пальчик ее перекидываю, наматываю, разматываю, завязываю. Задумалась, задремала видно. Очнулась от странного ощущения, нитка в моих руках толще стала и длиннее. Пальцами ее перебираю, петельки делаю и в петельки нитки просовываю. Смотрю, а в моих руках такой небольшой шарфик. Ох, и ничего себе, присвистнула я. Ладошки развернула к себе, а там небольшие бугорки и из них белая тягучая жидкость вытекает. Потянешь, и нитка получается, сильнее тянешь — тонкая, чуть-чуть подтягиваешь — толстая.

У человека-паука где-то из запястий нить появлялась, а у меня из ладоней, хорошо, что не из пупка, как у настоящего паука. Хотелось разбудить Тамару и сказать: «Смотри, что могу.» Но растолкать ее было не реально, к тому же показывать такие умения ни кому не следует, мало ли, как потом такой секретик аукнется. Меньше знает, лучше спит. Приложила ладонь к стене и потянула на себя, появилась ниточка, которая прочно прикрепилась к холодной поверхности. Села в самом темном углу и так увлеклась вязанием, что не заметила, как оплела его практически полностью. Хорошо, что туда свет не падает, а то бы видны были мои художества.

Это что мне теперь в перчатках ходить придется, или оно будет появляться только по требованию. Потрогала паутинку, а я затейница, узоров то наплела, прям салфетка получилась, липкая, очень. Подергала за нитку — прочная, не рвется. Еле оторвала от одежды, к рукам не липнет, а вот к ткани легко.

Есть захотелось сильно-сильно, видно из-за моих увлечений вязанием. Посмотрела на Тамару, ее есть нельзя. Удивительно, подвал, а крыс нет. Но правду говорят ученые, что это очень умные животные, не лезут туда, где есть реальная опасность для них. А у меня в номере колбаски лежат и кусок пирога, эх грусть, печаль, тоска. Я громко сглотнула слюну. Интересно если кислотой плюнуть на дверь, ее разъест или нет. Пока не буду экспериментировать, а то расплюешь все и ничего для дела не останется.

Надеюсь, у меня лапы не вырастут, как у паучихи. Если такое случится, то хотелось бы, чтобы мозг человеческий у меня отключился, не хочу себя такой видеть и ощущать. Хотя паутина очень прикольно тянется из ладошек. Похлопала руками по стене, залюбовалась ниточкой, красота.

Надо что-нибудь попить. Понюхала жижу в стакане, пахло травами с примесью какого-то фарм препарата. Вылила в раковину оба стакана. Попробовала воду из под крана, пахнет тиной и затхлостью, гадкая такая, но пару глотков сделала. Надеюсь, меня с нее не пронесет по полям над Парижем.

Прилегла на тюфяк, задремала. Сон легкий, поверхностный, все слышу через него. Приоткрылась дверь, кто-то заглянул в комнату. Слежу через прикрытые веки, слышу, как ходит туда-сюда. Воду закрыл, что-то пробормотал на своем языке. Подошел ко мне, прислушался, затем к Тамаре. Ушел. Я встала, потрясла мадам, шлепнула пару раз по щекам, спит. Долго время тянется, хуже нет, ждать и догонять.

Снова легла на тюфяк, сон ни в какое место уже не шел. Провалялась так часа два, вспоминала про дочку, родителей, родной город, начала жалеть, что согласилась работать телохранителем. Тамара зашевелилась и что-то попыталась сказать, маша руками. Я приподняла ее и усадила. Налила воды в кружку из-под крана. Она сделала пару глотков и третий выплюнула.

— Ой, а где мы? Что ты за гадость мне дала? — она еле ворочала языком.

— Мы в Венгрии, в подвале, нас похитили, а вы пьете воду из местного водопровода, потому что в чай, который нам принесли, что-то подсыпали, — бойко ответила я.

— Ничего не помню. Последнее воспоминание — риэлторская контора, а потом провал. Мальчик там такой симпатичный был, мне понравился, — она улыбнулась.

— Ну, судя по вчерашнему вечеру, он вам сильно понравился, — заметила я.

— Давай рассказывай, — сказала она мне.

Я коротко пересказала историю предыдущего вечера.

— Да уж, надо было, чтобы тебя Олег перед поездкой проинструктировал. Сама виновата, сколько раз мне в питье всякой гадости подсыпали, и все верю людям. Ладно, давай думать, как выбираться будем. Ой, ё, как голова то болит, — она сползла на тюфяк.

Через полчаса дверь открылась и к нам зашла целая делегация из венгерских молодчиков, среди них был и Михаэль. Они схватили Тамару под руки и усадили за стол. Перед ней поставили ноутбук.

— Переводи деньги со своего счета на вот этот, — прохрипел красавчик и сунул ей в нос бумажку с цифрами.

— Ребята, у вас тут Интернет не работает, — ответила она.

Михаэль выругался и сказал что-то своим ребятам. Те подхватили Тамару под руки и поволокли наверх. Она крикнула, что без своей помощницы делать ничего не будет. Тогда меня вытолкали из комнаты на лестницу. Втащили нас в большую комнату, по всей видимости, в гостиную, меня бросили на диван, а ее усадили за огромный стол и снова поставили ноутбук. Она сказала, что не помнит логин и пароль, все записи у нее хранятся в ноуте в гостинице.

— Мы ни в какую гостиницу не поедем, — прохрипел Михаэль, видно хорошо я его приложила в клубе, — Или вспоминай или мы прикончим твою помощницу.

— Да, пожалуйста, я себе еще найму. От этого у меня память не восстановится, — усмехнулась она.

Михаэль что-то сказал одному из молодчиков. Тот куда-то сходил и притащил наши сумочки. В одной из них нашли ключ от номера. Двое парней ушли, а с нами осталось трое молодцов. На улице затарахтел мотор, и от дома отъехала машина.

— Ну, что Марин, поехали? — спросила меня мадам.

— Почему бы и нет, я уже устала ждать.

Тамара схватила ноутбук и ударила ближайшего товарища. Он пошатнулся, но остался стоять на месте. Я стащила с себя туфлю и воткнула одному из них каблук в горло. Он вошел с каким-то хрустом и звуком разрываемой ткани. Парень схватился за горло. Михаэль опешил и не смог пошевелиться.

Здоровяк отшвырнул Тамару, и она улетела, в другой конец комнаты. На шум прибежала тетушка необъятных размеров со сковородкой в руках. Она ринулась на меня со своим кухонным оружием. Я набрала полные легкие воздуха и плюнула ей в лицо. Женщина заверещала, уронила сковородку и схватилась за лицо. Тут очухался Михаэль и бросился на меня с ножом. Увернулась, подцепила сковороду и со всей силы ударила его в переносицу, отчего она лопнула и во все стороны брызнула кровь.

Тетка, вереща, унеслась куда-то внутрь дома, видно смывать всю эту гадость с лица. Здоровяк пытался добраться до Тамары, она оборонялась стулом. У меня есть сковородка, у него есть голова. Получил со всего размаха по затылку, охнул и осел.

— Марина, давай всю