— Хорошо. Я поработаю над схемами, которые мы обсудили, — едва слышно выдохнула Эди. И мне пришлось отдать ей должное за то, что она помнила тему нашего разговора, уже выскочившую у меня из головы.

— Превосходно. С нетерпением жду результата. Доброй ночи, bella, — добавил под конец я, отпуская ее.

Эди кивнула, но прежде, чем она успела выбежать из комнаты, я добавил:

— И помни, ты свободна в том, что касается вещей, не имеющих отношения к работе.

— Я знаю, Данте, — ответила она.

А я, глядя на ее радостно заблестевшие глаза, понял, что меня беспокоит не только то, что творилось в моих брюках. Мое сердце, казалось, увеличилось раза в два и буквально громыхало в груди.

«Черт, приятель, остынь», — мысленно приказал я себе.

Я вернулся за стол, чтобы допить остатки своего вина и унять пожиравшую меня страсть. Наверное, это даже к лучшему, что я уеду на два дня, а когда прилечу обратно, у нас с Эди не будет времени, чтобы встретиться наедине, по крайней мере первое время, потому что мы будем слишком заняты.

Я не лгал, когда говорил, что прием, который я устраиваю в своем поместье, очень важен для моего бизнеса, и не собирался позволить моему влечению к Эди Труве все испортить. Я планировал это мероприятие несколько месяцев и был близок к тому, чтобы сделать следующий шаг по увеличению своей империи «Аллегри Корпорэйшн». Я нуждался в инвесторах, которым смогу доверять, и для меня имело ключевое значение, кого приглашать в финансовые партнеры, а кого нет.

Но я надеялся, что в конце недели у нас с Эди появится время, чтобы насладиться обществом друг друга.

Если только она не решит по‑другому.

Я провел пальцем по хрустальному бокалу, глядя, как поблескивает в мерцании свечей красное вино, и тяжело вздохнул.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как ждать.

Проснувшись рано утром, я зажмурилась от солнечных лучей, щедро льющихся в огромное окно моей спальни, и с наслаждением потянулась, предвкушая еще один день работы с группой старших руководителей корпорации Данте.

Вчера мы засиделись допоздна, выслушивая доклады каждого из участников команды. Совещанием руководил Данте, и, хотя часы пробили далеко за полночь, мы все были полны энергии и энтузиазма.

Я успела полюбить эти поздние совещания, когда гости расходились по своим виллам, а мы — в команде помимо меня были еще две женщины и трое мужчин, все старше меня — собирались вместе, чтобы поделиться своими впечатлениями за день.

Вчера менеджер по корпоративным мероприятиям организовал заплыв яхт и парусных шлюпок, чтобы отвезти гостей и нашу команду на пикник на частном острове на побережье. Для нас устроили слишком щедрое для пикника угощение, а также организовали катание на водных лыжах и сноркелинг. Те, кто предпочитал менее активный отдых, просто загорали на солнышке. Вечером нас ждали шашлыки, а потом мы вернулись обратно в поместье и пошли играть в покер. Данте мудро поступил, выдав всем гостям фишек на сотню тысяч долларов, пообещав, что в конце недели каждый получит свой выигрыш, а все проигрыши будут списаны.

Вчера за игрой я получила первую возможность выделиться. Гости были более расслабленными, чем в первый вечер, и, как результат, делали ставки более свободно. Так что мне удалось собрать больше информации об их позиции в отношении рисков. И когда я делала отчет перед другими членами группы и Данте, я ощутила одобрение со стороны последнего.

Я доказывала свою состоятельность, чтобы он увидел, что его вложения в меня были не напрасными, и чувствовала себя ценным членом его команды, что приводило меня в неописуемый восторг.

Вскочив с кровати, я бросилась в гардеробную, где находилась коллекция купальников, которые выбрала для меня Нина Сен‑Жюст. Пока я надевала только один, слитный, потому что слишком стеснялась показываться на глаза Данте в крошечном бикини.

Я покраснела, когда вспомнила, как вчера он пригласил меня присоединиться к его команде, когда мы плыли обратно на виллу. Я воображала себе, что он не сводил с меня глаз все это время, что, конечно же, было не так. С того памятного ужина, четыре дня назад, он вел себя со мной как начальник с подчиненной. Но у меня до сих пор начинали дрожать коленки, когда я вспоминала, как он смотрел на меня и что он сказал.

Я вытащила из комода крошечные треугольнички из синей лайкры и надела их. Прежде я никогда не носила бикини, что, учитывая мои французские корни, возможно, считалось настоящим святотатством.

У меня не было причин стыдиться своего тела, потому что я унаследовала стройную и соблазнительную фигуру матери. И хоть я раньше не надевала ничего настолько откровенного, я не испытывала смущения. Я представила, что на меня смотрит Данте, и ему нравится то, что он видит. Давно я не чувствовала себя такой юной, жизнерадостной и беззаботной, потому что после смерти матери долгое время тащила на себе неподъемный груз ответственности.

Я отбросила в сторону палантин, которым собиралась прикрыться, обула сандалии и, взяв в ванной полотенце, вышла на улицу.

В поместье имелось три частных пляжа, два из которых представляли собой длинную полоску берега с шезлонгами и баром, где гостям предлагали широкий выбор еды и напитков, начиная с одиннадцати утра, а также душевые кабины с горячей водой, чтобы отдыхающие могли ополоснуться перед возвращением в свои апартаменты. Но два дня назад я сходила на третий пляж, который находился на дальнем конце мыса и представлял собой живописную бухточку в виде полумесяца. Тут был летний душ и небольшой навес, под которым стояли шезлонги и холодильник с различными вкусностями. Несмотря на все блага, это место, похоже, не произвело на наших гостей никакого впечатления. Я несколько раз приходила сюда по утрам, но пока не встретила ни одного из них.

Поэтому я решила, что это место будет моим личным пляжем.

Пройдя через сад с его пьянящим ароматом цветов, я направилась к ступенькам, ведущим к бухточке. Меня охватывал восторг при мысли, что я сейчас искупаюсь в прохладной океанской воде, одна, в своем откровенном купальнике.

Я почти спустилась вниз, но, заметив, что в бухте кто‑то есть, застыла на месте. Затаив дыхание, я смотрела на человека, рассекающего волны плавными движениями своих сильных, мускулистых рук.

Это был Данте.

Я перевела взгляд на берег и увидела лежавшую на песке одежду. При мысли о том, что он купался голым, мое сердце застучало так гулко, что у меня закружилась голова. Я прислонилась к скале, чтобы следить за ним, оставаясь незамеченной.

Наконец он поплыл к берегу, и я перестала дышать, когда он начал выходить из воды. Капельки воды блестели на его смуглой коже и, переливаясь на солнце, делали его похожим на морского короля, наподобие Посейдона, мощного и непобедимого. Я стояла всего в нескольких метрах от него, но, к счастью, шум прибоя заглушал мое прерывистое дыхание, которое становилось все тяжелее в ожидании, когда он появится из воды полностью. Я видела белые, почти незаметные шрамы на его коже и татуировку, которая покрывала его левое плечо и обхватывала шею. Мое сердце мучительно сжалось, когда я вспомнила, что он рассказывал о своем детстве в тот вечер и как настороженно отреагировал, когда я выразила сочувствие по поводу его ужасного прошлого. Мне показалось, что Данте пожалел, что разоткровенничался со мной.