– Около девяти часов, – она накрутила длинные макароны на вилку и поднесла ко рту. – Хорошо, что нам не нужно никуда выходить в следующие несколько дней. Я добавила чеснок в соус, так что тебе вряд ли захочется меня поцеловать.

Поскольку поцелуи Кейт были такими сладкими, Дилану было трудно представить, что немного чеснока что-либо изменит. В том-то и проблема. Даже после холодного душа его возбуждало то, как она слизывала соус со своей вилки. Судя по всему, аппетит ее не пострадал, даже если она расстроена из-за отсутствия Дилана.

– Мое предложение по комплексу зданий Хансмайера было принято, – наконец проговорил он.

Она улыбнулась.

– Это замечательно!

– Так что по меньшей мере весь следующий год у нас будет много работы.

Кейт вдруг быстро заморгала и поспешно проглотила остатки своего салата. Больше всего на свете ей бы хотелось, чтобы Дилан поцеловал ее и отнес в спальню, но не из-за того, что она готова была расплакаться. Речь шла не о сексе, а о желании найти дружескую поддержку, которая была ей так необходима.

По крайней мере так ей представлялось. Порой Кейт казалось, что Дилан был ей необходим как воздух.

Она окончательно потеряла аппетит и отодвинула свою тарелку. Дилан погрузился в долгое молчание.

– Ну, ладно. Я пойду, сделаю измерения для новых комнат, – наконец произнес он.

Он удалился, даже не спросив, не нужна ли ей помощь с посудой, что было на него не похоже. Кейт довольно долго просидела за столом, чувствуя, как колотится ее сердце. Если переделать весь верхний этаж гаражного домика, получится довольно просторное жилище, идеальное для растущей семьи. При первой реконструкции изменения коснулись только центральных помещений, принадлежавших конюху ее прапрапрадеда. Она не очень бы расстраивалась, если бы Дилан разрушал стены ради, например, их детей, но ведь он это делал, чтобы быть подальше от нее. Это причиняло нестерпимую боль. Она не знала, как заставить его передумать. План, представлявшийся таким ясным и четким всего несколько недель назад, теперь казался величайшей глупостью. Она хотела быть с Диланом, но еще ей хотелось вернуть себе друга, который бы никогда не оставил ее одну ночевать дома и терзаться догадками, чем он занимается. Но хуже всего было то, что она начинала сомневаться, существовал ли тот Дилан когда-либо в ее жизни.

В старых помещениях для прислуги было душно и пыльно, и Дилан недовольно хмурился, пока записывал точные цифры. Ему не нужно было делать измерения. Он уже давно все начертил и просчитал, зная наверняка весь объем работы. У него разрывалось сердце при мысли о Кейт, и ему нужно было куда-нибудь убежать. Ее нельзя назвать несчастной богатой девочкой, она была слишком живой и жизнерадостной, но в то же время она так одинока. Лучше ему об этом не думать! Но если они с Кейт были такими хорошими друзьями, то почему она не спросила его про прошлую ночь?

Этот вопрос не давал ему покоя на протяжении двух последующих дней. Кейт то была занята работой за компьютером, то заказывала вино и сыр для благотворительного вечера в пользу детского дома. Она участвовала во всем, в чем только было можно, начиная от кулинарных кружков любителей супа и кончая историческим обществом. Он с удивлением обнаружил, что к ней прислушивались вполне солидные люди, когда дело касалось сбора средств или их расходования.

К вечеру четверга голова Дилана раскалывалась на части. Зная о его плохом настроении, трое из его бригадиров предпочли держаться от него подальше.

– Вам что-нибудь принести? – спросила его секретарша с беспокойным выражением на лице.

Он сделал глубокий вдох, боясь ее обидеть.

– Нет, спасибо, Дженис.

Лучше ему не становилось, и он протянул руку к телефону. Может, позвонить Кейт и сказать, что он снова не будет ночевать дома? Его рука опустилась, и он мрачно уставился на календарь. Что-то беспокоило его, как если бы он забыл о чем-то важном. У него вдруг вырвался стон, и он подскочил в кресле. День рождения Кейт! Дилан бросился к своей машине, выуживая из кармана ключи. Он никогда еще не забывал про ее день рождения, даже когда ему было всего семь лет и он мог подарить ей только коробку леденцов и полевые цветы. Час от часу не легче.

Наклонившись, Кейт покрывала ногти слоем бледно-розового лака. Закончив, она выставила ноги вперед, повертев стопами. Она обычно не делала себе педикюр, но сегодня ей хотелось побаловать себя. Это ведь был ее день рождения. У нее вошло в привычку делать в этот день что-нибудь особенное.

Вздохнув, она вспомнила о Дилане. Он по-прежнему пребывал в дурном настроении, так что она подумывала воспользоваться его кредиткой только для того, чтобы порадовать его.

– Кейт, – раздался голос Дилана из гостиной.

Ее глаза расширились от удивления. Дилан никогда не приходил с работы раньше шести часов. Она поспешила прогнать мысли о ночи, которую он провел вне дома.

– Что ты делаешь дома так рано?

– Я подумал, что мы могли бы сходить куда-нибудь поужинать. – Дверь растворилась, и показалась рука с букетом розовых тюльпанов. – С днем рождения, Кети-озорница.

Неторопливая улыбка приподняла кончики ее рта. Она обожала тюльпаны, это были счастливые цветы.

– Заходи.

Он просунул в дверь голову.

– Я заказал столик на берегу в твоем любимом ресторане.

– Разве ты не устал? Мы можем все отложить до воскресенья.

– В выходные я планирую поработать над домом.

– Ах, да. – Если бы он назвал любую другую причину, она бы была только счастлива, но перестройка дома стала для нее больным вопросом. – Понятно. Я могу что-нибудь сама приготовить, мне не трудно.

– Ну перестань, у тебя же сегодня день рождения, давай сходим в ресторан. Разве не здорово пойти туда, где нам не нужно будет притворяться влюбленными молодоженами?

Радость Кейт померкла. Может, она и не самая сексуальная женщина Сиэтла, но неужели так трудно быть с ней нежным?

– Замечательная идея.

– Хочешь принять душ или я могу пойти первым? – спросил он.

– Иди первым.

У Дилана было неприятное чувство, словно он опять сделал что-то не так, но он никак не мог понять, что именно. Тем не менее он привел себя в порядок за рекордно короткое время и поспешил к Кейт, которая уже была готова. Она была слишком красивой для него, уму непостижимо, как она могла оказаться его женой. По крайней мере по документам. Он тосковал по тому времени, когда они были всего лишь друзьями, когда она была озорницей Кети, а он мальчишкой, которого она могла уговорить на любую авантюру.

О боже, сейчас она даже не была похожа на Кейт, перед ним предстала Катрина Дуглас, элегантная и изысканная, одетая в роскошное вечернее платье. Он снова почувствовал растущее раздражение внутри по поводу того, что ее явно не волновало, где он провел ночь в понедельник. Понимая, как это глупо и нелогично, он попытался прогнать эти мысли.