осознала, что стоит по среди своей комнаты с отвёрткой в руках и просто смотрит на шторы.

— Думала. — машинально ответила Императрица.

— Опять о своём дедулечке?

— Почему сразу о нём?

— Ой, вот не надо! — отмахнулась богиня и тут же превратилась в собаку: — Я всегда вижу, когда ты мне врёшь. Просто, иногда не придаю этому значения.

— Допустим, я думаю о Володе. И, что с того?

— Не зацикливайся. Это затмевает твой разум.

— Ничего у меня не затмевает!

— Затмевает, и ещё как. Вот, к примеру, ты знала, что у Лины есть фотографии Володи в очень смелых образах? И она, как настоящий друг — может с тобой ими поделиться.

— Не поняла. — Шанго нахмурилась: — Каким же образом… волчица смогла добыть эти фотографии?

— Ходит слух, что за Владимиром охотится целый клуб…

— Это мы уже проходили. — Шанго села за стол и принялась раскручивать модуль: — Таинственный клуб воздыхательниц… Осенний бал. Я не настолько ревнива, чтобы обращать внимание на всякую котячью мелочь.

— Волчица покупает у девчонок интересные фотографии. Ну же! Я не верю в то, что тебя такое не интересует.

— Хорошо. Ты добилась своего. — холодно произнесла Настя, а затем отшвырнула отвёртку в стену: — Меня интересует… Очень интересует, каким же образом этот клуб воздыхательниц делает фотографии?

— Не знаю. Этого мне не рассказали… — Лара поняла, что сильно перегнула палку, и попыталась убежать.

— Ну-ка иди сюда. — Настя поймала хаски и подняла на руки: — Рассказывай всё, что знаешь. И по порядку! Поняла меня?

— Хорошо… — виновато опустив ушки, ответила Лара.

Скорее всего, в этот самый момент, богиня очень сильно пожалела о том, что решила лишний раз открыть рот…

+++

Ночь, улица, фонарь и старый парк с таинственным местечком, которое всё ещё не обнаружили инспекторы Гильдии Заклинателей! Не без моего вмешательства, конечно же…

Пуся нарядилась в чёрный плащ и широкополую шляпу с острым колпаком. Выглядела, как настоящая ведьма из европейского фольклора. В руках Пелагея держала старую книгу.

После того, как мы с Толиком расчертили огромную пентаграмму, Ведьма щёлкнула пальцами, и всюду зажглись светло-голубые огоньки.

— Готовы? — поинтересовалась она.

— Всегда готов! — ответил я.

— В принципе, я тоже. — кивнул Толик, и зачем-то сжал кулаки.

Вот он! Тот самый момент истины… И моей долгожданной свободы.

Дальше Пуся начала зачитывать конструкт расторжения контракта. По всему телу пробежало приятное тепло… Как будто сидишь на подоконнике с кружкой тёплого чая, а за окном идёт снег.

— Я — Демидов Анатолий Аркадьевич, снимаю узы магического контракта с ифрита Люцифера! Будь свободен — дух мятежный.

Энергия в мгновения ока из дружелюбной и уютной, превратилась в агрессивную и враждебно настроенную… Стала неприятной… Острой! Кипящей, словно морская пена во время шторма! Грохот был таким мощным, что меня едва не прижало к земле.

Честно — я не совсем понимал, что именно происходит. И главное — всё ли под контролем?

Энергия быстро наполняла меня… Но её становилось невыносимо много! Казалось, что вот-вот и моё тело просто разорвёт на мелкие кусочки.

— Держись! — прошептала Хихаль: — Прошу… Ещё не время!

Время, для чего? Да, и как тут держаться, когда в ушах стоял такой неистовый вой?

Света становилось всё больше… И, в конечном итоге, я просто не выдержал.

Моё сознание провалилось во мрак… Где глубоко и холодно. Там я вновь услышал злобный голос Хезовецкого:

— Ты — позоришь весь людской род! Само твоё существование говорит лишь о том, что в нас нет ничего святого! И в богах, которые всюду сопровождают нас… лишь грязь. Ты — продукт самого ужасного греха! Встань… Встань! Я хочу видеть твои глаза… Глаза зверя…

Какого зверя? Почему Хезовецкий говорил такие странные вещи? И, с чего вообще мне позорить весь людской род? Вопросов было слишком много, но голос Хезовецкого оказался не более, чем воспоминанием…

Как только я открыл глаза, то почувствовал лёгкое дежавю. Моя голова опять лежала на коленках Пуси. Только на этот раз ещё добавились мои богини, которые сидели вокруг. Судя по беспокойным взглядам — выключило меня надолго.

— Всё в порядке? — поинтересовался я.

— Ты мне скажи. — взволнованно ответила Ведьма.

— Я опять видел… Точнее, на этот раз — просто слышал Хезовецкого. И он нёс несусветную чепуху.

— Воспоминания? — предположила Рудольф.

— Скорее всего… — я хотел встать, но вместо этого буквально выстрелил собой на пять метров в высоту: — Мратство!!! Это ещё что⁈

Увы, из-за каши в голове, мне не удалось среагировать и активировать Предвиденье. Моя тушка благополучно шлёпнулась на землю.

— Аромат изменился… — удивлённо произнесла Устинья: — Стал намного ярче… и вкуснее, мур-мя!

— Правда? — я поднялся с сырой земли и начал отряхиваться.

— Ага. — волчица принюхалась: — Печать исчезла и контракт официально расторгнут. Может быть… это сдерживало твою истинную силу?

— Не может такого быть. Духи-контракторы, наоборот становятся сильнее при сотрудничестве с заклинателями. — возразила Пуся.

— Ну… нашу с Толиком ситуацию тоже можно обозвать, как из ряда вон. — ответил я и начал сжимать пальцы рук: — Надо бы проверить…

— ШУБА!!! ПАЛИВО!!! — закричал Толик, выбежав из леса.

— Что такое? — напряженно спросил я.

— Опять она… — выдохнул Толик.

Продираясь сквозь лысые ветки, к нам радостно бежала… енотовидная собака.

— Ну, всё, Ваше Величество! Это попадос! — воскликнула наша недавняя знакомая.

— В моколь. Живо! — приказал я.

— Но это же Инспектор? — возразила Пелагея: — Я её знаю! Она работала в Пермском филиале Гильдии Закли…

Договорить Госпожа Страшная Ведьма не успела, ибо я подхватил её на руки и побежал в сторону машины. Богини так же поспешили за мной. Толик сперва немного тормозил, но, видимо, вспомнил, как мучал Веснушку в детстве, поэтому тоже припустил к моколю.

— Володя! Ты в своём уме⁈ Она же нагонит сюда следаков… Нас всё равно поймают, но проблем будет больше! — Ведьма обхватила меня за плечи.

— У нас есть на неё компромат. А именно — Веснушка была поймана на взятке. Так что она не посмеет. Подозрительная активность — ничто, против обвинения в коррупции. Михаил Алексеевич ненавидит это слово.

— Боже… Ты невыносим. — вздохнула Пуся и уткнулась мне в плечо.

— Погодите! — возмутилась пушистая Инспекторша: — Эй!!! Вы же не убегаете от меня, да⁈ Мы же просто играем в догонялки⁈

— Саня!!! ХОДУ!!! — воскликнул я, когда мы все уже были в салоне.

Задние колёса раскидали опавшую листву, и «Руссо-Балт» вылетел на вечернюю трассу.

Хочется верить, что енотовидные собаки не разгоняются до 240 километров в час… А, быстрее, к сожалению, нельзя. Всё же, мы сейчас в Подмосковье.

— А она упорная… — с ужасом выдохнул Толик, глядя на то, как Веснушка быстро перебирает лапками по мокрому асфальту: — Даже и не думает отставать!

— Это мы ещё посмотрим. — я пролез к кабине водителя: — Сань! Плевать на штрафы. Просто — лети, как ветер!

— Будет исполнено, Ваше Благородие.

Глава 5

Из колонок моего «Руссо-Балта» во всю играли «Journey» с, как говорил Толик — прорывным хитом 80х: «Separate ways». Песня очень гармонично подходила к бегущей за нашей машиной Веснушке. Бедолага уже свесила язык, но продолжала уверенно перебирать маленькими лапками по мокрому асфальту. Казалось, что под эпичное гитарное соло у нас разворачивалась настоящая драма!

— Однажды любовь придёт, и разорвет твои оковы… Всего одна ночь напомнит тебе! О нашей страсти… И о нашем разрыве… — напевал голос Стива Перри: — Если он, когда-либо причинит тебе боль, знай — истинная любовь не покинет тебя! Ты знаешь, что я всё ещё люблю тебя… Хотя мы встретились лишь на миг. А, потом наши пути разошлись…

— Чёрт! Паддингтон нас точно догонит… — выдохнула Рудольф: — Может, остановимся?

— И будем опять выслушивать эту нудятину? Делать непристойные вещи? Нет уж! Воздержусь. — сухо ответил я: — Саня! Выжимай из моколя всё!

— Будет сделано, Ваше Благородие.

«Руссо-Балт» припустил дальше по шоссе, оставляя Веснушку далеко позади. Честно — не думал, что духи в виде енотовидных собак вообще способны разгоняться до таких скоростей. Это ж, насколько быстро надо перебирать такими маленькими лапками? Ужас…

Как только мы оторвались от енотовидной собаки, я попросил Санька свернуть на объездное кольцо. Там сейчас очень мало машин, поэтому вернёмся в Университет пораньше.

— Можете говорить, что угодно! Но я считаю, что это —