— Первым попробовать не хочешь?

— Ева, паранойя — это ни капли не забавно.

— Согласна. Так первым попробуешь?

Хан явно хотел произнести еще нечто поучительное, но сдержался. Молча подошел, взял чашку и отхлебнул. Чуть поморщился, возвращая ее мне.

— Слишком крепкий. И горячий.

— Да, — с горечью кивнула я, — вечно тянет к крепкому и это… горячему.

Даже кофе расхотелось пить. Тем более после Хана. Это походило бы на отсроченный поцелуй. Я поставила чашку и отвернулась к окну, за которым погода начала хмуриться. Прямо как у меня в душе.

Нет, все же Хан не дурак. Просто иногда умеет хорошо притвориться. Но сейчас он подошел, почти касаясь меня, и тихо проговорил:

— Ева, я не мог по-другому. Ты оказалась невольно втянута в ту отвратительную историю с «Бьюти Шарм». Я сумел в отчете сделать так, чтобы ты проходила исключительно как случайная свидетельница, ничего не понимающая и не знающая. Но тем не менее сам факт засветки перед Орденом — вещь хреновая. Да и…

— Вы женитесь только на тех, кто воспитан в стиле «покорная овца», — хрипло продолжила я, — а я могла бы рассчитывать только на роль любовницы, что, по твоему мнению, меня бы оскорбляло.

— Ты все же удивительно разумная женщина.

Дыхание Хана за плечом сильно нервировало. До зуда в кончиках пальцев и затылке.

— И поэтому, Ева, я не понимаю, зачем тебе бесовские вещи? Ты таким образом мстишь мне? Но зачем? И чего хочешь добиться?

Я покачала головой и повернулась к Хану. Все так же глядя куда-то поверх его плеча, заговорила. И голос при этом не дрожал, в отличие от меня самой.

— Ты слишком высокого мнения о себе, господин Инквизитор. Да, расстались мы отвратительно, и дать тебе пинка я хотела. Да и сейчас хочу. Но месть… нет, зачем мне тебе мстить? Ты же мужчина Ордена, который не считает женщин за людей.

Эх, все же голос начал подрагивать от проснувшейся обиды.

— Так что можешь расслабиться. Вещи я собираю не ради мести тебе. Это мое личное дело. Не знаю, почему ты не сдал меня до сих пор своим приятелям и…

Тут я не выдержала и посмотрела молчавшему Хану прямо в глаза.

— Так, не заговаривай мне зубы! Что с Аделиной?!

Хан не стал отмалчиваться:

— Она сдала тебя. И некую Абби. В обмен на избавление от зависимости от скверны.

— Врешь!

Вопль вырвался сам собой, а следом я заорала, вцепившись в Хана, точнее, в его футболку. До треска материи.

— Абби попала под машину!

— Абби пытал Орден, — парировал Хан, в свою очередь схватив меня за плечи, — я сам видел съемку. Ее пытали, а потом пристрелили, но тебя она не выдала. А вот Аделина рассказала все. Она не знала точно твой маршрут, но ты потом сообщила, что летишь в Париж. И обмолвилась про архив. Ева, ты теперь понимаешь, во что ввязалась?

Абби… Господи, ее пытали. Абби, которая и котенка обидеть не могла. Абби, у которой в дождливую погоду обострялся артрит. А еще она на Рождество любила печь разноцветный кекс, и… и…

Я отпустила футболку Хана, чтобы в следующую секунду замолотить по широкой груди ее владельца.

— Гады, ублюдки!

Удар, еще удар…

— Пожилую невинную женщину! Сильные, да? Перед слабыми!

Бац, пощечина вышла сама собой. А я замерла, поняв, что переступила невидимую черту.

Хан молча коснулся щеки и медленно произнес:

— Никогда больше так не делай. Первый и последний раз я тебе это прощаю.

И что-то мне подсказало: так и правда делать не стоит.

— Сволочи, — произнесла устало, чувствуя, как он вернул руку мне на плечо. — Что тебе надо от меня?

— Все просто, Ева. Ты вляпалась, и ты мне небезразлична, хоть мы и не вместе по определенным обстоятельствам.

Я дернулась, но Хан меня держал крепко.

— Я предлагаю тебе следующее: ты отдаешь мне вещи, а я делаю так, что Орден тебя не найдет. Новый паспорт, новая жизнь в безопасной стране. Что скажешь?

— Ты стрелял в библиотеке?

— Я, — кивнул Инквизитор, а у меня глаза стали по пятаку.

— Ты стрелял в своих собратьев?!

— Ты сейчас какого ответа ждешь?

— Это невозможно, — пробормотала я, — нет, нет… нет! Да ты…

— Чудовище? — холодно спросил Хан, стискивая пальцы на моих плечах. — Как ты там меня еще назвала? Ублюдком и уродом? Спасибо, дорогая, безумно приятно слышать. Может, и заслуженно, но ублюдок тебя спас. От участи более худшей, чем смерть. Ты в курсе, что тебя стали бы пытать? Думаешь, ради того, чтобы выбить сведения? Нет, милая, сведения — дело, конечно, хорошее, но Орден пытает еще ради очищения. Прежде ведьм сжигали, теперь считается, что они через боль очищаются и умирают уже не последовательницами Сатаны.

Я дышала быстро и неглубоко, на слова воздуха не хватало. Только сейчас в полной мере осознала то, что мне грозило при поимке. Сразу в памяти всплыли те сны, что видела в прошлом году, после встречи с Ханом. Генетическая память… я в нее никогда не верила. Но почему-то в снах я была своим предком. Женщиной, которую сожгли на костре. Женщиной, которая родила за несколько дней до свадьбы, в тюрьме, после пыток. Ребенка забрал предок Хана.

Как порой причудливо переплетаются судьбы. И связывают нас через века.

Сны исчезли со временем. Не знаю, из-за ухода Хана или просто их вытеснили другие проблемы. Но сейчас я их вспомнила. И поняла, что теперь Хан меня поддерживает, так как ноги подогнулись.

Меня настиг запоздалый приступ страха. Такой сильный, что затрясло всю, с ног до головы. И, почувствовав смену настроения, Хан мигом переменил тон.

— Ева, все позади. Все хорошо, пока ты тут.

Я позволила себя обнять, продолжая трястись. Пытки… в голове вертелось что-то про подземелья, страшные ржавые и острые инструменты, запах крови. Голос Хана хоть немного, но успокаивал.

— Ева, ну как ты с таким стрессом ухитряешься собирать скверну? Зачем тебе это? Ты умная и сильная женщина, умеющая любить. Поверь, я не хочу, чтобы с тобой случилось то же, что с другими Хищницами.

Знаете, что мгновенно отрезвляет? Неудачная фраза, сказанная любимым мужчиной. Только что я готова была расслабиться. Но слова про Хищницу тут же все расставили по своим местам. Хан, несмотря ни на что, свято верит во влияние вещей на меня.

Ничем он не лучше остальных членов Ордена. И будь на моем месте другая девушка, мог бы и лично пытать. Или этим у них занимаются Палачи? Сведения об Ордене были скудными и противоречивыми. Единственное, что я поняла: они преданные последователи средневековой Инквизиции.

Вещи я ему не отдам. Мне страшно? До безумия. Но еще страшнее, что эти твари делают с женщинами. Не только с сошедшими с ума от вещей Хищницами. Но и с теми, кто с помощью них пытается внести в мир нечто хорошее. Или кто просто хранит их, не в силах справиться с тягой.