Вдруг кто-то сильно открывает входную дверь, потом очень сильно открывает нашу — в комнату как будто входит, как будто падает женщина в пальто, она странно держит Эллочку — за пальто и за плечи, кричит и кулаком машет. Бабушка охает, хватает Эллочку, а Эллочка стоит и в разные стороны наклоняется! Бабушка с неё снимает пальто, туфли, быстро ведёт к кровати, кладёт на кровать прямо в платье и одеялом закрывает. Эллочка под одеялом немножко трясётся, у неё странные глаза и странное лицо! А женщина кричит, кулаком машет. Я сначала думала, что она просто кричит и кулаком машет, а теперь понимаю, что она что-то говорит, но я не понимаю что. Я тогда вся застыла, смотрю-смотрю только ей в глаза и понимаю, что она кричит:

— …И как все закричат: «Девочка упала! Девочка упала! Обморок!» Я обернулась, смотрю — она ещё далеко от прилавка, на полу лежит, серая, зелёная, глаза закатились, а в кулачке-то карточки зажала, сразу видно — кар-точ-ки! Я к ней подбежала, карточки у неё из кулака вытащила — вот так до сих пор и держу! Суета начнётся, и что?! Первое дело — карточки украдут! Ну я их держу! Воду принесли, ещё что-то, в чувство её привели, подняли. Я спрашиваю: живешь-то где? Она сказала. Вот привела! А вот карточки! А то что — украдут, и все, так и помереть недолго!!!

Она вынимает из своего кулака карточки и отдаёт Бабусе. Бабуся прижимает руки с карточками к груди и говорит:

— Спасибо вам большое, спа-си-бо!

— Да ладно! — Женщина машет рукой, выходит, Бабушка за ней.

Я смотрю на Эллочку — она уже не трясётся. Но лицо у неё не такое, как у неё, а какое-то другое! Я хочу у неё что-нибудь спросить, но ничего не получается. Приходит Бабушка, приносит стакан воды, что-то туда наливает, сыпет, к Эллочке подходит со стаканом и говорит:

— Пей, деточка, пей, моя родная, горячий, сладкий — тебе сразу станет лучше!

Эллочка садится, пьёт, опять ложится. Я смотрю — у неё лицо стало совсем как всегда. Я спрашиваю:

— Бабуся, а почему Эллочка в магазине упала?

— От голода, — говорит Бабушка.

Я думаю-думаю и не понимаю, как можно упасть от голода?!

Вечером сидим за столом. Сейчас на улице очень много темноты, и у нас две свечки горят! Бабушка нам читает второй раз «Как Братец Кролик победил Льва» — очень хорошая книжка, там много разных сказок, нам с Анночкой больше всего нравится про «жену Форомбиана», мы в неё иногда играем. Я смотрю на Бабушку через свечку. Бабушка то расплывается, то вся блестит, то лучи идут разноцветные. Протягиваю руку к свечке — капли горячие, но я терплю, они мне капают в руку, когда набирается побольше, я сразу в рот — и жую! Бабушка говорит:

— Деточка, только не глотай! — Она уже сколько раз мне так говорит.

— Ну, Бабушка, — говорю, — я же не маленькая, я знаю, что нельзя глотать!

Мамочка пришла с работы, всех нас гладит, улыбается, говорит Бабушке:

— Мамочка, не вставай, я сама чайник принесу!

Берет Анночку на руки и уходит на кухню — и дверь немножко не закрыла. Я сразу бегу и закрываю дверь, потому что из кухни идёт такой вкусный запах еды — тётка Нинка что-то готовит, и от этого запаха сразу очень хочется есть! Раньше я иногда стояла в прихожей и нюхала вкусный запах еды из кухни, я думала, что от этого меньше есть хочется. Как-то я стояла, нюхала еду, и мне так сильно захотелось есть, что я даже стала подпрыгивать и бегать по прихожей, чтобы забыть про еду. Тогда я пошла в нашу комнату, подумала и придумала: не надо нюхать вкусную еду — только хуже будет! И теперь я больше не нюхаю и Анночке сказала, чтобы не нюхала!

Открывается дверь, Мамочка стоит, в одной руке чайник, в другой — Анночка. У Анночки радостные глаза, она смеётся и кричит:

— Тётка Нинка дала мне володию, а я не сказала «спасибо»!

Мамочка ногой закрывает дверь, ставит чайник на стол и сажает Анночку на сундук. Я ничего не понимаю, что такое «володия», и вообще, что случилось? Мамочка рассказывает:

— Пришли мы с Анночкой на кухню — там Нина, ну… тётя Нина печёт оладьи, видит Анночку у меня на руках, берёт с тарелки, где уже испечённые оладьи, одну, Анночке протягивает и говорит: «Попробуй, это очень вкусно!» Анночка берёт оладью и быстро её съедает. Я говорю: «Анночка, надо сказать «спасибо». Она молчит! Я повторяю: «Спасибо» надо сказать!» Пять минут просила — молчит… и улыбается!

Теперь я понимаю, что случилось, и думаю: Анка молодец!

И говорю ей:

— Молодец!

Смотрю на Эллочку — она немножко хмурится, смотрю на Бабусю — она руки к щекам прижала, головой качает, значит, она расстроилась, смотрю на Мамочку — она налила в стакан горячей воды и непонятно куда смотрит, лицо грустное. Смотрю на Анночку — она радуется! Я тоже радуюсь! Я думаю: лучше, конечно, было не брать оладью у этой чертовки тётки Нинки, но понимаю, что нельзя было ей не взять эту оладью.

Она молодец, что не сказала «спасибо»! Молодец!!!

Открывается дверь в комнату, в дверях стоит Папа в шляпе и в пальто! Я его не забыла и сразу узнала. Никто не знал, что он приедет, а он приехал! Я обрадовалась, потому что Мамочка теперь не будет грустной, я несколько раз слышала, как она спрашивала у Бабушки: «Мамочка! Почему письма нет так долго? Уже несколько месяцев прошло, и я ничего о нём не знаю!» А Бабушка ей говорила: «Вавочка! Война! Письма быстро идти не могут, да и вообще письмо может пропасть!» И недавно вечером, когда Мамочка уже была дома, кто-то пришёл и сказал, что приехал поезд из Москвы, но он какой-то необычный. Мамочка быстро оделась и убежала. Я залезла на сундук и стала смотреть наши книжки. Потом мы пили горячую воду с противными лепёшками, и ещё был кусок хлеба, очень вкусный! Пришла Мамочка. Бабушка её сразу обняла и говорит: «Вавочка, милая! Он приедет! Он обязательно приедет!» А Мамочка говорит другим голосом: «Я бежала по всему поезду и звала его, но его нигде не было. Все сидели неподвижно, как будто они окоченели, в туфлях и лёгких пальто. А я всё звала и звала! И мне показалось, что это были вагоны метро!»

И вот Папа приехал — всё хорошо! Папа сказал, что у нас здесь, в «эвакуации», плохо с «электричеством», и он сейчас всё это наладит! И он сделал нам несколько маленьких электрических лампочек на длинной линейке, и линейка привинчивается к тяжёлой небольшой коробке без крышки. Папа сказал, что это «аккумуляторная батарея», и кто-то сразу назвал это «жираф». Папа сделал три «жирафа» с одной шеей и один с двумя шеями — у него две линейки, две лампочки и две батареи, батареи он завязал проводом и сказал, что теперь у нас будет «сносно». И на каждом «жирафе» есть включатель! Папа сказал, что приехал на два дня. Сейчас уже второй день. Мамочка на работе, Бабушка на кухне, мы втроём сидим за столом на лавке, а Папа напротив нас на табуретке. Он с Эллочкой уже долго о чём-то разговаривает, а мы с Анночкой на него глядим. Вдруг он говорит:

— Хотите, я вам фокус покажу?