В похожий день — дождливый и пасмурный их небольшой отряд настиг четырех человек. Мужчина и женщина являлись магами, однако при них были их дети. Мальчик и девочка лет пяти и семи соответственно.

Наставник закричал тогда что-то о воле церкви святого круга, велел не оказывать сопротивления, должно быть полагал, что маги не решатся сражаться при детях, однако те испугались.

Их демоном оказался Гумбра — покровитель обжорства, чревоугодия и пьянства. Он не дает своим магам почти никаких боевых заклинаний кроме одного — иссушение плоти. Но и защит от собственных воздействий в арсенале его магов нет.

Родители атаковали почти одновременно, наставник сумел уклониться от одного заклятья — оно угодило в его лошадь, а вот второе настигло свою цель. Антим умирал чуть меньше двух секунд, но за это время он успел убить своим сокрытым мечом мужчину.

Дети испугались и стали звонко плакать, а женщина, вместо того чтобы перебить незваных гостей, принялась успокаивать ребятишек. Должно быть она решила тогда, что ученики также были антимами, но являлся им лишь мертвый наставник. Один из учеников сказал тогда, что нужно закончить начатое и Эш с ним согласился.

Ему было страшно и неприятно, но даже маги Гумбра, пришедшие в одержимость способны сотворить много зла.

Он отвел детей в сторону от дороги, их мать уже не сопротивлялась, покорно ожидая своей участи. Ученики имели с собой оружие и хотели оборвать жизнь колдуньи милосердно, не смотря на потерю наставника. Однако лишить человека жизни одним ударом меча не так-то просто, особенно если меч в руках неопытного человека.

Ударов потребовалось много.

Позже они довели детей до своего монастыря, кто-то блевал всю дорогу, а один из учеников заявил, что не хочет продолжать обучение.

Эш остался. Потому как знал, что на месте их мертвого наставника мог оказаться обычный путник, сказавший грубое слово, да и кто угодно еще. Любое превосходство искушает, именно поэтому в обучении антимов ключевое место занимало не фехтование, а уроки морали и этики. И посвящение сумели пройти лишь те ученики, кто, так же, как и Эш, относился к ним серьезно.

Впрочем, за долгую жизнь, в которой Эш успел навидаться всякого, он не раз менял свое представление о добре и зле, о милосердии и сострадании.

Ближе к полудню Лани пожаловалась на усталость и, выбрав место возле небольшого пригорка они остановились на привал.

— Ты в порядке? — спросил Эш все также молчавшую девушку, и она кивнула. — В таком случае нам нужно кое-что обсудить. Я должен понять какими боевыми заклинаниями ты владеешь. Затем мы определим наши действия в случае опасности. Ни о каком боевом слаживании речи, конечно, нет, но мне бы не хотелось, чтобы ты случайно убила меня огненным дротиком в спину.

Девушка пожала плечами и принялась перечислять:

— Собственно, огненный дротик, плеть инферно и воспламенение можно использовать как боевое. Это все.

— А как же защитные?

— А, ну с ними щит огня и зеркало бездны.

— Насчет зеркала, это хорошо, но это очень сильное заклинание. Ты прочла в академии его текст или демон с тобой поделился?

— Демон. Во сне, — Лани отвела взгляд, который по-прежнему не выражал ничего кроме потаенной боли.

Эш поморщился, так как состояние девушки вызывало у него все большее беспокойство.

— Ладно, тогда давай поступим так. Ты ставишь на себя зеркало только в том случае, если у тебя меньше двух третьих заряда. Оно может поглотить одно любое агрессивное воздействие в твой адрес, но потребует очень много силы. Про щит огня можешь вообще забыть, если мы не встретим другого мага с огненными боевыми заклинаниями, он тебе бесполезен. Ну а если встретим, я предупрежу заранее. Если мне понадобится твоя помощь всегда атакуй самую дальнюю цель, используй огненный дротик, он самый слабый, трудно будет зачерпнуть на него слишком много силы. Однако, если твой заряд выше половины не колдуй. Все поняла?

— Да.

Эш тяжело вздохнул и порылся в мешке. Достал оттуда две краюхи сдобного хлеба и бросил ту, что почище девушке.

— Очисть от корки и ешь. Лучше сейчас, пока хлеб в конец не размок от дождя.

Через час они вышли к широкой, мощеной белым камнем дороге.

Справа от нее простирался густой лес, за которым находился Иорский залив. Эш подумал, что Рейх возможно не стал ограничиваться наступлением по суше, так как всегда имел внушительный флот, превосходящий по силам ланкарский. Стало быть, оставался шанс, что все северное побережье окажется под ударом, в том числе и город Брунвей, в который они направлялись.

— Любопытно, где сосредоточены наши основные силы, — подумал вслух антим.

— У меня есть старший брат, — неожиданно сказала Лани. — Он служит где-то на юге, в кавалерии. Надеюсь, у него все будет хорошо.

— Вы хорошо с ним ладили?

Эшу показалось, что девушка не хотела ему отвечать, причем не столько из-за сути вопроса, сколько из-за чего-то иного. Однако мысли о семье ее успокаивали.

— Да, мы всегда были в очень хороших отношениях. Наверно, он для меня даже идеал настоящего мужчины. Насколько это можно сказать про брата, конечно. Честный, сильный, красивый, самостоятельный… Слишком серьезный только, пожалуй. Похоже, все озорство на нас двоих досталось мне.

— А я был в семье одним ребенком, а вот сам детей так до старости и не завел.

— Эш, я… — Лани вдруг подобралась, чтобы что-то сказать, но в последний момент передумала и махнула рукой. — Неважно. Нам надо идти.

Спустя пару часов дождь поутих, хотя их одежда к этому моменту промокла уже до нитки, Эша не отпускали приступы кашля, однако он решил, что крепкое вино и хороший сон в теплой постели поставят его на ноги.

При мыслях о сне антим вдруг вспомнил свой ночной визит в чертоги Парлария. Часть проклятия так и не сработала и теперь он отлично помнил все произошедшее. Много лет подряд он умирал в своих снах, испытывая невыносимые муки и быть может милосерднее было бы об этом забыть.

— Кто-то впереди, — сказала Лани указывая на поворот дороги в паре сотен метров от них, возле которого находилась небольшая просека.

Эш ухватил ее за руку и потащил за пригорок неподалеку, кляня себя за невнимательность. Воспоминания о сне так сильно заняли его мысли, что он не углядел десятка человек, движущихся по дороге в их направлении.

Вжавшись в сырую грязную траву, они принялись ждать и вскоре поняли, что всадники несли на себе цвета Ланкарии. Их было девять человек и одеяние семерых составляли черные акетоны, рукава которых украшали алые лилии, один из всадников носил просторную белую робу с лилиями на плечах и груди, а последний оказался облачен в кольчугу с цветастым гербовым сюрко.

— Это свои, они нам помогут! — сказала Лани, однако Эш придержал ее за плечо.