– Что?!! Из-за Лаумита? Вас там что, от занятий освободили лично королевским указом? Или сказали, что старших уважать не надо? Съездили всего на месяц в столицу и уже носы задрали, охламоны!

– Да нет, мы ничего такого, все в порядке, – замахал руками Лекс, про себя помянув «добрым словом» Тайласа и его советы. – Мы просто устали с дороги, вот и…

– Так-то лучше, дети мои. Хотя упаси Агнеус от таких детей… – буркнул небритый, немного успокоившись. – И чтоб я больше таких «песен» не слышал! Лаумит, понимаешь… Тут вам не Лаумит, белоручки! – Он снова повысил голос: – Лучше пошевеливайтесь, нельзя опаздывать на трудовое воспитание! Упустите много важных знаний! – С этими словами он важно скрестил руки на груди и степенно удалился.

Несколько секунд Лекс и Талк молчали, глядя на дверь, а потом Саня проговорил:

– Ты все-таки поосторожнее с разговорами, а то если мы каждого будем спрашивать «вы кто», то вместо расследования нас небось лечить начнут!

Женька кашлянул:

– Угу, растерялся немного, но ничего – теперь присматриваться будем. Для начала надо понять, кто здесь кто. Эх, нам бы фотки или портреты здешних магов да послушников! – посетовал он.

Белов только поморщился:

– Ничего, и без портретов обойдемся. Давай, что ли, двигать на это «трудовое воспитание», а то как бы за нами сам магистр не пришел!

* * *

Друзья выскочили на площадь. Лекс на всякий случай захватил вещевой мешок – мало ли что им может пригодиться на занятии. Честно говоря, ему зверски не хотелось тащиться на это трудовое воспитание!

«Небось та троица уже там, и чернявый Джертон наболтал всем гадостей про меня…» – Саня сглотнул. Он-то знал, как быстро распространяются такие слухи – моргнуть не успеешь, как тебя в лопухи запишут!

– Будем надеяться, что про колесо они забыли, – проворчал он, хотя не верил своим словам ни на грош.

Зато Женька обрадовался перемене настроения друга:

– Конечно, забыли! Сейчас по-быстрому перезнакомимся с послушниками и начнем расследование, – басил он на ходу.

Друзья бегом добрались до левого крыла и принялись блуждать в коридорах. Талкин уже было отчаялся, зарывшись в карту мастера Тайласа, когда Саня услышал отзвуки голосов.

– Туда, быстрее! – потянул он друга за рукав, и парни помчались на шум.

В следующую секунду они выскочили в просторный холл, стены которого были увиты плющом, а в конце холла темнела дубовая дверь – оттуда-то и доносились приглушенный шум, смех и голоса.

Лекс открыл створку, и друзья оказались в огромном зале, буквально забитом верстаками, вокруг которых сгрудились послушники. По правую руку на небольшом возвышении стоял шкаф с кучей полочек, на которых чего только не было: и молотки – от самых маленьких до огромных кувалд, и стамески, и плоскогубцы, и щипцы какие-то.

За всем этим инструментарием Белов не сразу заметил грузного бородатого мага, который работал рубанком, склонившись над верстаком. В воздухе пахло стружкой. А в зале творился полнейший бедлам: послушники бегали между рядами, болтали, хохотали, стуча молотками, словно это было не занятие, а перемена какая-нибудь! Усердно работали лишь несколько худеньких шкетов за верстаками у окна.

– Надо же, какая в обители мелюзга есть! – прокричал Талк, кивнув в сторону прилежных школяров. Шум стоял такой, что его было едва слышно.

– И что нам делать? – Саня озирался по сторонам – такой бедлам увидеть он никак не ожидал.

– Пойдем туда, – пробасил Талкин, махнув в сторону свободных верстаков у окна.

Но не успели друзья сделать и пары шагов, как с задних рядов послышались вопли:

– Смотрите, ребя!.. Вон он! Это он!.. Я же говорил!

Саня вздрогнул и стремительно обернулся: с задних рядов к ним пробирался черноволосый пижон Джертон. За ним семенил щуплый Журис, пытаясь вставить хоть словечко.

«Похоже, этот Журис – местный подлипала», – подумал Белов, насторожившись, – он не знал, чего ждать дальше. Женька тоже застыл рядом, тревожно сопя.

– И правда! – Из-за спины Джертона выскочили двое чрезвычайно упитанных послушников – настоящие громилы, под стать Талку. – Вернулся из Лаумита, дружище!

И Лекс наконец-то расслабленно улыбнулся – похоже, это просто местные послушники по ним соскучились! Толстяки подбежали к Белову, раскинув руки для объятий, Саня тоже было приготовился их обнять, но они проскочили мимо, словно не заметив его. А один и вовсе пихнул его с дороги так, что парень чуть не упал.

– А… но… – Лекс так и остался стоять, нелепо расставив руки, словно ожидал, что на него кто-нибудь бросится с объятиями. – Ребята, вообще-то, не только Талк…

Но его слова потонули в дружном гоготе: толстяки с радостными воплями налетели на Талкина, чуть не повалив его. Женька лишь в последний момент успел убрать кулаки – похоже, ему сначала показалось, что послушники бегут его бить. Теперь он стоял, переминаясь с ноги на ногу, и послушно обнимался с толстяками. Было видно, что он совершенно растерян.

– А ты что грабли выставил? Ловишь кого-то? – хохотнул Журис, бросив презрительный взгляд мелких глазок на Лекса.

И того словно кипятком ошпарило. Белов резко опустил руки и отшагнул в сторону, покраснев как свекла.

А зловредный послушник подошел к толстякам и лицемерно заулыбался, словно сто лет Талкина не видел. Будто и не было никакого недоразумения с кельей четверть часа назад!

– Я же говорил, что он вернулся! – воскликнул Джертон, протиснувшись к раскрасневшемуся Женьке, и крепко пожал его лопатообразную ладонь. – И ведь нет, чтобы к нам пойти, – к Журису полез зачем-то!

– Ну мы просто келью перепутали, с дороги устали, вот и… – снова забубнил Талкин. Такая бурная встреча его сильно смутила.

– Да, ребят, мы сразу не разобрались! – сглотнув обиду, постарался втиснуться в компанию Лекс. Он даже откашлялся перед своей речью, стараясь говорить басом. – Я так рад всех вас видеть! Вы не представляете, в Лаумите…

– Что? Рад нас видеть? – Один из толстяков обернулся, вытаращившись на Белова. – Неф, ты это слышал? – бросил он второму громиле.

– Гунт, да разве ж я слушаю, что там Лексюк пищит? – заржал тот. – Его ведь и не разберешь – то ли это комар, то ли наш Лекся!

– Он говорит, что рад нас видеть! – загоготал первый бугай – Гунт. – Небось соскучился по тумакам да подзатыльникам в Лаумите, а, Лексюк?

Джертон с явным удивлением посмотрел на Саню, Журис мерзко захихикал. А послушники вокруг даже шуметь перестали.

«Лексюк… Тумаки… – вихрем и вскачь понеслись кошмарные мысли в голове у побледневшего Белова. – Все даже хуже, чем я предполагал: похоже, этот „начитанный“ Лекс – тот еще лопух! А теперь я должен его роль играть! Как же я сразу не додумался: писклявый голос, позорный кафтан… “Парень не промах”!» И Саня густо покраснел, вспомнив свой дурацкий оптимизм.