А ещё ведь были девчонки, и наёмницы тоже, так подозрительно пропавшие. Их я тоже не мог бросить.

Нет, надо решительно и бесповоротно расставить все точки над “ё”.

Коснувшись выглядывающего из под одеяла плеча, я негромко произнёс:

— Просыпайся.

Сон у бывшей султанши был чутким, и почти тутже, повернувшись ко мне, она сонно потерла глаза, а затем, улыбнувшись, спросила:

— Что тебе, муж мой?

Я смотрел на неё, и буквально кожей чувствовал, что нехорошо ломать тот небольшой миг счастья, которое она обрела, счастья, которое светилось в её глазах. Но её счастье, к сожалению, конфликтовало с моим и это надо было решать.

— В общем… — я замолчал, вновь ощутив как внутри всё сжалось, но затем, собравшись с духом и сжав волю в кулак, произнёс, — у меня есть другие.

— Какие другие? — она ещё не понимала, но улыбка уже поблекла на её лице, — ты о чём?

— Другие женщины, — ответил я.

На секунду она вновь улыбнулась, но затем весь смысл фразы до неё дошел и в тот же миг, гримаса ярости исказила её, до этого милые, черты.

Наэлектризованные волосы поднялись, зашевелились, словно облако змей, между ними голубыми всполохами затрещали разряды и я, безопасности ради, накрыл всё полем антимагии.

Затем увернулся от удара маленьким кулачком и кувырком назад, свалившись с кровати, ушел от вполне профессионального удара пяткой в челюсть, когда моя жена чересчур разошлась.

— Ты нарушил клятву данную перед богами! — закричала она, спрыгнув по другую сторону от кровати, как была — голая, сжимая перед собой кулаки.

— Нет, — покачал я головой, — ты же видишь, что со мной ничего не произошло и никакая кара меня не настигла. Ты мне не безразлична, но пойми, я люблю не только тебя, но и других. Они точно также заслуживают тепла и ласки. И я не хочу и не буду сознательно отталкивать от себя ни одну из них.

— Ни одну… — протянула горько Ниике, — и со сколькими же — ты, мой муж, мне успел изменить?

— С восемью, — ответил я, решив, раз уж начал, то идти до конца.

— О, боги, — девушка закрыла лицо ладонями, а затем, сгорбившись, села обратно на кровать.

Плечи её затряслись, и я, внезапно, понял, что она плачет.

Блин, терпеть не могу женских слёз.

Подойдя ближе, я со вздохом, произнёс:

— Не сочти за оправдание, но мне казалось, что Сагир, в попытках убить меня, как лично, так и подослав убийц, действовал, пусть в своих интересах, но с твоего молчаливого одобрения. Извини, но я посчитал себя разведённым.

— Я никогда не бросила бы тебя, — произнесла Ниике глухо, — и никогда бы не возжелала убить. Сагир действовал за моей спиной. К сожалению у меня поздно открылись глаза.

Но тут наши выяснения отношений были прерваны самым грубым образом. Наплевав даже на видимость какой-то приватности, в спальню стремительно ворвался Иквус.

Ойкнув, девушка тут же закуталась в одеяло, с некоторой боязнью глядя на мага, но тот, казалось, не обратил на неё даже крупицу внимания. Ведь всё оно сконцентрировалось на мне.

Видя его бледное заострившееся лицо, я спросил, заранее чуя проблемы:

— Что случилось?

— Случилось? — Сева нервно хохотнул, а затем, с едким смешком добавил, — армия нежити во главе с треклятым верховным личем случилась. С твоим знакомым, между прочим.

Тут бывший завхоз застонал, запустив пальцы в шевелюру и крепко в неё вцепившись:

— Опять, опять всё начинать сначала! Ну почему-у…

И такое неподдельное горе было написано на его лице, что я вновь почувствовал угрызения совести. Положил ладонь ему на плечо.

— Ну погоди, ну может отобьёмся? Ты же такую неприступную крепость отгрохал. Что нам какая-то нежить?

— Да нет, — мрачно взглянул на меня мужчина, — твой лич там с посохом такой мощи, что у меня следящую аппаратуру чуть не сожгло.

— И всё-таки, рыть могилы ещё рановато.

Голос мой окреп и обрёл уверенность. Пройдя столько битв я для себя вынес главное — безвыходных ситуаций не бывает. Поэтому, оглянувшись на переставшую плакать Ниике, я твёрдо произнёс:

— Нет, Сева, мы так просто, без боя не сдадимся.

На военный совет я собрал всех, включая даже сотворённых Иквусом из мёртвых комиссаров созданий. Сначала я думал, что это просто магически связанные доспехи, с вложенной в них программой действий, что-то типа роботов, но оказалось, что Сева смог разобраться в технологиях древних и перенёс сознания комиссаров страдающих от своего неживого существования, в личностные матрицы, подобные той что была комендантом крепости. Так что это были вполне свободно мыслящие и осознающие себя как личность, вернее совокупность личностей всех носивших этот доспех комиссаров, создания. Какой либо магией, кроме заложенного в доспехи и кольца, они, естественно, уже не владели, но, в то же время, обладали и невосприимчивостью к большинству видов магии, в том числе и к магии смерти, что было отличной новостью, уже само по себе.

Мои караульные тоже были ветеранами вампирской кампании и с нежитью сталкивались не впервой, так что в будущее я смотрел со сдержанным оптимизмом. Пусть нежити там, за пределами крепости порядка ста тысяч, против нас тридцати, но мы все тут в тельняшках и владеем передовыми маготехнологиями обеих империй и старой и новой.

Кстати, Сева, ознакомившись с калашом, весьма высоко оценил изобретение, прозорливо угадав его создателя.

— У Сергея светлая голова, — произнёс он, возвращая мне автомат, — жаль только пьёт много, да всё идею изменить мир из головы не может выкинуть.

— А он, кстати, — ответил я, принимая оружие обратно и вешая на ремне на плечо, — уже не пьёт, и активно работает с молодёжью. У него там вся кафедра только и делает, что новые изобретения выдаёт, инквизиция не успевает изучать.

— Не пьёт, говоришь? — маг на секунду замер, затем, осунувшись, произнёс, — мда, всё хуже, чем я думал.

— Это почему?

— Потому, — вздохнул бывший завхоз, — что если Глушаков перестал пить, значит он увидел реальную возможность свою идею воплотить в жизнь. Боюсь, скоро мне уже некуда здесь будет переезжать, придётся пробивать портал и искать другой мир.

— Слушай, — нахмурился я, — с чего такой пессимизм? Ты как те тёмные эльфы, тоже, чуть запахло жареным, сразу портал строить начали.

— Тёмные решили уйти? — брови мага поползли вверх, а выражение лица стало крайне озабоченным.

— Нет, определённо нужно готовится к самому худшему, — пробормотал он, — если даже эти… Нет, надо собираться.

— Только лича победим, — вклинился я в его рассуждения.