Самое обидное, что и Андрей разделял эту точку зрения, так как буквально накануне намеченной даты сообщил мне о нашем расставании. Утешало лишь то, что выглядел он при этом печально и даже удрученно.

– Что случилось? – Мне даже не пришлось разыгрывать огорчение – все планы летели в тартарары, а я неожиданно для себя увлеклась этой историей и болела душой за ее счастливое завершение.

– Мне нужно отлучиться по делам на пару дней, – с грустью в голосе поведал Карасик.

– Очень жаль, – я потупила взор, изображая, что старательно борюсь с подступившими слезами. Так, главное, не переиграть! Не на войну же я его, в конце концов, провожаю. – Надеюсь, ты скоро вернешься? – Звучавшая в моем голосе надежда оказалась столь искренней, что я всерьез задумалась об актерской карьере по окончании всей этой истории. А что? Мне бы подошла роль Кончиты в «Юноне и Авось». Остается только добавить: «Я буду ждать тебя вечно» и затянуть знаменитое «Ты меня на рассвете разбудишь».

– Да, как только улажу все дела, снова к тебе.

– Далеко отправляешься? – Грусть в моем голосе была уже запредельной. Таким тоном только надгробные речи вещать.

– Нет, тут рядом. У меня на соседнем острове есть вилла, – ха, а то я не знаю. – Вот нужно посмотреть, что да как там. Один из минусов нашей жизни заключается в том, что порой нет времени насладиться собственным богатством, – Карасик рассмеялся, – знаешь, я даже не во всех своих домах бывал!

Ой, сейчас расплачусь от жалости! Мне бы его проблемы!

– Бедненький, – я даже не испытывала трудностей, изображая сочувственный тон. Определенно по мне сцена плачет! – Эх, собственная вилла, – произнесла мечтательно, – это что-то из другой жизни. Я даже не представляю, как она может выглядеть. Нет, на фото видеть доводилось, но вот чтобы вживую…

Выпущенная стрела попала точно в цель! Да я просто гениальный манипулятор, иначе, как объяснить тот факт, что Карасик тут же предложил мне отправиться вместе с ним?

– А ведь и впрямь мы можем не расставаться, – воодушевился он новой идеей. Правда, потом заметно погрустнел. – Видишь ли, – пояснил он, – у меня на острове дела, так что вряд ли я смогу уделить тебе должное внимание, боюсь, как бы ты не заскучала.

– Что ты! – Так, Василиса, аккуратнее, не переиграй. – Обожаю уединение, – уже спокойным тоном произнесла я. – И потом, можно ведь проводить время на пляже? Там есть что-нибудь подходящее поблизости? – Разумеется, я знала, что вилла стоит прямо на берегу моря, но не могла же вот так напрямую продемонстрировать Карасику свою осведомленность. Приходилось действовать очень осторожно.

– Конечно! – Андрей раздулся от гордости. – Там есть собственный пляж! – Он уставился на меня, чтобы насладиться произведенным эффектом.

Пришлось изображать восторг и умиление. За последние дни я так привыкла играть, что это было совсем нетрудно.

– Вот здорово! – Я захлопала в ладоши. – Ты правда возьмешь меня с собой? В свой дом? С собственным пляжем? – Последние слова я произнесла, широко распахнув глаза, изображая благоговейный трепет.

Карасик довольно рассмеялся. Похоже, моя реакция полностью оправдала его ожидания.

– Значит, договорились? – Андрей хлопнул себя по коленям. – Тогда завтра отправляемся в путь.

Как завтра? Уже завтра? Мысли лихорадочно заплясали в моей голове. К столь стремительному развитию событий я оказалась явно не готова. Вот ведь, влипла ты, Ложкина, по самую рукоятку. Но на ходу с поезда не спрыгивают. Локомотив же несся вперед на всех парах, и мне оставалось, устроившись поудобнее в кресле, наблюдать за проносящимися за окном пейзажами.

Я поднялась.

– Во сколько и где встречаемся? – уточнила я деловым тоном.

Парень выглядел разочарованным, видимо, рассчитывал, что хотя бы сегодня я останусь на ночь. Тем не менее настаивать не стал. Понимал же, что на Ла Гомера мне уже не отвертеться.

Так что на этот раз мне даже удалось обойтись без трюков – Карасик отпустил меня даже без прощального поцелуя на ночь.

Увы! Покой в тот вечер мне только снился. Вернувшись в номер, я застала там Селиверстова. Собственной персоной. Похоже, бесцеремонно вторгаться в мой номер становится для него доброй традицией. С другой стороны, чему тут удивляться, учитывая, насколько грубо он ворвался в мою жизнь.

– Привет, – весело произнесла я, хотя на душе кошки скребли. Но твердое решение не поддаваться унынию и не доставлять радость «врагам», демонстрируя свою печаль, помогло скрыть испытываемые мною эмоции.

Селиверстов, по всей видимости, аналогичного решения не принимал, так как выглядел довольно мрачно.

– Слышал, у вас все срослось с Карасиком? – без обиняков приступил он к делу.

Я хмыкнула:

– Интересно, откуда такие сведения? Мы расстались не более пяти минут назад.

– Сорока на хвосте принесла.

– Догадываюсь, что за «сорока». Слушайте, если у вас столь широкие возможности, почему не можете установить прослушку и на вилле? Зачем я-то вам нужна?

– Мы это уже обсуждали. Там очень серьезная охрана, усиленная в связи с предстоящей встречей. Кроме того, проверка комнаты для переговоров (а мы до сих пор не знаем, в какой именно они будут происходить) будет проводиться непосредственно перед мероприятием. Даже если бы нам и удалось внедрить своего человека в команду Карасика, он все равно не смог бы объяснить свое присутствие там, где ему быть не полагается: у персонала всегда строго оговоренные функции и место нахождения. Ты – дело иное. Даже если тебя поймают на месте преступления, ты всегда сможешь прикинуться «тупой блондинкой», перепутавшей комнаты. Дом огромный, и заблудиться немудрено. Еще вопросы есть?

– Не-а, – я лениво потянулась, – у матросов нет вопросов, – самая обворожительная улыбка, на которую я только способна, была призвана продемонстрировать мою лояльность и понимание ситуации. На шефа она, по всей видимости, никакого впечатления не произвела.

– А вот у меня имеется к тебе один вопрос. – Селиверстов помедлил и наконец нехотя выдавил из себя: – Ты уверена в том, что… – он снова замялся, – в том, что… ну… хочешь оказаться на острове?

Вот уж чего не ждала, того не ждала. Удивлению моему не было предела. Надо же, какой уместный, а главное, своевременный интерес.

– Это имеет какое-то значение?

Селиверстов даже разозлился, хотя непонятно, почему:

– Конечно! Я с самого начала сказал, что ты вольна принимать решения и, если тебе эта история не по душе, можешь в ней не участвовать!

– А что, есть те, кому она может быть по душе? – снова удивилась я.

Шеф смотрел на меня так, будто видел впервые.

– Василиса, я, честно, тебя не понимаю. Игорь заверил меня, что ты с радостью воспользовалась предоставленной возможностью поучаствовать в предстоящей операции. Но теперь ты ведешь себя так, будто тебя насилуют. Есть что-то, что мне следует знать? – Мужчина внимательно смотрел на меня, ожидая ответа.