но это не стекло, потому что никакое стекло таких ударов, конечно, не выдержало бы.

— И куда нам надо? — недоуменно спросил Скрипач.

— Для начала вниз, думаю.

— Ит, вообще-то Сирин говорила, что самолет зависает над такой Звездой, и заправляется. Прямо в воздухе. С какой радости нам-то вниз? — резонно поинтересовался Скрипач.

— Ну, для начала, у нас с тобой нет самолетов, — напомнил Ит. — Поэтому, видимо, вниз. Пошли, поищем лестницу. Мне почему-то кажется, что тут кто-нибудь бывает, и лестница есть.

— Логика на грани фантастики, — хмыкнул Скрипач. — Ну, пойдем, поищем. Хотя я, признаться, рассчитывал на другой вариант.

— Это на какой? — с подозрением спросил Ит.

— Ну… как сказать… мы такие сюда подходим, тут всё такое светится, фиолетово… мы берем капсулы, трясем их над этим светом, и вуаля… — Скрипач умоляюще посмотрел на Ита. — Ну почему у нас не так, а? У других так. А у нас не так… я тоже так хочу… Вот когда ты на Терре-ноль перед операцией лежал я, знаешь… я ведь тоже думал, что, может быть, как-то… кто-то… что-то… чтобы — раз! И никаких мучений, и ты вдруг здоровый, и всё кончилось… хорошо кончилось…

Ит грустно улыбнулся, хотя на самом деле улыбаться ему не хотелось в этот момент совершенно, он и сам не мог сказать, почему.

— Мне бы тоже этого хотелось, — признался он. — Но чего-то никак у нас с тобой это не получается. Вот никак. Вроде бы и стараемся немало, а никак. Идем, родной, идем. Будем искать, где тут вуаля.

* * *

Лестница, о чудо, нашлась — самая простецкая металлическая сварная лестница, со следами сохранившейся черной краски, уже основательно подъеденными ржавчиной. Она спускалась вдоль внутренней стены и имела четыре пролета, каждый из которых выходил на площадку, имевшую расширение. На покрытых рыжей пылью ступенях явственно виднелись следы. Странно. Кажется, тут совсем недавно прошел человек.

— Человек с собакой, — удивленно произнес Скрипач, разглядывая следы. — Может, тут есть сторож?

Ит вспомнил о своем ночном видении, но промолчал.

— Вдруг сюда кто-нибудь с той же целью приходил, что и мы? — предположил он.

— А собака? У пилотов не бывает животных.

— Собака могла придти позже. Или зайти раньше. Если в горах есть змеи, то почему тут не водиться собакам? — предположил Ит. — Или шакалам каким-нибудь. Меня больше смущает, что след свежий.

— А меня смущает, что эти двое как-то попали на стену, — проворчал Скрипач. — Не лезли же они так же, как мы? Или лезли?

— Может, есть вход с другой стороны, до которого мы не дошли, — возразил Ит.

— А как к нему подойти, даже если он есть? Там скалы.

— Рыжий, эта конструкция, она большая. Очень большая. Мы с тобой обошли только ту часть, которая была нам доступна. Мы даже все механизмы не видим, — заметил Ит. — Пошли вниз, время идет, некогда разбираться.

Солнца сейчас не было видно, небо заволокли серые тяжелые тучи, но время ощущалось: уже точно за полдень. Из графика выбились, по расчетам сейчас следовало двигаться вниз. А они до сих пор стоят на стене, с пустыми капсулами.

— Ладно, пошли, — вздохнул Скрипач. — Я что-то начал бояться, что мы не успеем.

— Я тоже, — подтвердил Ит. — И знаешь… мне чего-то совсем не хочется тут ночевать. Вот совсем не хочется.

— Инту-Ит-ция? — вяло пошутил Скрипач.

— Ага, она самая, — кивнул Ит. — Тут опасно.

— Механизмы?

— Нет, — помотал головой Ит. — Точно нет. Что-то другое. И… Рыжий, я даже знать не хочу, что именно. Но мне хочется побыстрее отсюда уйти.

* * *

Побыстрее уйти не получилось. Прежде чем они достигли цели, пришлось блуждать по лабиринту из непонятных машин почти два часа, и путешествие это удовольствия не доставило. Причина более чем неприятного ощущения заключалась вовсе не в механизмах, и не в том, что они делали, нет. Оба они снова ощутили присутствие, незримое, неявное, но кто-то точно следил за ними сейчас, и этот неприятный, тяжелый взгляд давил, как могильная плита.

— Тлен, — заметил Скрипач, когда они пробирались через узкий проход между двух машин. — Я вспомнил, где это чувствовал. На Тлене. Там тоже словно… что-то пялилось, причем непрерывно.

— Не напоминай, — попросил Ит. — А то ты не помнишь, чем это всё кончилось.

— Ничем хорошим, — подтвердил Скрипач.

— Вот и я том же.

Дальше шли молча, то и дело оглядываясь по сторонам, но в сплетении неизвестных узлов и деталей механизмов разглядеть что бы то ни было не представлялось возможным.

…Искомое место они заметили сразу, подойдя ближе, поняли — да, это то, что требовалось. Больше всего эта машина — а это была именно машина — напоминала фонтан, точнее, чашу фонтана, изукрашенную по бортам богатым орнаментом, и до краев наполненную светящейся фиолетовой водой. В самом центре чаши стояла колонна, увенчанная островерхой стелой, направленной в небо, по стеле вверх поднимались потоки светящейся воды — и тут же падали вниз.

— Красиво, — одобрил Скрипач. — Но я немного не понял. Нам придется лезть в самый центр, или можно прямо тут зачерпнуть?

Лезть, по счастью, не пришлось — как только капсулы очутились на краю чаши, в них что-то слабо засветилось, и с каждой секундой свечение начало становиться всё ярче и ярче.

— Работает, — удовлетворенно заметил Скрипач. Присел на корточки рядом со своей капсулой, пригляделся. — Ага… на донышке уже есть. Минут десять это займет, я думаю, — он встал, потянулся. — Что-то они медленно наполняются.

— Может быть, чтобы наполнялись быстро, надо было всё-таки влезть? — предположил Ит. — Наверное, в центре быстрее. Но что-то лезть не очень хочется. Точнее, совсем не хочется.

— Мне тоже не хочется, — подтвердил Скрипач.

— Ладно, ждём… О-па. Слушай, ощущение пропало, — вдруг сказал Ит. Обернулся. — Взгляд этот пропал. Оно больше не смотрит.

— Может, решило, что мы ему на фиг не сдались, когда поняло, для чего мы тут? — пожал плечами Скрипач. — Или…

— Ставлю на «или», — Ит снова оглянулся. — Что-то мне это нравится. Черт, пока мы не зальем банки горючкой, уходить нельзя. Кто бы это ни был, мы