Два толчка в плечо — два прицельных выстрела, — и маленький человечек с автоматом в руках повалился вперед. Но сколько их еще осталось?

— Вызволяйте нас отсюда, мать вашу! — связался по рации с базой Джэнсон. — Нам нужно подкрепление. Присылайте моторный катер, все что у вас есть, черт побери. Только живее!

—Секундочку, — ответил радист.

И тотчас же Джэнсон услышал голос командира.

— Как у вас, сынок, все в порядке? — спросил Демарест.

— Сэр, нас ждали! — воскликнул Джэнсон.

После непродолжительной паузы в наушниках снова затрещал голос Демареста:

— Разумеется, ждали.

— Но кактакое могло произойти, сэр?

— Считай это испытанием, сынок. Просто испытанием, которое должно показать, у кого из моих людей кишка тонка. — Джэнсону показалось, он слышит на заднем фоне хоралы. — Ты ведь не собираешься жаловаться мне насчет вьетконговцев, правда? Это же просто толпа подростков-переростков в пижамах.

Несмотря на знойную тропическую духоту, Джэнсон ощутил озноб.

— Сэр, откудаим стало известно?

— Если ты хотел узнать, как хорошо у тебя получается стрелять по бумажным мишеням, ты мог бы оставаться в учебном лагере Литтл-Крик, штат Вирджиния.

— Но Хардэвей...

— Хардэвей оказался слабым, — оборвал его Демарест. — Он не прошел испытание.

* * *

Голос Алана Демареста: «Он оказался слабым». Но Джэнсон выдержал испытание. И вот теперь, вздрогнув, он открыл глаза. Самолет коснулся бетонных плит взлетно-посадочной полосы.

Военно-морской флот Индии в течение многих лет объявлял Кэтчолл закрытой базой, входящей в зону безопасности, включающую в себя почти все Никобарские острова. Как только доступ сюда был открыт, Кэтчолл сразу же превратился в крупнейший перевалочный пункт. Транспортные «Геркулесы» то и дело садились и взлетали с этого выжженного солнцем овального клочка земли, затерявшегося в океане. Джэнсон знал, что Кэтчолл — одно из немногих мест на всем земном шаре, где никто и глазом не моргнет, увидев внезапное прибытие военной техники и снаряжения.

К тому же здесь никто и не думал соблюдать строгие формальности контроля границы суверенного государства. Сойдя с самолета, Джэнсон сразу же сел в джип и поехал в небольшой поселок, вытянувшийся вдоль западного берега острова. Его маленький отряд должен был собраться в сборном армейском домике унылого оливкового цвета, сооружении из листов гофрированного алюминия, закрепленных на изогнутых стальных ребрах. Фундамент и пол были бетонные, стены изнутри обшиты древесно-стружечными плитами. Неподалеку стояло другое такое же сборное сооружение, служившее складом. Фонд Свободы имел региональное отделение в Рангуне, поэтому была возможность заранее выслать людей, чтобы подготовить место встречи.

На Кэтчолле мало что изменилось с тех пор, когда Джэнсон использовал остров в качестве опорного пункта при проведении своих операций. Нанятый им армейский домик был одним из многих, имевшихся на острове. В свое время их поставили здесь индийские военные; теперь же они были переоборудованы под коммерческие цели или стояли заброшенные.

Тео Катсарис уже был на месте. Они с Джэнсоном тепло обнялись. Катсарис, по национальности грек, был любимцем Джэнсона. Весьма вероятно, это был самый талантливый специалист из всех, с кем ему доводилось работать. Джэнсона в нем беспокоило лишь одно: терпимость, больше того, аппетит к риску. Вообще-то, Джэнсон за годы службы в войсках специального назначения встречал немало бесшабашных парней, но у них было много общего. Как правило, родом из унылых городишек «Пояса ржавчины»[11], где их родственники и друзья влачили убогое, однообразное существование, они были готовы на все, лишь бы удрать от монотонного вколачивания заклепок — в том числе отправиться еще в один рейд по занятой вьетконговцами территории. Но у Катсариса было все, ради чего стоило жить, и в первую очередь, поразительно красивая жена. Очаровательного грека нельзя было не любить, хотя и жил он лишь сегодняшним днем. Одно только его присутствие поднимало боевой дух; Катсарис распространял вокруг себя солнечную ауру человека, с которым никогда не происходило ничего дурного.

Мануэль Гонвана находился в соседнем ангаре, но, узнав о прибытии Джэнсона, тотчас же поспешил к нему. Бывший полковник мозамбикских ВВС, Гонвана получил образование в Советском Союзе; ему не было равных в полетах на предельно малых высотах над горами, покрытыми тропическими джунглями. Жизнерадостный и аполитичный, он имел большой опыт борьбы с повстанцами, зарывшимися в окопы и укрывшимися в подземных бункерах. И еще в его пользу говорило то, что у него за плечами были сотни боевых вылетов на допотопных погремушках, которые только и могла позволить себе его бедная страна. Американские летчики, в большинстве своем обучавшиеся на новейших электронных тренажерах, привыкли к окружению цифровой авионики стоимостью в несколько миллионов долларов. В результате подсознательное чутье атрофировалось: они стали придатками к сложным машинам, превратившись из летчиков в специалистов информационных технологий. Но в этой операции Джэнсону будет нужен настоящий летчик. Гонвана мог разобрать двигатель «МиГа» швейцарским армейским ножом и голыми руками, потому что ему не раз приходилось это делать. Если у него будут инструменты, ради бога, так даже лучше; если нет — он обойдется без них. А если произойдет что-то чрезвычайное и потребуется аварийная посадка, Гонване к этому тоже не привыкать: при выполнении тех заданий, которые ему поручались, приличная взлетно-посадочная полоса являлась не правилом, а исключением.

Наконец, Джэнсон включил в свой маленький отряд Финна Андрессена, норвежца, бывшего офицера вооруженных сил своей страны, дипломированного специалиста в области геологии, обладавшего врожденным даром чувствовать землю. Андрессен разрабатывал системы безопасности для горнодобывающих компаний по всему миру. Он прибыл через час после Джэнсона, а вскоре вслед за ним появился и Шон Хэнесси, непоколебимый летчик-ирландец, мастер на все руки. В зависимости от собственного темперамента, старые знакомые приветствовали друг друга сердечными объятиями или тихими, сдержанными рукопожатиями.

Джэнсон посвятил своих людей в план нападения, вначале обрисовав его в самых общих чертах, а затем перейдя к подробностям и возможным непредвиденным ситуациям. Солнце тем временем краснело, увеличивалось в размерах и клонилось к горизонту, словно уступая силе тяжести, тащившей его в море. Для пятерых людей оно было гигантским циферблатом, напоминавшим о том, как мало времени у них осталось.

Разбившись на пары, они стали оттачивать план в мельчайших деталях, приводя замысел в соответствие с действительностью. Склонившись над складной деревянной скамейкой, Гонвана и Андрессен просматривали карты морских течений и воздушных потоков. Джэнсон и Катсарис изучали пластилиновый макет Штеенпалейс, Каменного дворца.