У Домино были мокрые глаза; слезы скатывались по вискам, где темнели следы ногтей Дэссы.

— Милая… Спасибо… Ты придешь еще? — бормотал он, а княжна деловито заворачивалась в обрывки шелкового отреза.

— Приду, если позовешь.

Она соскочила с постели и опрометью ринулась к кусту красники. Срывая спелые гроздья, Дэсса совала их в рот, глотала, давилась, и сок стекал по шерсти на подбородке, точно хлынувшая горлом кровь.

Мстислав выключил запись; экран потух, но княжичу еще несколько мгновений виделась златошерстная сестра в изодранном наряде счастливой невесты и чуть живой человек на постели.

— Что скажешь? — поинтересовался телохранитель.

Усиленно размышляя, Дэсс почесал ухо и даже не заметил, насколько оно чужое и неприятное. Спросил в ответ:

— Это повторялось каждый раз?

— Да; практически одно и то же. Домино после их свиданий становился тихий, умиленно-восторженный. Золото, а не человек.

— Почему ты ему не запретил? Не объяснил, что она делает?

— Я не объяснил?! Я же тебя спрашиваю: что происходило?

Княжич почесал другое ухо, однако это не помогло ему понять Мстислава.

— Ты разве не слышал, что она говорила между песнями?

— Слышал; да только она лопотала по-серивски. А вот как Домино разбирал, для меня загадка.

— Это женская магия — СерИвки сами умеют понимать без слов и заставляют понимать других.

— Допустим. Но ты скажешь наконец: что делала твоя магическая сестрица?

— Она убивала Домино.

Мстислав обеими руками вцепился в свои белокурые волосы.

— Будь я проклят… — Кровь отхлынула от лица, губы сделались пепельные. — У меня на глазах! А я-то дурак… телохранитель! Ч-черт!

Дэсс виновато притих. Его родные сестры много дней готовили господина Донахью и его сына к смерти, убивали в них желание жить. Великий Ханимун, прости неразумных СерИвок!

Мстислав ткнул кнопку на панели в стене.

— Антонио, где господин Донахью?

— Уехал, — ответил мужской голос.

— Когда?

— Чуть только вы вошли в дом. Взял глайдер и…

— Ясно. Дьявол… — Мстислав развернулся к княжичу: — Ты обещал мне помочь.

— Нет, — заявил Дэсс.

У телохранителя удивленно вздернулись брови.

— Это еще что за разговор?

— Я не буду с тобой ловить Касса. Он мой брат.

Мстислав неожиданно улыбнулся:

— Послушай, СерИвская твоя душа. Господин Донахью, вероятно, ринулся к семье — сообщить, что фокус с твоим переселением не удался. А я хочу, чтоб ты потолковал с сестрой — спросил, зачем тебя переселили, даже не предупредив. Она сильно рисковала, являясь к Домино; полагаю, она тебя крепко любит. Наверное, она скажет, если ее спросишь ты, а не я.

— Я сам знаю, отчего не предупредили: я бы не стал переселяться. Сбежал бы из замка — только меня там и видели.

— Но зачем это? И еще: твои родичи убили Домино и его отца; кто следующий в очереди? Они выбирают самых отпетых или самых богатых?

— Может, лучше идти в полицию? Рассказать все…

— Кому? — перебил Мстислав. — Полицейскому, который еще вчера был СерИвом? Ты слышал, что сказали в новостях: СерИвы мрут как мухи. То бишь переселяются в людей. Значит, их здесь уже много — и мы со своими разоблачениями в два счета окажемся за решеткой… или на том свете, что еще вероятней.

Дэсс в раздумье прошелся из угла в угол. За окнами подуставшее к вечеру солнце ласкало парк, густой желтый свет медом лежал на траве и на листьях. Чудовищного «Руби» из комнаты Мстислава было не видать.

— Скорей всего, Дэсса в замке, — заговорил княжич. — Но ее не станут звать к воротам ради каких-то пришельцев. А внутрь нас тем более не пустят — сколько ни доказывай, что я СерИв, а не человек. Доложат князю, и тогда спаси нас Ханимун. Отец не любит, когда задуманное им идет вкривь и вкось.

Мстислав достал из кармана кредитку, которую ему оставил господин Донахью — княжич Касс.

— Деньгами стражу не подкупишь, — возразил Дэсс.

— Еще бы, — горько усмехнулся телохранитель. — На что СерИвам жалкие гроши, когда они вскоре приберут к рукам состояния всех здешних богачей? Дэсс, твои родичи — убийцы. Как их остановить?

Княжич усиленно размышлял, прикидывая так и эдак.

— Нужно достать Руби. Начальник стражи два года как овдовел, а новую жену никак не найдет. Он может польститься на камень.

…Маленький глайдер несся над городом. Дэсс никогда еще не видел Тэнканиока-ла сверху. Разноцветные городские районы казались странными человеческими игрушками. Взрослые понаделали одинаковые домики, дети поставили их кучками да и бросили, когда наскучило играть.

Впереди подымались горы: внизу поросшие темным лесом, с серебристыми пятнами возделанных СерИвами красничников, выше зеленые от лугов, еще выше тускло-сизые от лишайников и наконец белые с золотом, сияющие в солнечных лучах. Снежные шапки были остроконечные, ровные, одна к одной. Словно горные боги в белых шлемах собрались в огромное войско, но почему-то медлили наступать на человеческий город. В той стороне находился замок князя Мат-Вэя, а дальше лежала Долина Черной Смерти.

Княжичу было не по себе. Глайдер такой хрупкий, а падать ох как высоко… Только бы Ханимун не оставил Мстислава своей милостью и позволил ему благополучно приземлиться. Телохранитель хмурил брови и порой шепотом бранился. Не разгневался бы Великий да не наслал бы убийственную грозу.

— Слав, не ругайся, — не выдержал Дэсс. — А то упадем.

— Глайдеры не падают — они садятся. Аварийные системы абсолютно надежны. — Мстислав с видимым усилием взял себя в руки и неожиданно попросил: — Будь добр, расскажи про Ханимуна.

Дэсс заколебался. Можно ли сообщать такое знание человеку? Впрочем, Мстислав — это Мстислав, а не абы кто. Княжич заговорил:

— Ханимун создал мир и сильно о нем печется. А когда его дети нарушают высшие законы, Ханимун их карает — для их же пользы. Чтобы не зарывались и помнили, как надо жить. — Дэсс ощутил, что говорит о Великом без должной уважительности. Быть может, рассказывай он не человеку, а СерИву, верные слова бы нашлись? Он продолжил, досадуя на неловкость своего языка: — Однажды СерИвов постигла беда: напал мор на верхоскачей, из которых топили жир для светильников. Они мерли стадами — и дикие, и домашние. Светильники в горных жилищах погасли, стало темно и холодно. Жир верхоскачей пытались заменять другим, но пламя невыносимо чадило. В жилищах поселилась болезнь, от которой СерИвы начали умирать. Тогда Ханимун спустился с неба и принес звезды, и роздал тем, кто остался в живых. Эти звезды и сейчас горят в наших жилищах, тускнея лишь к большому горю. — Дэсс помолчал, вспомнив Сону, ее странную болезнь и исчезновение. — Однако СерИвы позабыли, что это звезды, и называют их белыми шарами.