— А муж?

— А вот мужа нет. Вдова.

— Слишком много их на меня одну. Нужно будет всё хорошенько продумать, — рассуждала я вслух.

— Ты о чём?

— О том, что даже если заговора никакого нет, они живут сейчас за счёт Ирэн, то есть теперь уже за мой. И мне это совсем не нравится. Когда мне станет двадцать, придётся им возвращаться туда, откуда пришли.

— Суровая ты.

— Только к тем, кто меня обижает, — недобро улыбнулась я.

— Ты что-то надумала, Мария. У тебя это уже в столовой было на лице написано. Давай выкладывай.

Я поднялась с кресла и стала ходить взад и вперёд по комнате.

— Давай, пока предположим, что заговор всё-таки есть.

— Хорошо, — согласилась Джули.

— Я буду рассуждать, а ты меня поправляй, если что.

— Говори уже, — с улыбкой поторапливала меня она.

— Мои родители живы, и в целом я никогда не теряла близких людей, но всё же могу предположить, что из-за их смерти мне каждый день не будут сниться кошмары. Из-за нанесенной психологической травмы такое возможно. Но, чтобы просто с горя? Вряд ли. Правильно?

— Наверное, — неуверенно ответила Джули. — У меня тоже никто не умирал. Если только бабушка. Она умерла ещё до моего рождения. Но мама никогда не говорила о кошмарах. Только то, что она горевала и скучала.

— Вот. Даже если предположить, что Ирэн видела смерть родителей, чего на самом деле, как я понимаю, не было. Верно?

— Да.

— Но всё же предположим. Тогда бы ей снился момент их гибели. А ей снилось совсем другое. И часто. Почему? Я не верю, что простой девушке из-за смерти родителей будут всё время сниться какие-то ужасы с участием окружающих её людей. Это выглядит очень подозрительно. Это во-первых.

— А во-вторых? — спросила Джули. Мой энтузиазм оказался заразительным. Её глаза горели желанием разгадать эту тайну.

— А во-вторых, её хорошие сны. В моём мире, если снится покойник, который зовёт тебя к себе, признак скорой смерти. Но в её случае я бы сказала, что это не признак, а конкретное подталкивание. Если в плохих снах было всё кроме родителей, а в хороших мама с папой, да ещё и зовущие к себе, неудивительно, что она решилась. Даже способ они за неё выбрали.

— Логика есть, — согласилась Джули.

— Конечно, есть! — воскликнула я, — осталось понять, как можно навязать нужный сон.

— А, — на секунду задумалась Джули и приуныла. — Я не знаю. Не слышала, что такое возможно.

— Пока предположим, что через аромопалочки. Ведь я не знаю, что он делал со мной, пока я спала. Может, это был не сон вовсе, а транс.

— Но плохие сны ей снились и до господина Хитроуста, — напомнила Джули.

— Это всё портит, — нахмурилась я.

Мы замолчали. Возникло ощущение тупика.

— Нет, так не пойдёт! Нам нужно больше данных. Завтра я схожу к нему на сеанс. Кстати, ты случайно не знаешь, во сколько обычно он его проводил?

— В восемь вечера.

— Но это же время ужина.

— Ужин с шести до восьми.

— То есть Ирэн ела и бежала к нему?

— Да. А потом сразу шла спать.

— Звучит подозрительно.

Джули ничего не сказала на это. Лишь улыбнулась.

— Тогда поступим так. Я завтра утром схожу к директору, послушаю, что он скажет. А вечером схожу к Хитроусту. После него обязательно встречаемся.

— Хорошо.

Я вздохнула и плюхнулась в кресло. Мне казалось, что мы обсудили далеко не всё, но в голове было пусто. Этот день всё же измотал. Не физически. Эмоционально.

Я повернула голову к столу.

— Это твоя семья?

— Да, — с нежностью ответила подруга.

— Джули, расскажи мне свою историю. Я вижу, что ты любишь свою семью и они живы, но почему они отправили тебя сюда?

— Они не отправляли. Я сама настояла на этом.

На моём лице застыл немой вопрос.

— Я не хотела быть для них обузой.

Какие знакомые мысли.

— А ты была?

— Моя семья никогда так не говорила, но я знаю, что да. Мы жили в небольшом городе, недалеко от столицы, но там всё, как и везде, было завязано на магии. У меня два брата и сестра, и я среди них самая старшая. И в отличии от меня, они спокойно магичат. Когда мне было двенадцать, Стюарду, самому младшему, исполнилось шесть, и он пошёл в школу. Но мама всё равно не могла пойти работать. Ей приходилось присматривать за мной. Я не могла этого вынести. Знать, что из-за меня вся нагрузка ложилась на папины плечи.

Я ведь даже училась на дому, потому что школы тоже во многом завязаны на магии. О том, что существуют пансионаты для таких как я, я знала давно ещё от соседских детей. Некоторые их родители почему-то считали мою немагичность заразной. Глупость какая-то, — с грустной улыбкой добавила она. — Но в итоге они добились своего. Я убедила родителей, что здесь мне будет лучше, среди таких же, как и я, и они поверили.

— Они не хотели, чтобы ты уезжала?

— Нет, — с теплотой добавила она. — Но я видела каким уставшим приходит папа с работы, понимала, что потребности братьев и сестры растут с каждым годом. Маме нужно было работать. И после того, как я уехала, им действительно стало легче. Преимущества пансионата в том, что государство его спонсирует. У кого беда с деньгами даже могут получать дополнительное пособие. Но мне родители присылают деньги. Так что я могу себе позволить и новую одежду, и какую-нибудь вкусняшку. Но это всё равно меньшая сумма, чем если бы я жила с ними. А когда у кого-нибудь из них отпуск, они забирают меня к себе. Так что мне не на что жаловаться.

— Ты очень хороший человек! — сделала вывод я.

— Ну что ты, — засмущалась Джули. — Обычная я.

— Нет. Ты интересы своих любимых ставишь выше своих. Пусть они и навещают тебя, и пишут письма, большую часть времени тебе одиноко. Но ты терпишь это ради них.

— Так поступил бы каждый, кто искренне любит, — пожала плечами Джули.

— Поверь мне, нет. Эгоистов в этой жизни хватает. Но теперь у тебя есть я, и ты больше не будешь одна, — искренне улыбнулась я.

— Ну, если заговор есть, то ещё неизвестно надолго ли.

— Аха-ха… Очень смешно, — фыркнула я.

Джули зевнула.

— Устала?

— Немного. День был богат на впечатления.

— Согласна, — я поднялась с кресла. — Я пойду к себе. Во сколько завтра встречаемся?

Джули пожала плечами.

— Думаю, стоит выспаться. Если я за тобой не зайду, приходи ты. Тут дорога одна, не разминёмся.