Зевая, Кейт принялась поджаривать ломтики бекона. Она хотела для разнообразия добавить сегодня побольше бекона в его сэндвичи. Сама вегетарианка, Кейт содрогалась от количества поглощаемого им протеина, но ведь он так много работает. А теперь еще после работы по вечерам устанавливает электрические замки в самом гараже и перетаскивает наверх строительный материал для расширения жилого помещения. Черт, черт! Ее маленький обжитой дом значительно потеряет в уюте, когда он закончит работу. Немного погодя, завернув сэндвичи для Дилана, Кейт услышала, как открылась его дверь. Она спешно разбила несколько яиц на сковородку и загрузила ломтики хлеба в тостер.

– Завтрак практически готов, – прокричала она.

Дилан вошел, на ходу застегивая рубашку.

– Тебе не обязательно готовить мне еду. Я не требую этого от тебя.

Он повторял эти слова каждое утро и каждый вечер, и, как обычно, она пожала плечами и ответила:

– Мне не трудно.

Его лицо оставалось мрачным.

– Ты не могла бы надевать что-нибудь менее… Вернее, более подходящее для приготовления пищи?

Недоумевая, Кейт посмотрела вниз на свою ночную сорочку. Для приготовления еды существует специальная одежда? Повара ее родителей носили униформу, но это же смешно.

– А что не так? – спросила она.

– Во-первых, твоя кожа мало защищена, – проворчал Дилан. – Твои ноги полностью оголены.

– Неправда, смотри!

Она подобрала свою шелковую сорочку и подтянула ее кверху. Ее ноги не были обнажены, сорочка доходила до середины бедра. Кейт, конечно, подумывала о приобретении чего-нибудь более откровенного для того, чтобы завлечь Дилана и продемонстрировать ему, что она уже взрослая, но у нее не хватало ни времени, ни мужества. Так что пока она обходилась старым бельем. К тому же она всегда ходила по дому в подобном виде.

– Ради всего святого, прекрати! – зарычал Дилан.

– Прекратить что?

Ей хотелось кричать. Почему он был таким медведем? Он срывался на нее все чаще и чаще. Как, например, в тот вечер, когда она спустилась в гараж пожелать ему спокойной ночи. Вместо того чтобы ответить тем же, он вдруг закричал на нее, заявляя, что ей стоило бы одеться более прилично, прежде чем выходить на улицу. И больше не произнес ни слова на протяжении всего вечера. Она старалась сделать все от нее зависящее, чтобы им стало легче и приятнее, чтобы он перестал испытывать неудобства от их брака, но ее усилий было недостаточно.

Кейт почувствовала запах горелого. Боже, яичница!

Она схватила сковороду и сунула ее под воду, сковорода зашипела еще сильнее, и капли горячего жира упали ей на руку. Она заглушила крик, прижав обожженную руку ко рту, не желая, чтоб Дилан узнал. Он, конечно, скажет: «Ну вот, что я говорил!» Как будто он был всезнайкой, а она до сих пор оставалась маленькой девочкой, нуждающейся в поучениях.

– Нужно подержать руку под холодной водой, – мягко произнес Дилан. Он повернул кран и открыл воду.

Как обычно, он пришел ей на помощь, и слезы заструились по ее лицу. Все было бы намного проще, если бы они оставались детьми. Почему он мог вырасти, а она нет?

– Мне очень жаль. Тебе больно? Может, позвонить доктору? – пробормотал он.

– Мне не нужен доктор.

– Но ты плачешь.

Больше всего болело ее сердце. Она покачала головой.

– Я просто испугалась. Твой завтрак готов.

– У тебя волдырь.

– Ничего страшного.

Дилан закрыл глаза, продолжая держать запястье Кейт под водой. Это была его вина, что она обожглась. Все из-за его ворчания по поводу ее коротких ночных сорочек. Вот и сейчас ее упругие ягодицы упирались в его тело. Он чуть не взорвался, когда она потянула подол своей сорочки наверх. Но это же озорница Кети, напомнил он сам себе. Ребенок, чье очарование вовлекло его во столько неприятностей, когда они были детьми. Это напоминание не помогало. Он старался не думать о Кейт как о взрослой женщине. Но этот факт было трудно игнорировать, когда она бродила по дому в ночных сорочках. Как, например, сейчас.

Он увидел, как затвердели бугорки, венчающие ее грудь. Его взору открывалось все больше и больше, стоило ему нагнуться к ней. Сжав челюсти, Дилан заставил себя отпустить Кейт и отступить назад. Обещание, данное ей в их брачную ночь, вертелось у него в голове. Эти проклятые поцелуи больше не повторятся.

– Я принесу лед. – Он достал кубики льда из морозилки, завернул их в полотенце и размельчил. – Держи.

Кейт судорожно вздохнула.

– Ты опоздаешь, – прошептала она, пока он оборачивал ее руку полотенцем со льдом.

– Я начальник, мне можно. – Тем не менее он всегда приходил вовремя, к тому же, если он не поспешит сейчас уйти, ему будет трудно сдержать свое обещание. – Но если ты уверена, что тебе уже лучше, я пойду. Я хочу вернуться сегодня домой пораньше, ведь сегодня благотворительный вечер в пользу твоей больницы, так?

– Да, нам нужно будет выйти из дома в шесть.

Это был один из самых важных для Кейт проектов – сбор средств для детской больницы, – и это будет их пятым появлением на публике в качестве супругов, включая воскресные обеды с семьей Дилана. Он не очень радовался предстоящему вечеру, поскольку там будут ее высокомерные друзья. Но, с другой стороны, помощь больнице была хорошим делом, и некоторые из богатых людей Сиэтла были довольно милы и любезны. Как, например, Кейт.

– Так до вечера, – пробормотал он. И, схватив подготовленный для него пакет с сэндвичами, выбежал из двери.

Несмотря на свои намерения, Дилан прибыл домой довольно поздно. Он поприветствовал Кейт и бросился в душ. Его компания вела работы по перестройке нескольких кирпичных зданий в центре Сиэтла, так что гипсовая пыль была его постоянной спутницей.

Он был уже в гостиной, сражался с запонками, когда Кейт вышла к нему.

– Ты мне не поможешь?

Ее проворные пальцы, к счастью, быстро справились с его запонками. После целого дня, проведенного среди пропахших потом строителей, трудно было удержаться от прикосновений к Кейт, которая так замечательно пахла.

– Кстати, я попросил Кейна одолжить нам его служебный лимузин – заговорил Дилан.

– Что случилось с твоим фургоном?

– Ничего, мне просто не нравится парковка для обслуживающего персонала.

Она сморщила лоб.

– Тебя никогда это раньше не волновало.

– Раньше мы не были женаты.

Она вздохнула.

– Мне совершенно безразлично, что подумают другие, и я полагала, что тебе до этого тоже нет дела.

Дилан удивленно заморгал.

– Мне все равно. А ты действительно хочешь поехать в фургоне?