Не представляю, что случилось. Остальные поверили обвинениям. Если это правда, если за клубком лжи стоит Джордж, умоляю тебя, будь осторожна. Никому не доверяй, а меньше всех — ему. Он наверняка будет уверять тебя, что предал старого друга, руководствуясь совестью и честью. Надеюсь, что завтра он не придет. Не хочу отправляться к Создателю с воспоминаниями о его лице.

Твоих денег не тронут. У меня отобрали титул, земли, богатство, имя — о жизни я не говорю. Но твое приданое неприкосновенно. Даже в самые худшие времена я к нему не прикасался. Ты знаешь, куда пойти, где спрятаться, чтобы начать новую жизнь.

Прошу тебя, не приходи завтра. Мне легче будет думать, что ты с детьми, что хотя бы ты в безопасности. Поцелуй их за меня. Передай, что отец любит их так же сильно, как их матушку. Я не всегда выказывал свою любовь так, как должно, но я дарю вам ее сейчас — от всего сердца.

Твой преданный муж — до гроба и после,

Уильям».

Ее отец совершил нечто настолько ужасное, что его лишили титула. И повесили! Так вот откуда шелковая веревка… Нелл вспомнила: людей знатных вешали на шелковой веревке, а не на грубой, конопляной.

Письмо упало на вышитое узорчатое покрывало, она не стала его поднимать. Отец считал, что Джордж Карлоу, граф Нарборо, который теперь так болен, мог бы спасти его, но не захотел. Почему?

Отец изменил матери с другой женщиной, но мама его простила.

Нелл тупо смотрела в стену. Теперь многое стало понятным: и сдержанность мамы, и ее нежелание общаться с соседями, и ее стремление к тихой, уединенной жизни. Она одна растила троих детей; скромные деньги таяли.

Знали ли правду Натан и Розалинда? Натан должен был унаследовать отцовский титул и земли. Нелл порылась в груде писем и, наконец, нашла более раннее, в конверте, адресованное графине Лейборн. Один раз, когда она была совсем маленькая, кто-то упомянул о графе Лейборне, но на произнесшего это имя зашикали.

Граф. Повешен. Нелл помнила, что смерть отца окружала какая-то тайна, но не представляла, что его имя навеки опозорено. Хотелось плакать, но слез не было. Когда она убирала письмо на место и запирала шкатулку, руки ее не дрожали.

Мужайся, велела она себе. Каким-то образом ее трагическое прошлое выплыло на поверхность. Кто-то намеренно послал ее в дом Карлоу с напоминанием о том старом скандале. Кто-то дергает за веревочки, а она понятия не имеет, кто и почему.

Пора идти ужинать — садиться за один стол и преломлять хлеб с человеком, который не вступился за друга, допустил, чтобы ее отца повесили. Если подозрения папы справедливы, лорд Нарборо, возможно, не просто бросил друга в беде, но повинен в более тяжком преступлении… Придется держать все, что она узнала, в тайне. Если Маркус Карлоу узнает, кто она, он решит, что у нее есть веские основания желать смерти ее отцу — что она мстит всему семейству Карлоу.

У нее еще будет время оплакать родителей и отомстить за них. Но не сейчас, пока он следит за ней и ждет малейших проявлений слабости.

Разглядывая Нелл, которая едва прикасалась к еде, Маркус думал: достойная одежда словно сотворила с ней чудо. С красиво убранными волосами, в платье Онории — янтарный шелк великолепно подчеркивал ее зеленые глаза и медово-каштановые волосы, — она выглядела такой же прекрасной молодой леди, как и его сестры. Только сейчас он сообразил, что у нее благородный выговор. Очевидно, она получила хорошее воспитание. И пусть сейчас она модистка, она не всегда была в таком положении. Мисс Латам родилась леди и была соответственно воспитана. Снова тайны. Снова ложь!

Она была очень бледна и старалась не смотреть на него, хотя он сидел напротив. По бокам от Маркуса сидели Верити и Диана Прайс, а Нелл и Онория — напротив. Отец успел отдохнуть и занял место во главе стола; мать, элегантная, как всегда, сидела на противоположном конце.

Маркус заметил, что Нелл, когда не косится украдкой на него, то и дело поглядывает на его отца. Может, она наблюдает за ним, ища признаки слабости, и тревожится, что доставленный ею пакет так пагубно сказался на его здоровье?

Она непроизвольно прикусила полную нижнюю губу; он не мог отвести от нее взгляда. Должно быть, он пошевелился, потому что она, наконец, посмотрела на него и неизвестно почему порозовела. Затем снова отвернулась и стала слушать болтовню Верити о предстоящем бале. Маркус чувствовал, что все напряженное внимание Нелл обращено на него.

За весь ужин она не выговорила и трех слов. Возможно, она просто стеснялась того, что внезапно очутилась в мире столь не похожем на ее собственный. И все же было очевидно: Нелл Латам знакома с правилами хорошего тона и правилами поведения в приличном обществе. Она не допустила ни единой оплошности за столом: ее поведение свидетельствовало о вежливой уверенности человека, привыкшего к прислуге. А ведь живет она в жалкой мансарде! Да, она несомненно знатного рода — но что довело ее до падения?

Он наблюдал, как она благодарит лакея, подлившего ей воды. Но улыбка на ее лице тут же увяла, когда она покосилась на его отца.

— Миссис Пулсон говорит, что леди Уайвитон вернулась в замок, — заметила мать. — Ее экономка передала миссис Пулсон, что леди Уайвитон, бедняжка, не в самом радужном настроении. Я говорю об этом, — графиня посмотрела на дочерей, — потому что терпеть не могу сплетни и кривотолки. Лучше откровенно признать, что случилось, и реагировать мягко и тактично.

— Уайвитона выпороть мало, — мрачно заметил граф. — Завести интрижку с замужней женщиной — прямо под носом у жены! К тому же с собственной кузиной. Неслыханно!

Нелл уже не церемонясь смотрела на графа. На лбу у нее залегла складка; она еле сдерживала гнев.

— Папа, они разведутся? — спросила Онория, округлив глаза от ужаса.

— Надеюсь, что нет. Пусть их история послужит вам уроком. Тщательно подбирайте себе спутников жизни. Их брак был заключен опрометчиво, и вот он разбит!

— Значит, этому человеку нет прощения, милорд? — подала голос Нелл. До этого момента она молчала — разве что просила передать ей масла или благодарила за услугу. Все воззрились на нее. — Возможно, у него есть смягчающие обстоятельства… а может, ее супруг раскаялся?

— Каковы бы ни были обстоятельства, он поступил непростительно, — ответил граф, густо покраснев. — Такие поступки всегда ведут к упадку и катастрофе. Однажды… — Он замолчал и покачал головой. — Ты нанесешь леди Уайвертон визит, дорогая?

Разговор перетек в более спокойное русло, но Маркус не сводил взгляда с Нелл. Как странно, что она бросилась защищать изменника! Большинство женщин осудили бы мужа и встали на сторону жены — разве что она оказалась бы сумасбродкой вроде леди Каролины Лэм, бросившей мужа ради лорда Байрона. Может, у самой Нелл когда-то была связь с женатым мужчиной?

Поскольку мать заранее предупредила, что не хочет, чтобы граф после ужина много пил, Маркус налил отцу всего один бокал портвейна и почти сразу сопроводил его в салон. Он обещал отцу партию в триктрак. Кстати, и Верити просила отца поучить ее играть в шахматы, и граф с довольной улыбкой согласился. Маркус получил полную возможность наблюдать за своей жертвой.