удалось кое-что о нем разузнать. Раньше работал в торге, а сейчас держит сеть ларьков на Привокзальной площади. Ни номера телефона, ни адреса пока не знаю, но, думаю, сегодня, максимум завтра, смогу сообщить его координаты.

— А почему вы решили, что это тот человек, который нам нужен? Он — квартирный аферист?

— Не похоже, чтобы он был замешан в чем-то таком. Но зато подходит по описаниям вашего племянника. К тому же, по слухам, связан с криминальным миром, хотя вроде бы ведет жизнь обычного предпринимателя. Но, главное, его не раз видели вместе с человеком, у которого есть яркая характерная примета… Догадались, с кем?

— Лопоухий?!

— Он самый!

— А я его вчера в казино искала…

— Вот это напрасно! Мы же договорились, что вы не будете заниматься самодеятельностью. Сходили бы все-таки в милицию.

— Ходила. Только какой от этого толк? Начальник милиции сейчас в командировке.

— А зачем вам начальник? Заявление примет и дежурный.

— Принял. Записал все подробно, нигде не ошибся. Только мне показалось, сунут мое заявление в дальний ящик — на том все следствие и закончится, — сказала Зоя Иннокентьевна. — А вам спасибо, очень помогли. Я обязательно найду этого Фогеля, хотя скорее всего мне нужен не столько он, сколько этот… лопоухий.

— Почему вы так думаете?

— Не знаю… Интуиция подсказывает, наверное. Он главный, он, лопоухий! Да и вы косвенно подтвердили это, рассказав, что Фогель в квартирных аферах не замечен.

— Возможно, вы и правы, — согласился Поспелов. — Ну, ладно, мне пора. Вечером перезвоню. И вы тоже не пропадайте. Идет?

— Идет, — улыбнулась Зоя Иннокентьевна.

Они разошлись по своим машинам и со двора

выехали вместе. Поспелов, помахав рукой в открытое окошко, поехал в центр, а Зоя Иннокентьевна свернула в сторону своего дома, обдумывая все, что рассказал ей Поспелов. Ситуация немного прояснилась, и теперь, пока не вернется начальник милиции, который, как ей сказали, будет дня через два-три, нужно разыскать этого Фогеля, через него выйти на лопоухого, и, когда делом по-настоящему займется милиция, она сдаст обоих негодяев, что называется, тепленькими.

В том, что она должна действовать именно так, Зоя Иннокентьевна не сомневалась. Она решительно развернулась и поехала на Привокзальную площадь, где, как сказал Поспелов, находились ларьки Фогеля.

Вокзальный ансамбль, построенный еще в тридцатых годах, был настоящей удачей архитекторов. Все в нем было продумано до мелочей и воплощено с тем вкусом, который у сегодняшних градостроителей, увы, встречается редко.

Большое здание вокзала тянулось вдоль всей площади, но не казалось ни тяжелым, ни громоздким. Возможно, такое ощущение создавалось оттого, что оба крыла, идущие от центрального фасада, были невысокими, как и здания, построенные перпендикулярно к вокзалу и обрамляющие площадь с двух сторон. В одном из них находился ресторан «Встреча», а в другом — центральные железнодорожные кассы. Перед ними были разбиты два небольших сквера из аккуратно подстриженных акаций, с фонтанами, окруженными скамейками для отдыха.

Фасад вокзала, ориентированный на юго-запад, сейчас, в середине дня, был хорошо освещен солнцем. Небольшая колоннада у центрального входа будто вбирала в себя потоки света, гасила яркие солнечные блики, и оттого огромные витражные окна вокзала, отражавшие солнце, не слепили, как зеркала, а лишь мягко посверкивали.

Площадь была закольцована лишь с трех сторон. С четвертой, от фасада вокзала, уходила далеко вперед, завершаясь большим старинным домом, спокойным и не вычурным, а уже от него разбегалась в разные стороны улицами-близнецами.

Одно лишь портило вид Привокзальной площади — облепившие фонтаны ларьки. В них было что-то чуждое, словно вторглись они из другого мира.

Зоя Иннокентьевна помнила первые ларьки, появившиеся у вокзала, — убогие, разнокалиберные. Одни приспособленные из бывших газетных киосков, другие деревянные, похожие на сортиры, какие обычно хозяева ставят где-нибудь в конце огорода, стыдливо пряча за деревьями, чтоб не мозолили глаза.

Сейчас, правда, все ларьки были сделаны из одинакового серебристого металла, с одинаковыми витринами, в которых выставлен тоже одинаковый товар: сигареты, пластмассовые бутылки с пепси, фантой, баночками и коробочками с чем-то съестным, (а может, и не очень). Но это лишь немного, лишь чуть-чуть скрашивало, извиняло их вторжение в уютные некогда скверы Привокзальной площади.

Зоя Иннокентьевна подошла к крайнему ларьку и, увидев в окошке немолодую женщину, обрадовалась — значит, легко удастся завязать разговор.

— Я бы хотела увидеть вашего хозяина, Фогеля… — негромко сказала она, наклонившись к окошку.

— Тебе-то он зачем? — недружелюбно ответила женщина.

— Поговорить нужно.

— Ну а я тут при чем?

— Вы ни при чем, но скажите, где я могла бы его найти?

— Сказала же, я тут ни при чем! — рассердилась женщина. — И не мешай работать, если ничего не собираешься покупать.

— Какая хамка! — возмутилась Зоя Иннокентьевна.

— А ты корова! — продавщица оставила последнее слово за собой.

Зоя Иннокентьевна ошарашенно посмотрела на нее и отошла — спорить было бессмысленно. Направилась было к соседнему ларьку, но передумала — ожегшись, решила поменять тактику, присела на скамеечке у фонтана и стала наблюдать.

Между ларьками сновали покупатели, в основном пассажиры с вокзала, покупающие в дорогу газированные напитки, печенье, сигареты, водку. Воровато озираясь по сторонам, крутились бомжи, высматривая, не удастся ли стащить чего-нибудь из съестного. Стайкой вились цыганки, безвкусно одетые в блестящие кофты и пышные юбки. Время от времени они увязывались за кем-то из прохожих, пытаясь задурить, заговорить, выманить деньги. Несколько цыганок обступили верзилу в спортивном костюме и шлепанцах на босу ногу — наверное, выскочил из проходящего поезда. Что уж они ему говорили, чем охмуряли, Зое Иннокентьевне не было слышно, видела лишь, как верзила достал из кармана комок мятых купюр, по цвету — пятидесятирублевок, и покорно отдал одной из цыганок. «Тьфу ты!» — рассердилась Зоя Иннокентьевна. Случайная сценка напомнила ей о том, что произошло с племянником, вот и его так же запутали, обвели вокруг пальца.

Засмотревшись на цыганок, она не сразу заметила, как к скверу подъехал небольшой грузовичок. Из него вылезли двое — водитель, лет тридцати, и молодой парень, не старше Игоря, как автоматически отметила про себя Зоя Иннокентьевна. Достав из машины пару картонных коробок, они направились к ларькам. Судя по тому, как