— Нет, — отрезал Пьер. — Красноглазый… Тьфу! Пауло может понять, что ты внутри, и навредить. Слишком большой риск.

— А не риск, если это двое сговорятся? — ядовито поинтересовался Донован и повернулся к Линде. — Решено. Завтра ночью подключим тебя к сну, Фолк. А пока дуй отдыхать и набираться сил для подвигов. И ты, Эверет. А Дрейк пока снабдим зельем для бодрости, чтобы не уснула раньше времени.

****

Домой Линда не поехала. Всё равно до утра не уснуть. Она привыкла бодрствовать по ночам. Да и рабочее зелье разливалось по телу, мобилизуя каждый нерв. Лучше погулять по горящему неоновыми огнями городу, чем ворочаться в постели с боку на бок. Цели у моциона не существовало. Куда кривая выведет. Линда шла, подставляя лицо осеннему ветру. Каблуки стучали по асфальту в такт сердцу. Пару раз рядом притормаживали дорогие авто, но ночная ведьма доставала их кармана жетон Охраны, и искатели приключений мигом жали на газ.

Линда думала об Алисе. И способности Пауло на нее повлиять, добиться упомянутого сотрудничества. Она не верила в такой исход. Пришелец или нет, не так уж важно. Для Алисы Пауло не друг. Вся ее осознанная жизнь прошла здесь — в их мире. Другого она не помнит. Алиса не рискнет единственным домом, который у нее есть, всем своим существованием ради незнакомца, называющим себя сородичем. Да, их магия похожа. Но Алисе понадобится немало времени, чтобы ощутить себя ведьмой. Детям проще привыкнуть. Не то, что взрослому, состоявшемуся человеку. При других обстоятельствах Алиса, возможно, потянулась бы к Пауло, чтобы понять суть общей магии. Но сейчас рядом Пьер. Вот уж кому идеально подходит роль наставника. Он способен переключить внимание и симпатию вновь обращенной ведьмы на себя, затмив Пауло.

Главное, чтобы Алиса не увлеклась им всерьез. Пьеру только этого сейчас не хватает…

Пошел дождь. Он молотил по крышам и стеклам. Но Линде не мешал. Она создала «зонт» — магический щит, спасающий от воды, льющейся сверху, и не дающей обуви промокнуть в лужах. Шла дальше, глядя, как свет фонарей преломляется в дождевых струях. Мысли перетекли от Алисы к Доновану и его воспоминании об Айседоре. О девочке, которая мешала Эвелин создать блестящее будущее сыну, брошенному в младенчестве. Мать-кукушка не считала чувства к однокласснице серьезными и жаждала убрать девочку с дороги.

Не верилось, что эти двое родственники. Эвелин — непробиваемая, как скала. Линде доводилось видеть, как та принимает трудные решения. Молниеносно. Без сожалений. Однажды, когда Калиб был еще жив, Эвелин подключилась к одному из дел. Предстояло сделать выбор: спасать сотрудников, попавших в ловушку, или слетевшую с катушек ведьму, которая из-за препаратов сама не понимала, что творит. Рядовым сотрудникам Охраны запрещалось убивать без крайней необходимости даже преступников. Они бы пожертвовали собой ради ведьмы. Но Эвелин легко сбросила ее со счетов. Управилась сама. Приказала остановить операцию, и вошла в дом сама. В результате «бойцы» выбрались оттуда живыми, а ведьму вынесли в черном мешке…

— Можно было найти иной выход, — сказал тогда Калиб Эвелин. Он никогда не боялся высказывать начальство точку зрения.

— В этом ваша слабость, Дин, — бросила та в ответ. — Вы хотите спасти всех. Но иногда надо запачкать руки в крови ради общего блага. Или, как в нашем случае, блага большинства.

Линда закусила губу. Эвелин и в ситуации Айседоры могла посчитать так же. А что? Благо большинства — это распланированная жизнь сына и ее собственное удовлетворение. А Айседора — лишь помеха. В ее крови можно запачкать руки…

Да, в родство Эвелин с Донованом верилось с трудом. Он хоть и позер, но не чудовище. Гены вообще мало что значат. Жизнь не раз это доказывала. Взять саму Линду. И не скажешь, что они с отцом родная кровь. Он — жесткий, педантичный человек, считающий, что чувства — слабость. Некоторые, слыша слово «ученый», представляют взъерошенного чудака, совершающего открытия в жутком бедламе под звуки взрывающихся колб. Это точно не о родителе Линды. Зато она никогда не отличалась любовью к порядку и серьезности. Как и к сдержанности.

Линда взглянула на часы и поняла, что бродит по улицам почти два часа. Неудивительно, что ноги подустали. Стоило сделать паузу. Она посмотрела ввысь — на небоскреб со смотровой площадкой. Отличная идея. Линда всегда любила высоту, когда город, как на ладони. Или не город, а простирающиеся впереди поля и леса. Она, как и Айседора, не отказалась бы от метлы. А еще лучше от возможности раскинуть руки, будто крылья, и полететь над домами и автомобилями в компании птиц.

Вот и сегодня, стоило взглянуть на ночной город с высоты сорок восьмого этажа, в крови забурлил адреналин от желания взмыть в небо. Жаль, что люди не летают. Очень жаль…

Линда выбрала нижнюю смотровую площадку, ту, что под крышей. Сидела у окна в кресле, наблюдая за гаснущими окнами и огоньками машин на подвесном мосту через реку, и снова размышляла о кровном родстве. О генах, которые далеко не всегда передаются по наследству. Пример тому не только она и Донован. Но и Калиб. Речь не только о его дяде — «сапоге». Но и биологических родителях…

Линда отлично помнила день, когда по школе в «Орионе» разнеслась новость. Девчонки шушукались, парни откровенно ржали Калибу вслед. Он, как обычно, игнорировал всех и вся. А Линда наблюдала за ним на расстоянии. Они скрывали отношения. Именно отношения, в которые быстро переросли совместные магические тренировки. Потому что оба прекрасно понимали, каким скандалом всё обернется, едва новость о романе дойдет до отца и дяди.

— Эй, Дин, каково быть сыном шлюхи? — крикнул один из местных звезд — парень волосами, собранными в понтовый хвост.

— Правда, что ее пришил сутенер? — поинтересовался его приятель и гадко захохотал.

Линда видела, что Калиб с трудом сдерживается, чтобы не ударить. Причем, не кулаками. Магией. Да так, что насмешников по стенке размажет. Но он мастерски подавил гнев. Просто ушел. Как делал это из раза в раз в этом треклятом месте. Месте, где их считали неудачниками, не подозревая, что именно они гораздо сильнее и могущественнее…

Линда не успела перехватить Калиба после уроков. Пришлось отправиться домой. Отец обещал прийти на обед домой и хотел, чтобы дочь присутствовала за столом. Такое происходило нечасто, потому родительское желание следовало исполнить.

- Как дела в школе? — спросил отец будто невзначай, покончив с первым блюдом. — Слышал, вокруг мальчишки Дина разразился скандал.

Линда сжала зубы прежде, чем ответить.

— Болтают всякое.

— Не всякое, — проговорил отец назидательно. — А чистую правду. Я сам видел отчет законников. Мать мальчишки арестовывали за недостойное порядочной женщины поведение. А потом и вовсе нашли мертвой. Убитой. Мальчишка, кстати, и нашел. Неудивительно, что такой неадекватный. Держись от него подальше, дочь.

Линда взглянула на отца с подозрением. Он знает о ней с Калибом?! Нет. Конечно, нет. Иначе не рассказывал бы всякий бред о парне, а увез бы подальше от «Ориона». Да не в Беркут, а на самый край света.