Четвёртый, пятый, шестой.

Пацанов Кир на неё свалил. Тоже мне, воспитательницу нашёл! Всю ночь она не смыкала глаз, прислушивалась к каждому шороху. Лишь под утро, убедившись, что оба отпрыска дрыхнут без задних ног, забылась коротким сном. Утром Лейла накормила «пленников», дала им таблетки от головной боли, так как оба на неё жаловались. Ещё бы – нанюхаться той пакости, которой Кирилл им брызнул, а потом ещё заполучить в мышцы транквилизатор. Тут самая крепкая голова не выдержит.

Мальчишки не капризничали, поели то, что приготовила Лейла, даже спасибо сказали. Правда, хлюпанье носом раздавалось как до завтрака, так и после. Ясный перец: до совершеннолетия обоим – как до неба. Молокососы ещё.

– Теперича, малыши, вы разденетесь, я одежду вашу заберу с собой, а мы вместе пойдём в ванную, – как можно веселей сообщила девушка ребятам, – где я вас оставлю на некоторое время. Извините, но придётся вас связать. Это временно, не бойтесь. Сразу же предупреждаю, что кричать оттуда бесполезно, вас никто не услышит.

– Вы подожгёте дом? – не по-детски поинтересовался один из заложников, когда Лейла стягивала его же ремнём запястья. – Лучше пристрелите уж. Зачем издеваться-то?

– Никто над тобой не издевается. Убивать вас я не собираюсь, не дрейфь. Просто, чтобы вы не сбежали, я приму кое-какие меры безопасности.

Покидая мальчишек, она почувствовала укол жалости: парни словно по команде заревели. Пришлось вернуться и успокоить:

– Вы мужики или нет? Это что за сопли? Я сказала, что скоро вернусь. Вам здесь ничего не угрожает. Вы думаете, что вас бросают на произвол судьбы? Зачем мы бы стали вас похищать, если планировали бы убить?!

Парни на время притихли, один из них ей в тот момент смутно кого-то напомнил. Уже закрывая ванну на шпингалет, она вздрогнула. Он ей конкретно напомнил Кирилла! Этого не могло быть!!!

Она заставила себя вернуться, выслушала историю про фотографию с верблюдом, потрепала голеньких пацанов по головам.

Потом, рассматривая детские джинсы, заметила, что оба пленника не раз мочились в штаны. Да, нешуточную нагрузку на детскую психику взвалили они с Кириллом. Но отступать назад было поздно. Джинсы, плавки и обувь она выбросила в мусорные баки, а в рубашки завернула разобранную снайперскую винтовку.

Ну, Кирича, ну, сволочь! Наследить умудрился так, что вся операция рисковала накрыться медным тазом. И ночует он сейчас точно у бабы этой, матери своего пацана. Подожди, подожди немного. Разборка не заставит себя долго ждать. Ещё не время.

Седьмой, восьмой, девятый…

Она сделает то, о чём её просил Кир. Чего бы это ей ни стоило. Неделю назад жилец одной из квартир в этом подъезде решил поставить на крышу спутниковую антенну. Как его ни убеждали Лейла с Кириллом, что все его опасения за сохранность тарелки на крыше совершенно беспочвенны, он настоял на том, чтобы замок на дверце, которая ведет на крышу, сменили, а ключ отдали ему. Объявление о том, что ключ находится в его квартире, появилось над новым замком через несколько дней. «Лесничим» ничего другого не оставалось, как изготовить ещё один ключ. И доступ на крышу был у них в кармане.

У Кубарикова в соседнем доме на десятом этаже жила любовница, к которой он приезжал в обеденный перерыв часа на полтора-два. Отдохнуть и расслабиться. Установить сей факт «лесничим» не представляло особого труда, ведь ресторанный червь не чувствовал за собой слежки.

Ей почему-то вспомнился их новый сосед по даче. Тюфяк-тюфяком. Когда они знакомились на днях, у Лейлы возникло неодолимое желание проткнуть пальчиком его выпирающий живот. А вслед за желанием – и кличка. Тюфя, короче.

Не то, чтобы живот был как у артиста Семчева, но желание появилось. И не слабое. Если бы не Кирича, стоявший рядом и болтавший разную чушь, уж она бы потыкала ему, поискала там пупок…

Утром, кстати, она заглянула к нему, но Тюфя мучился с перепоя, даже дверь не открыл. Хам! Её вообще, тянуло к толстым и кабаноподобным мужикам. Возможно, оттого, что на заре туманной юности её изнасиловал один такой. Что было, то было.

Десятый, одиннадцатый, двенадцатый.

Оказавшись на крыше, она выкурила сигарету. Потом, спрятав окурок в специальный футляр, вытащила из кармана резиновые перчатки и профессионально, словно хирург перед операцией, облачилась в них. Всё, теперь можно было работать.

В спортивной сумке сверху лежал бинокль. Лейла быстро отыскала нужный ей балкон дома напротив. В проём приоткрытой двери виднелась мебель, ковёр на полу, на котором – смятая простынь.

«Э-ребятки, да у вас уже всё на мази, – пробубнила себе под нос Лейла и приступила к сборке винтовки. – Что-то раньше обычного сегодня кувыркаетесь. Обстоятельства изменились? Или я опоздала?»

На балконе Кубарь в махровом фиолетовом халате появился примерно через полчаса. Не узнать его киллерша не могла: слишком много информации было к тому времени изучено. Закурив, он облокотился на перила. Верхняя галка прицела поплясала у него на лбу, затем на подбородке, после этого спустилась на грудь.

«Нет, Кубарушка, – прошептала Лейла, протирая запотевший окуляр, – при таком положении ты запросто можешь кувыркнуться вниз башкой. Лишняя шумиха мне ни к чему. Опять же – мозги на асфальте, не эстетично как-то.»

Через минуту ресторанного воротилу окликнули, он выпрямился, повернулся и что-то крикнул в комнату. Галка прыгнула с груди на висок, буквально через секунду там образовалось кровавое отверстие.

Упаковывая винтовку, Лейла уловила еле заметное движение на другом конце крыши. Подняв голову, увидела незнакомца в странных серебристых кольцах. Её голова ещё не придумала, как среагировать, а рука уже выхватила из бокового кармана дамасский нож и запустила в незнакомца.

Обычно в такой ситуации жертва коротко вскрикивала и падала навзничь. Здесь случилось другое: незнакомец словно растворился, и нож пролетел сквозь него. Лейла вскочила, в два прыжка очутилась там, где должна была корчиться жертва. Серебристое облако окончательно рассеялось, оставив киллершу в полном недоумении.

Внизу на асфальте возле подъезда Лейла попыталась отыскать улетевший нож, но тщетно. Наверное, кто-то подобрал. Такие находки редко на дороге валяются.

Не открыть дверь оказалось выше её сил. Единственное, что она сообразила сделать – прильнуть к глазку. Любимые чайные розы невообразимым кустом заняли всё поле зрения. Больше она не увидела ничего. Ей, в общем-то, и не требовалось.

«Это он!» – ёкнуло сердце, надо признать, уже не в первый раз за этот вечер. Замок щёлкнул сам или её пальцы помогли – она не заметила. Через секунду цветами был усыпан весь пол в прихожей. Кирилл стоял на коленях и обнимал её ноги, Марина не могла пошевелиться, дышала через раз, а может, и реже. В голове стучало: «Это он, он… Ведь узнал как-то адрес, нашёл через столько лет. Этого не может быть, но. Это случилось, несмотря ни на что».