— С вашей матушкой поразительное сходство!

— Ты мне льстишь, — смутился Борецкий. — Все равно спасибо. Приятно осознавать, что…

Их беседу прервал зычный голос прораба. Он, громко топая, появился на пороге зала.

— Печнику заплатить надо, — сказал он. — Человек работу закончил, я принял. Печи у вас, Илья Афанасьевич, как в музее: зеленые изразцы, кованые заслонки. Я себе захотел такую же сделать.

Прораб приблизился, оглянулся на Ульяновну и прошептал:

— А дом того… освятить бы следовало…

— Чего-о? — не понял Борецкий.

— Освятить бы надо, говорю. Нечисто тут… Кабы беды не приключилось…

Москва

Девушки с завистью поглядывали на густую, от природы вьющуюся шевелюру Юны.

— Везет же некоторым, — вздыхала Бэла. — Ни завивка не нужна, ни особый уход. Растут волосы буйно, как сорняки на грядке. Мне бы такие! А то я и масла разные втираю, и феном стараюсь не пересушивать, а как расчешусь, сразу горсть волос долой.

Рыжая «русалка» молча накладывала грим. В другой бы раз сплюнула, чтоб не сглазили, по дереву бы постучала. Но сейчас суеверия отступили на второй план: все мысли были заняты болезнью матери. Врачи не обнадеживали — сказали, необходима сложная операция. Лучше делать ее в Израиле или в Германии. А где таких деньжищ набраться? Одолжить не у кого. Девчонки сами на мели — Калганов прибыль гребет подчистую: на клипы, на новые костюмы для шоу, на аппаратуру, на рекламу, — а им дает только на еду, на тряпки и карманные расходы. По контракту — имеет право. Они заикнулись было, полушутя:

— Когда ты нам зарплату прибавишь, Рома?

Продюсер огрызнулся, показал перечень расходов.

— На ваше же продвижение бабло трачу. Рты не разевать! Придет время, все у вас будет: и машины дорогие, и шубки меховые. А пока — терпите и вкалывайте.

Юне досталось от него на орехи за трехдневное отсутствие.

— Ты что себе позволяешь? — орал Калганов. — Как посмела уехать без спросу? Я тебя не отпускал.

— Прости, Рома, сестра позвонила, что матери совсем плохо. Я кинулась по аптекам лекарства покупать, шприцы, капельницы. В нашем поселке больница никакая, ни препаратов нет, ни специалистов. Боялась, не успею все достать, привезти.

— Ладно… — смягчился он. — Я ведь не зверь. Вхожу в ваше положение. Но и вы меня должны понимать. Я гонорар за выступление взял, а группа не в полном составе. Хорошо, что на сей раз с рук сошло, люди не дотошные оказались. Так вы все равно меня подвели! Еле отмазался.

— Это не мы. Это Лея…

— Так! Я сам знаю, кто виноват и что делать! Смотрите у меня, держите языки за зубами! Кто пикнет — вышвырну на улицу, туда, где я вас подобрал. Я с вами вожусь, вожусь, а вы… Только неприятностей мне не хватало! Разборок с таким, как Вишняков! Теперь в «Спичку» нам путь закрыт. Оставь вас без надзора! Овцы бестолковые…

Он подошел к солистке, бесцеремонно взял ее за подбородок и зло процедил:

— Веди себя правильно. Запомнила?

Девушки притихли, отвели глаза. Почему никого из них Калганов не поставил на место Леи, не сделал примой? Почему они на вторых ролях?

После недавнего выступления в «Спичке» у них началась черная полоса. Юна ходила, как туча, думала, где раздобыть денег на лечение матери. Просила у Калганова — тот не отказал, но дал немного, сославшись на «производственные издержки».

— Такой суммы у меня нет. Ищи, спрашивай, может, еще кто-то раскошелится.

— Кто? У меня в Москве ни одной живой души нет, кроме тебя и девочек.

— Извини, Юна. Я предупреждал: придется туго. Шоу-бизнес — не благотворительная кампания. Здесь деньги добывают потом и кровью. Если я начну заниматься вашими родственниками, не видать вам известности как своих ушей.

Бэла приболела — у нее открылось кровотечение, она нервничала, принимала таблетки и отказывалась идти на обследование.

— Моя старая проблема, — жаловалась она Мио, с которой сошлась ближе всех. — Дисфункция яичников. Надо пить гормоны, а от них поправляются. Толстуху Рома в группе не потерпит, выставит без сожаления. Какой смысл идти к врачам? Я знаю, что они скажут.

Чара вторую ночь не спала, мучил зуб мудрости.

— Только бы щеку не раздуло, — причитала она, разглядывая себя в зеркале. — Господи, что за напасть?

Одна Лея держалась особняком, никаких разговоров не поддерживала и, казалось, полностью ушла в себя. Калганов строжайше запретил ей выходить из квартиры и отвечать на телефонные звонки. Мобильник он у нее отобрал.

— Вы еще не звезды, а уже чуть ли не охрану нанимать приходится, — негодовал продюсер. — Меньше задницами крутите, больше внимания уделяйте вокалу. А то… ударились в стриптиз.

— Ты же сам разрабатывал наши костюмы. И хореографию одобрил, — робко возражала Чара.

— Недооценил вашу сексуальность.

Рома лично сопровождал девушек на выступления, никого к ним не подпускал, а солистке приказал сразу после окончания программы уходить со сцены. На поклоны оставались только четыре «русалки». «Языческие игрища» он временно отменил, чему Лея несказанно обрадовалась.

— Ты работай! — сурово приказал он. — Раскачиваться некогда.

Жизнь в Москве не обманула ее ожиданий, но оказалась гораздо жестче, чем можно было предположить. Тяжелее всего девушка переживала отчуждение подруг. В чем она перед ними провинилась? Сама удивилась, когда Калганов назначил ее солисткой группы.

— Я? А вдруг… не справлюсь?

— Это уже моя забота. Справишься, или мы распрощаемся.

Ее никто ни о чем не спрашивал. Она поняла, что мнение продюсера не обсуждается.

— Ты контракт читала, когда подписывала? — сверкал глазами Рома. — Я тебя не заставлял. Сама согласилась. Есть еще вопросы?

Вопросов не было. «Разве не об этом я мечтала? — думала Лея. — Я молиться должна на Калганова. Бога благодарить за такое стечение обстоятельств».

Инцидент в клубе «Спичка» поставил ее в особые условия. Калганов пошел на вынужденные меры, и девушки с ними смирились. А что они могли изменить? Связанные договором по рукам и ногам, «Русалки» не имели права голоса.

«А если бы Вишняков не ворвался в гримерную? — гадала Лея. — Если бы он сумел обуздать свою страсть? Если бы группа в тот вечер вообще поехала в другое место? Если бы…»

Целая карусель «если бы» кружилась у нее в голове. Что заставляет события развиваться так, а не иначе? Как сложилась бы ее жизнь, не случись в юности той роковой встречи? С тем незнакомым, ненавистным, проклятым, который сломал ее судьбу, разбил сердце, украл ее мечты.