Лан повел лошадь через лес. Единственное, что действовало на нервы, это напряженное молчание и неестественно прямая спина девчонки. Она все время смотрела строго вперед, медленно доедая булочку и не позволяя императору даже заглянуть в её лицо. На секунду Лану показалось, что он слышит всхлипы, но император списал это на шелест деревьев и хруст веток.

Через несколько минут Лан осознал, что ему приятна её близость. Гретта обладала удивительно хрупкой фигурой, которая покачивалась при любом движении. Казалось, при сильном порыве ветра её попросту сдует с лошади. Их бедра соприкасались, а ритмичные движения навевали мысли совсем не о том, о чем положено думать мужчине, помолвленном с другой женщиной. Руки императора держали поводья и одновременно будто обнимали девушку, придерживая и не позволяя упасть. Девушка уложила волосы в тугой пучок, и их аромат так или иначе долетал до его носа.

Неожиданно Лан поймал себя на желании прикоснуться к нимфе, вновь ощутить под пальцами бархат нежной кожи, поцеловать полуоткрытые влажные губы. Нахлынули воспоминания об их совместной ночи. Яркие, сочные, с новыми подробностями, которых раньше император не помнил. Тонкая талия, изгибающаяся от удовольствия. Он ласкал её руками, а она стонала и извивалась, при этом разводя ножки ещё шире. Вспомнил и то наслаждение, которое накрыло его, когда Лан ворвался в юное тело, буравя его. Гретта была очень узкой и влажной, как он и любит, а ещё слабой, нежной, податливой. Лан безраздельно владел ею, ощущая себя хозяином положения, и оттого позволил себе чуть больше обычного. Он не заботился о её ощущениях, вонзаясь со всей силы, стремясь доказать самому себе власть над этим прекрасным существом.

Император дернул головой, отгоняя навязчивые видения. Он так глубоко погрузился в воспоминания, что нимфа рискует почувствовать его возбуждение, упирающееся ей прямо в копчик. Стыдиться тут нечего. Он — взрослый мужчина, она — красивая молодая девушка. Абсолютно естественно, что её близость волнует его. Это инстинкт, но Лан имеет контролировать свои порывы. Если секс с ним может убить нимфу, то о нем нужно забыть. Он будет беречь это сокровище как сосуд с живой водой.

Император сам не понимал, зачем он ляпнул о замужестве. Наверное, затем, чтобы выбить из её головы глупости о браке с этим…как его…Кайлом? Его выводила из равновесия сама мысль о том, что нимфа собиралась связать свою жизнь с этим сопляком. Интересно, это ему она отдала свою невинность? Размышляя об этом, Лан и вовсе зверел. Возникало ощущение, что этот простак украл у него важнейшую драгоценность. Императору хотелось стать первым у Гретты, лишить её невинности, сорвать цветок целомудрия. В таком случае он мог бы стать её законным покровителем, то есть официальным любовником. Мальчишка лишил его этой возможности, поэтому приходится довольствоваться званием опекуна. И ещё неизвестно, как семья отреагирует на такое решение.

— Гретта, как ты относишься к императору Регаллану? — нарушил молчание Лан. Девчонка растерялась от этого вопроса.

— Как я могу к нему относиться? — с удивлением спросила она, пожав плечами. — Где он и где я?

— И всё-таки, — настаивал Лан. — Что ты о нем думаешь?

— Я думаю, что он жестокий человек, — удивила она своим ответом. Причем, произнесла это так спокойно, без ярости или ненависти, будто это что-то само собой разумеющееся. Лан изумился её ответу.

— Почему? — не удалось скрыть напряжение в голосе, и Гретта это почувствовала.

— Вы с ним знакомы, да? — холодно усмехнулась она, подпрыгивая в такт скачущей лошади. — Понятно. Сытый голодного не разумеет, Лан. У вас, магов, аристократов, господ, своя жизнь, а у нас здесь своя.

— Объясни. Что именно тебе не нравится в его правлении?

— Лан, он ведет две войны! — закатила глаза нимфа. — Десятерых мужчин из нашей деревни забрали в армию, пятеро уже убиты. Осиротело пятнадцать детей. В прошлом году из амбаров вывезли половину собранного зерна. По словам старосты, для нужд армии. Мы голодали. Несколько ребятишек умерли от голода, две женщины, родившие осенью, были вынуждены оставить своих детей в лесу в лютые холода, потому что они не могут прокормить ещё один рот. Я сама питалась лишь овощами, которые вырастила у себя. Все, что давал лес, относила в деревню, помогала людям пережить голод. Я могу исцелить раны, но излечить оголодавшего человека сложно. Лучше всего просто накормить его. Той зимой люди съели всю скотину, с трудом дождались первого урожая. Я сама три раза падала в голодный обморок. И после этого ты спрашиваешь, почему я не люблю императора? — последней фразой нимфа словно дала ему пощечину.

Несколько минут они ехали в молчании. Лан пребывал в таком изумлении от рассказа нимфы, что не мог ничего сказать. Голод?! В Темной империи?! Но ему докладывали, что крестьяне собрали рекордный урожая зерна, поэтому можно смело изъять излишки для того, чтобы накормить солдат. Он и подумать не мог, что селяне голодают! Тем более, Гретта… Император со страхом представил, как нимфа жила в этом домике одна, вокруг дикий холод, а из еды лишь овощи, да и те приходится экономить. Она теряла сознание от голода, а значит, экономила еду всеми способами. Наверное, поэтому так исхудала. Лан наметил себе две цели. Во-первых, содрать три шкуры с тех, кто составляет отчеты, а во-вторых, накормить нимфу сладостями и пирогами.

Император пришпорил лошадь, и они помчались по лесной дороге так быстро, как это было возможно. Остается надеяться, что он сможет изменить отношение нимфы к самому себе. Надо признать: у неё есть основания его не любить, причем весьма серьезные. Если от Лана смогли скрыть даже голод среди простого народа, о чем ещё умалчивают его доверенные лица или просто не вносят в доклады? Всё же это путешествие нужно воспринимать ещё и как возможность увидеть жизнь народа изнутри.

Они скакали весь день, лишь изредка делая остановки, чтобы напоить лошадь и перекусить самим. Гретта выглядела нездоровой, лицо приобрело желтоватый оттенок, но она не жаловалась. Девочка с удовольствием ела сырые овощи, которые Лан взял из её погреба, а вот сам император мечтал о свином стейке или о буженине. Он не понимал, как можно почувствовать сытость, съев сырую морковь или огурец? Может, поэтому Гретта такая худая? Именно в этот момент ему в голову пришла неожиданная мысль. А что, если попытаться накормить нимфу мясом, но так, чтобы сама она не поняла, что ест мясо? Лан не понимал, как можно добровольно отказаться от столь питательного продукта. Он сам не мог прожить и двух дней, не отведав мясного блюда. Наверняка и нимфе оно пойдет на пользу.

Гретта

До городка добрались к вечеру, когда солнце почти полностью скрылось за горизонтом. Я начала нервничать, что мы не успеем к ночи, ведь скакать по дороге в темноте может только безумец. Но, к счастью, нам удалось добраться до гостиницы на окраине маленького городка до того, как наступила ночь. Я замерзла и мечтала погреть руки у костра, а ещё мне хотелось прилечь. Никогда прежде я не ездила на лошади так долго, тем более с мужчиной.

Близость Лана заставляла меня сидеть ровно. Я боялась лишний раз прикоснуться к нему. При резких толчках его бедра буквально врезались в мои, а руками он вжимал меня в свою грудь. Это было ужасно неловко и странно. Такое чувство, будто он обнимал меня, а ритмичные движения и вовсе заставляли меня краснеть и думать о чем-то неприличном, хотя в глубине души я прекрасно понимала, что Лан делает это вынужденно. Иногда мне хотелось наплевать на все, потребовать остановить лошадь и пойти пешком, лишь бы не контактировать с магом. А ещё лучше вернуться обратно.