Джей улыбнулся.

— Вот поэтому мне и нужен толковый начальник стражи.

— Ты понимаешь, что я не смогу тебя уберечь? Со всеми деньжищами господина Донахью. Даже с Зеркалами, которые способны отвести беду, — не сумею. Пока вокруг космос, оттуда может прилететь любая дрянь. И она прилетит.

Джей посидел молча, наблюдая, как под порывами ветра дергаются на стекле прилипшие любопытные листья. Черные тучи пожирали небо, исходили уже не лиловыми, а сиреневыми сполохами.

— Зачем меня убивать? — спросил он наконец. — Ты сам сказал: я — никто. Не СерИвский князь, не король миллаушей. И не Милосердный Бог, который СерИвам совершенно ни к чему живой и во плоти. — В карих глазах, один из которых изрядно заплыл, блеснули искорки смеха. — А если, допустим, это не так, мы с тобой никому не скажем, верно?

— Кто ты? — не выдержал Мстислав.

— Я не знаю. И ни одна душа не ведает. Поэтому никто не станет на меня охотиться…

— До поры, пока не проснется какое-нибудь Зеркало и не явит миру твою суть. Чертовы Зеркала здесь повсюду, и любое из них тебя предаст.

Знакомым жестом озадаченного СерИва Джей почесал ухо, потом дотронулся до больной скулы, поморщился. Затем вдруг улыбнулся и спросил неожиданное:

— Я правильно понял, что княжна предлагала тебе песни любви, а ты отказался?

— Ну да.

— Она в гневе размазала бы тебя по камням, если б Зеркала ее вовремя не остановили. А ты говоришь: предадут.

Мстислав промолчал. Что толку спорить? Единственное разумное решение — Джею убраться с этой планеты, чтобы остаться в живых.

— Слав, я не могу пуститься наутек, — проговорил тот, как будто читая мысли. — Пока от меня здесь что-то зависит — не могу. — Он подождал ответа, но телохранитель опять смолчал. — Ладно; давай, что ли, я тебе сам спою.

— Любовные песни? Или песни убийства?

Джей засмеялся и открыл дверь глайдера, однако наружу не полез. В салон влетел мокрый холодный ветер, принес запах осенней травы, бросил горстку влажного мусора — веточки, листья.

— Слав, будь внимателен. Если что-то пойдет не так, сразу меня остановишь.

Знать бы еще, что значит «так» и «не так»…

Джей запел. Чистый сильный голос оказался лучше, чем телохранитель ожидал. Во всяком случае, много лучше, чем он помнил со времен настоящего Домино. Тот вечно пыжился, кривлялся, врал каждой нотой, и только его СерИвский цикл был приличный, да и то благодаря компьютерной обработке и усилиям режиссера. А Джей пел честно, искренне, вкладывая душу; пел без слов — странную, никогда не слышанную Мстиславом мелодию, не похожую на магические песни СерИвов или на созданные человеком мотивы. Пожалуй, это напоминало свист и плач ветра в изъеденных до кружева скалах, когда потоки воздуха несутся сквозь щели в камнях, и каждый поет и стонет на свой лад, только в пении Джея сошлись не ветер и камень, а человеческая воля к жизни и страсть. Его хотелось слушать и слушать. И жить. Непременно жить.

Все будет хорошо, сказал себе Мстислав. Я придумаю, как его уберечь. Я смогу.

Джей пел.

На камнях, глядящих из блеклой, истрепанной ветром травы, проступил шелковистый блеск — чуть приметная зелень и размытые, едва уловимые розоватые пятна. Неверные, тусклые отражения разбегались все шире и дальше от глайдера. Вот они плеснулись на скалу, взобрались до верха. Впрочем, Мстислав не был уверен, что в самом деле различает их вдалеке, — такие они были робкие, бледные. Что отражают Зеркала — призрак Дэсса? Память о княжиче?

Джей пел, и красивый голос рвался из глайдера, летел вдаль вместе с ветром. Почти бесцветные, бескровные отражения наполняли мир.

Но это изображения на камнях, а ведь есть и другие. Мстислав решительно открыл дверь со своей стороны и выскочил из салона. Уставился на стекла, ожидая увидеть в них знакомые переливы зеленого с алым.

В стеклах и на корпусе глайдера виднелись с трудом различимые цветные потеки. Мстислав сжал зубы. Понадеялся. Разбежался…

Джей в салоне умолк, перевел дух, потер горло. Отражения, и без того еле видные, начали таять.

Телохранитель снова уселся на место пилота, закрыл двери, глянул, как там гроза. Тучи с беснующимися в них сполохами уже захватили треть неба.

— Ну как? — осведомился Джей.

— Отлично. Поёшь хорошо, и Зеркала не показали СерИва. Просто замечательно. — Мстислав подумал, что все это так, однако он лжет парню в глаза.

Джей усмехнулся, довольный. Затем поглядел на телохранителя — и посерьезнел.

— Я чем-то не угодил?

Мстислав поднял глайдер и направил к Тэнканиока-ла. Под брюхом машины понеслось каменистое плато, а прикрывающая княжеский замок скала осталась за кормой. Тучи наступали сбоку.

— Слав? — настаивал Джей. — Что тебе не понравилось?

— Отвяжись.

Джей примолк ненадолго, затем положил ладонь телохранителю на запястье и легонько сжал. Так делал сам Мстислав, когда разыскал своего похищенного клиента и радовался, полагая, будто с ним все в порядке. Помнится, Дэсс тогда удивлялся и спрашивал, зачем это. Мстислав не рассказывал таких подробностей Северину, и Джею неоткуда было узнать.

— Слав, — проговорил он веско, — ты же сам все сказал: я спел этому миру, о чем хотел, и мир услышал, но Зеркала не показали СерИва.

— А они могли?

Джей улыбнулся:

— Кто их разберет? Мало ли, что покажут спросонья… Так ты пойдешь ко мне начальником стражи?

— Пойду, — глуховато, не справившись с голосом, ответил Мстислав. Взял себя в руки и внушительно добавил: — Да запомни, СерИвская твоя душа: у тебя не стража, а охрана. Уяснил?

— Так точно, сэр! — отрапортовал Джей… Дэсс. Новый, получивший память Северина, иной — но все-таки Дэсс. — Лишнего не сболтну, сэр! — Карие глаза смеялись. — Разрешите приступать?

— Приступай, — в тон ему сказал телохранитель.

Надвигающиеся черные тучи вспыхнули сиреневым светом от края до края, лопнули, и первые свирепые молнии вонзились в землю — пока еще вдалеке, в стороне от города. Мстислав прикинул: есть надежда успеть в поместье до грозы. Ну, значит, успеем. Иначе Светлана с Кариной будут сильно тревожиться, а это нехорошо.