С трудом удается ей собрать силы и подумать о случившемся.Она только начала – и уже может считать себя профессионалкой, кажется, всюжизнь только этим и занималась. Она испытывает странный прилив любви к себе,она довольна тем, что не убежала. Теперь надо сообразить, будет ли онапродолжать. Если будет, то станет самой лучшей – а ведь она никогда, ни в чемне была лучшей.

Но жизнь внушила ей – и как быстро! – что выживаетсильнейший. Чтобы стать сильной, надо быть лучшей из всех. Иного не дано.

Запись в дневнике Марии, сделанная через неделю:

Я – не тело, наделенное, душой, я – душа, часть которойвидима и называется телом. Все эти дни – хотя следовало бы ожидать, что всебудет наоборот, – душа обнаруживала свое присутствие сильней, чем прежде,больше, чем всегда. Она ничего мне не говорила, не упрекала меня и не жалела, атолько наблюдала за мной.

И сегодня я поняла, почему так происходит: уже давно я недумаю о том, что называется «любовь». Мне кажется, она убежала от меня, будтопочувствовав, что ей тут не рады, что она – нежеланная гостья, что еюпренебрегают. Но если я не буду думать о любви, я стану ничем.

Когда на следующий день я вернулась в «Копакабану», на меняпоглядели не без уважения – и я поняла, что многие девушки приходят на одинвечер, а продолжать духу не хватает. Та, кто возвращается, становится дляздешних союзницей, подругой – потому что доказала: она способна понять всетрудности и причины – верней сказать, отсутствие причин – того, почему выбраласебе такую жизнь.

Все мечтают, что вот придет кто-то и откроет в них истиннуюженщину, спутницу, возлюбленную, подругу, разбудит в них нежность и страсть. Ивсе – с первой же минуты новой встречи – понимают: ничего этого не будет.

Я должна написать о любви. Я должна думать, думать, писать иписать о любви – иначе душа не выдержит, надломится.

* * *

Мария, хоть и понимала всю важность любви, крепко запомниласовет, полученный в первый вечер, и старалась избывать это чувство лишь настраницах своего дневника. Во всем остальном она отчаянно стремилась статьсамой лучшей, заработать как можно больше денег, потратив как можно меньшевремени, не думать и объяснить себе убедительно, почему она занимается тем, чемзанимается.

А это было самым трудным. А в самом деле – почему?

Потому что нуждалась? Не совсем так – все и всегда нуждаютсяв деньгах, но далеко не каждый выберет себе жизнь на обочине общества. Потомучто хотела обрести новые впечатления. Да неужели? Здесь в изобилии возможностейполучить новые впечатления – катайся на горных лыжах, плавай на лодочке поЖеневскому озеру, а ведь ни то, ни другое никогда ее не интересовало, дажелюбопытства не вызвало. Может быть, ей уже нечего терять и жизнь еепревратилась в ежедневное и нескончаемое разочарование?

Нет, ни один из этих ответов не был искренен и правдив, такчто лучше не ломать себе голову и жить как живется, идя по дороге, на которуювступила. У Марии было много общего с девицами из «Копакабаны» и с другимиженщинами, встречавшимися ей, – ни о чем так не мечтали они, как озамужестве и обеспеченном будущем. А те, кто не мечтал об этом, были либозамужем (почти у трети ее новых подруг имелись законные супруги), либо еще несовсем оправились после развода. Именно поэтому – чтобы понять самое себя – онаи пыталась тщательно классифицировать причины, по которым здешние девицы выбралиэту профессию.

Ничего нового она не услышала и составила перечень ответов:

а) Нужно помогать мужу («А он не ревнует? А если в заведениипоявится его приятель?» – хотелось спросить Марии, но она не решалась).

б) Нужно родителям дом купить (она сама приводит этотаргумент – звучит благородно, но уж больно расхожее объяснение).

в) Нужно денег накопить для возвращения домой (колумбийки,перуанки, тайки, бразильянки обожали ссылаться на это обстоятельство, хотякаждая из них по много раз держала в руках искомую сумму и растрачивала ее,опасаясь осуществления своей мечты).

г) Мне нравится (это плохо вязалось с окружающим и звучалофальшиво).

д) Больше нигде не смогла устроиться (это тоже не довод: вШвейцарии постоянно есть вакансии кухарок, нянек, шоферов).

И Мария, так и не найдя ни единого убедительного аргумента,бросила попытки объяснить окружающую ее Вселенную.

Вскоре она убедилась в правоте Милана: ей никогда больше непредлагали провести вместе несколько часов за тысячу франков. С другой стороны,когда она называла сумму – 350 франков, – это воспринималось как нечтосамо собой разумеющееся: никто не возмущался, не торговался, а если ипереспрашивали, то либо уточняя, дабы не было неприятных сюрпризов, либо –чтобы унизить ее.

– Наше ремесло отличается от всех прочих, –заметила как-то раз одна из девиц. – Здесь новенькая зарабатывает больше,чем опытная проститутка. Всегда притворяйся, что ты делаешь только первые шаги.

Мария еще не успела узнать, что такое «особые клиенты», окоторых в первый вечер Милан упомянул мельком – больше никто на эту тему неговорил. Вскоре она затвердила основные профессиональные заповеди – никогда неспрашивать, женат ли клиент, есть ли у него дети, улыбаться, говорить как можноменьше, никогда не назначать свиданий на стороне. Самый важный совет получилаона от филиппинки по имени Ния:

– Под конец надо стонать, будто получаешь неземноенаслаждение. Тогда клиент будет выбирать тебя снова и снова.

– Но зачем же? Ведь мужчины нам платят за своеУдовольствие.

– Ошибаешься. Клиент доказывает себе, что он –настоящий мужчина, «мачо», не когда у него возникает эрекция, а когдаоказывается способен доставить наслаждение партнерше. Они рассуждают так: «Еслиуж проститутке со мной так хорошо, значит, я – лучше всех».

* * *

Минуло полгода. Мария усвоила все, что было надо, –например, устройство «Копакабаны». Это было одно из самых дорогих заведений наБернской улице, клиентуру составляли респектабельные господа, получившие от женразрешение задержаться, поскольку «намечался ужин с деловыми партнерами», но непозже, чем до одиннадцати вечера. Большинству девиц было от восемнадцати додвадцати двух лет, и оставались они в заведении в среднем два года, после чегоих место сейчас же занимали следующие. А они переходили в «Неон», потом в «Ксениум»– чем старше они становились, тем дешевле стоили и тем больше приходилосьработать. Почти все в конце концов оказывались в «Тропическом экстазе», кудабрали женщин до тридцати. А уж там, обслуживая одного-двух студентов, ониобеспечивали себе всего-навсего ужин и комиссионные для хозяина. В худшемслучае программа урезалась до бутылки дешевого вина.