его. Тем более она знает, чем все закончится. Ее отхлестают этими специальными плетками, испытывая их на ней по очереди. Поначалу совсем легонько, что даже незаметно, но постепенно увеличивая скорость и силу удара, что приведет ее к болезненным ощущениям, которые она не сможет сдерживать, и впоследствии начнет раз за разом все чаще вскрикивать, чем ухудшит свою ситуацию.

И если поначалу она вырывалась, пытаясь убежать, призывая о помощи, будоража сознания этих двоих, то потом выдохлась и сменила тактику. Если этого садиста волновало сопротивление, то ей стоило потерпеть и помолчать, к чему она приступила. Возможно, ему быстро наскучит и он ее отпустит?

Но вопреки ее ожиданиям Адам продолжал преображаться с каждым ударом, становясь все неистовей и изощренней в своем развлечении.

Она была уверена, что и Волен был в экстазе от того, что этот извращенец с ней проделывал, улавливая каждое ее новое чувство. Интересно, что его больше насыщало? Гнев? Ее безысходность? Желание отомстить? Ненависть?

После испытанного на ее теле целого арсенала специальных кнутов и плетей, ее еще приложат разок ремнем, что она прикусит от неожиданности себе губу до крови и отпустят. Конечно, адаманту будет мало, ему захочется услышать ее стоны и мольбы. Ему хотелось, чтобы она ползала на коленях и умоляла ее отпустить, обещая сделать все, что он захочет.

Все это Адам рассказывал ей в диком воодушевлении в перерывах, давая ей немного прийти в себя, запинаясь от волнения и желания воплотить ее муки в жизнь прямо сейчас.

В этот момент Ария очень хорошо поняла, что поспешила с поступлением в межрасовую академию. Человечка без родителей, денег, талантов и каких-либо связей была, наверняка, идеалом для таких извращенцев и богатеньких сынков, как эти двое. Вероятно, ее поэтому и приняли в учебное заведение, остановив свой взгляд именно на ней — оптимальной игрушке для этих подонков? Хотя нет, перебор. Она поспешила обвинить всю академию в том, где были виноваты только эти двое.

Готовая уже ко всему, Ария отрешенно пялилась в стену, понимая, что еще немного и она не сможет больше это выносить.

Вовремя зайдет Волен, почувствовав ее последние душевные смятения, и остановит Адама, настояв на переносе более ужесточенных пыток на следующий раз.

Пугаясь неизвестности, она и так потратит на них всю свою энергию в край. Особенно опасаясь того, что с ней мог сделать Адам вне своих пыток.

— Он не тронет тебя? — игнорирует ее вопрос мужчина в темных одеждах и задает свой.

Она понимает, что тот имеет в виду и качает головой.

— Хорошо, — улыбается тот, расплываясь в тумане.

Адам теряется в мире красок, как и комната с постелью, стираясь вместе с его очертаниями, и вынося ее на самую поверхность этого странного сна-воспоминания.

Глава 12

— Понимаете, они издевались надо мной! — увещевала рыжеволосая девушка, появившегося в своем кабинете ректора только к полудню, которого она ждала с самого утра, пропуская все занятия.

Она проснулась после кошмарного сна, только к самому вечеру, и не теряя времени направилась в душ, в котором провела по меньшей мере час, лихорадочно смывая с себя все негативные воспоминания, и размышляя о том, как избежать повтора ситуации.

Цветочки закончились, впереди ее ожидало что-то еще более жестокое и извращенное. Нельзя было этого допустить.

Она старалась рассмотреть все возможные варианты, даже самые нелепые, которые могли ей хоть как-то помочь. Убедившись, что начинать надо с разговора с Миронтом, она решила прийти к нему с самого утра, а остаток вечера уделила Вишне, проведав подругу. Заодно ей хотелось узнать мнение со стороны, а также спросить ее совета. Все же девушка в академии была не первый год и получше нее понимала, что к чему.

Ей повезло. Снегурка уехала на несколько дней по семейным обстоятельствам и девушки смогли поговорить по душам, обсудив некоторые подробности. Ария осталась у нее на ночь, а с утра уже в более бодром состоянии обивала порог ректората.

— Кто? Адам? — снова переспрашивает Миронт Ифкиев, поглядывая в документы. — Адамант? Видимо, разозлили его, — говорит тот, словно и не было того содержательного рассказа про сгоревшую одежду на крыше и издевательств во дворе учебного корпуса последние 15 минут.

— Да как вы не поймете! Он ко мне прицепился! Везде поджидает, спасу от него нет, — взывает Ария, хватаясь за бумаги в руках ректора, и вынуждая посмотреть в свою сторону. — Он на мне одежду сжег! Я заживо горела! Понимаете? А если бы все меня голой увидели? — Предприняла она новую попытку достучаться до твердолобого мужчины в кресле.

Миронт окидывает ее внимательным взглядом, замечая сильный гнев на ее лице.

— О чем ты говоришь? Как ты могла гореть заживо без ожогов? Сама подумай. Наверное, прикоснулся к тебе, а ты панику подняла. Высокий порог чувствительности? Адам, он, — ректор замолкает, раздумывая, как получше ей пояснить. — Незаурядный мальчик. Держись от него подальше.

Ария вскипает от гнева. Жалости и обиды, как не бывало. Только ярое желание защищаться и отстаивать свои права во что бы то ни стало!

— Вы ему потворствуете что ли? — вскрикивает она и тут же замолкает, прикрывая рот рукой. Зря сказала. Ректор может и наказать за такие слова, если разозлится. Все же у нее нет богатого папы за спиной. Она тут никто и звать ее никак.

— Ария, вы перегибаете, — говорит тот недовольно, снова устремляясь взглядом в свои бумаги. — И заблуждаетесь. Если есть доказательства его истязаний, то будем разбираться уже с Советом, а не здесь. Это очень громкие обвинения.

Девушка стреляет в ректора злобным взглядом. Он прав. Доказательств нет. Вообще никаких.

После использования специальных плеток на ее теле не было ни единой отметины, подтверждающей ее слова, поэтому о пытках в доме Волена она пока, даже не заикалась.

Только на руках проглядывали едва заметные полоски от жгутов и ожог на запястье. И от ремня на попе — небольшой след от бляшки, но совершенно бездоказательный.

— Гибрид тоже с ним был, — выдыхает она, пытаясь зайти с другой стороны.

— Как? — не верит мужчина, отвлекаясь. — Какой гибрид?

— Волен. Они вместе все продумали и поджидали меня. Это спланированное мероприятие, а не единичный выпад со стороны Адама, в чем вы меня пытаетесь убедить.

Странно, но говорить об этом очень неприятно. Привычная решать свои проблемы самостоятельно, девушка чувствует себя в этот момент еще более омерзительно, чем когда получала удар за ударом от Адама, этого безумного психопата.

Миронт оглядывает ее задумчиво.

— Не верю. Волен и мухи не обидит. Вы