила к горлу, ноги сделались ватными, в голове гул. Она попыталась схватиться за кресло, но не дотянулась и оказалась на полу, щекой на мягком персидском ковре. Перед глазами – дорогие ботинки Ренцо.

Его голос донесся откуда-то издалека:

– Избавь меня от спектакля, Дарси. Я не изменю своего решения.

– Кто тебя об этом просит? – сквозь зубы прошептала она.

Дарси увидела лишь его тень, когда он переступил через нее, и спустя минуту услышала, как захлопнулась дверь.

После этого она, к счастью, потеряла сознание.

Голос акушерки прозвучал по-доброму, но строго:

– Дарси, так продолжаться не может.

Дарси было трудно заставить губы не трястись. Строгость она переживет, к строгости и суровости она привыкла, а вот от доброты готова закрыть лицо руками и завыть, будто раненое животное. Но она должна держаться. Если она не призовет на помощь все свои силы, то ей конец.

Рука спустилась к животу.

– Вы уверены, что с ребенком все хорошо? – в четвертый раз спросила она.

– Ребенок чувствует себя замечательно. Взгляните на снимок и сами поймете. Немножко мал, но вполне здоров. В отличие от вас. – Акушерка, озабоченно нахмурилась. – Судя по вашему виду, вы слишком много работаете и не питаетесь как следует.

– Я постараюсь. Я… сокращу часы работы и стану есть больше овощей, – сказала Дарси, засучив рукав. Она сделает что угодно, потому что все, о чем она думает, – это здоровье ребенка. Он здоров. Какое облегчение! Особенно после ужаса, который она испытала, когда ее везли на «скорой». – Я могу уйти домой?

– Вот об этом я хотела с вами поговорить. Я не склонна вас отпускать, – сказала акушерка. – Если только у вас есть кто-то, чтобы заботиться о вас.

Дарси изо всех сил старалась не терять самообладания. Как притвориться, что у нее есть заботливая мать или сестра, на которую можно положиться, или даже – ха-ха-ха! – любящий муж? Но сказать так – значит проявить безответственность. Потому что дело не только в ней – у нее внутри растет ребенок. Ребенок Ренцо.

Она старалась не напрягаться, пока акушерка мерила ей давление. Волнений за последнее время ей выпало предостаточно. Особенно тяжело было после того, как Ренцо ушел, обвинив ее в притворстве и оставив лежащей на полу своей квартиры в Белгрейвии. Но внезапный обморок был вызван не обрушившимся на нее несчастьем, и Дарси не сразу поняла, почему она, молодая и здоровая женщина, неожиданно потеряла сознание. Лишь после приступа рвоты она сообразила, в чем дело. Какая же она глупая, что не замечала раньше очевидных признаков, не придавала значения ни тошноте, ни задержке месячных.

Конечно же она надеялась. Надеялась, что перепутала числа, но в душе знала, что ничего не перепутала, потому что грудь набухла и сделалась непривычно болезненной. Дарси купила набор тестов на беременность, и результат вызвал шок, но не удивил. Сидя на полу ванной в квартире в Норфолке, она уставилась на голубую линию на полоске и спрашивала себя, кому об этом сказать. Она приобрела знакомых в новом городе, куда переехала, но на свете есть лишь один человек, кому она могла об этом сообщить. Слезы от обиды и несправедливости жгли глаза. И этот человек считает ее воровкой и мошенницей. Он смотрел на нее с таким презрением… Но сейчас речь не об этом – мнение о ней Ренцо сейчас не имеет никакого значения. Важно сообщить ему, что он станет отцом.