Хедин тогда отлично понимал, сколь вызывающе себя ведет, не выпуская Ану после очередного танца. Но мысль о том, что кто-то еще прикоснется к ней, подойдет так близко, что ее жар почувствует, будет дышать ее дыханием, — вызывала стойкое желание убить этого смертника и лучше несколько раз подряд. Особенно если таковым окажется младший братец.

Хедин ведь специально на День летнего солнцестояния в Армелон заявился: должен был увидеть, станет ли Ана в круг с Эдриком. Ни секунды не сомневался, что она танцевальный конкурс выиграет, и хотел наконец избавиться от наваждения. Обрубить раз и навсегда. Не пожалел ради этого пяти дней в седле и еще полугода на границе, которые пришлось заплатить за внеплановую отлучку. Но награда превзошла все ожидания. И пусть Джемма на празднике увела у соперницы Эдрика, Ана имела право вообще отказаться от выбора партнера в ритуальный хоровод.

А она позвала в него Хедина.

Несмотря на то, чем заканчивалось любое их общение. Несмотря на его самодовольный выкрик, унижающий не только Ану, но и любую девчонку, пожелавшую составить ему пару. Несмотря на то, что при последней встрече он напугал ее своим нетерпением, а потом и вспышкой ярости. Много позже осознал, что натворил, но в тот момент напрочь себя забыл. Когда столь желанное и необходимое вдруг почти далось ему в руки, а потом ускользнуло, оставив в душе новую дырку. А ведь он уже почти поверил…

Объяснить Анино поведение трехлетней давности можно было или жалостью, или девичьим интересом, и Хедину слишком сильно хотелось верить в последнее. Хотя вроде бы все указывало на ненавистную жалость: ее помощь Дарре в перевязке Хединовой головы; ее поддержка на краю обрыва и подарок, избавляющий от страхов; ее угощение в госпитале, где Хедин с переломанными ребрами валялся. Но одна-две фразы Аны меняли все нерадивые мысли на прямо противоположные, затапливая радостью, даря слишком сладкую надежду, чтобы от нее можно было отказаться.

«Пока не прогонишь».

«Я тоже так думала».

«Только попробуй не вернуться!»

Эти слова, казалось, не имели к жалости совсем никакого отношения. Хедин и сейчас не мог их объяснить, поэтому просто запретил о их вспоминать. Все это было в прошлом. А сейчас осталось лишь: «Ты что-то путаешь, Хед!»

Он все время это что-то путал. Потому что слишком сильно…

Энда с ним, переживет! И не сбежит трусливо, как три года назад, проиграв в очередной раз брату. Отец дал ему второй шанс, сохранив за непутевым сыном место в дружине, и Хедин не мог его снова подвести. Да и ребята из отряда на него рассчитывали, и Хедин перестанет себя уважать, если подложит им свинью из-за какой-то девчонки. В конце концов, на свете были вещи не менее важные, чем его одержимость Аной. Долг. Дружба. Ответственность. Они помогут справиться. Уже помогали. Кедде вон подсуетился, поддержал образ бравого командира, утихомирил сплетников, готовых воспользоваться малейшей слабиной. Вилхе вообще в поход на кочевников собрался, чтобы другу помочь, несмотря на молодую жену. Хедин, правда, не считал это хорошей идеей, о чем прямо заявил товарищу, но когда Вилхе его слушал?

И как после такого можно было все бросить в угоду собственной ревности?

Просто не думать!

— Теряешь хватку, сестренка! — Хедин вошел в мужскую палату, где Ора в это самое время делала Дану перевязку. Парень, слава Ойре, после своего вчерашнего заплыва воспаление легких не схватил, но руки изрядно отморозил. С ними и остался в госпитале. — Вторые сутки пошли, а ты мне бойца никак на ноги не поставишь. В прошлые разы он, помнится, за пару часов поправлялся. Или ты нарочно его держишь?

Дан вспыхнул и отвел глаза, которыми до этого момента просто пожирал колдующую над его руками Ору. Хедин давно заприметил его интерес к своей соседке: а Ора по-прежнему жила в доме его родителей под покровительством Ильги. Еще во время последнего отпуска, пару раз обнаружив возле ограды градоначальничьего жилища праздно болтающегося Дана, Хедин заподозрил неслучайное его там появление. Потом уже Ора, явно не замечающая мальчишеского интереса, отчитала Хедина как командира отряда за то, что у него подчиненные постоянно какие-то травмы получают. Позже выяснилось, что, во-первых, подчиненный такой был только один, а во-вторых, излечивался он на удивление быстро, стоило Оре лишь лоб у него потрогать или дезинфицирующим раствором повреждение обработать. Хедину не потребовалось много времени, чтобы вывести Дана на чистую воду. Сильно, конечно, парня не прессовал, но, чувствуя за Ору некоторую ответственность — зря, что ли, они с Вилхе ее спасали? — периодически подкалывал, больше, однако, рассчитывая подтолкнуть к решительным действиям, нежели отвадить от Оры. Дан ему нравился: смелый, открытый, надежный. От него не приходилось ждать подлости, а Оре, прошедшей не одно предательство, именно это и было необходимо.

Вот только сама она по-прежнему ни о чем не догадывалась.

— Если нарочно, то извини, не буду мешать.

Ора спокойно закончила перевязку, потом обернулась и одарила Хедина осуждающим взглядом.

— Ты не мешаешь, Хед, — несколько устало проговорила она. Впрочем, неудивительно: они с Хединовой матерью полночи роды принимали, а с утра Ора в госпиталь поспешила. Может, и передохнула с полчаса в Эйнардовой коморке, и то вряд ли. Кто бы мог подумать, что у девчонки со столь яркой внешностью окажется с лихвой ответственности. Обычно такие — вертихвостки, каких свет не видывал. Хедину помимо Оры только одна особенная встречалась. В нее он и втрескался без памяти. Идеалист! — Напротив, очень хорошо, что пришел. Можешь пообещать мне освободить Дана от тренировок на пару недель? На улице холодно, а у него руки изувечены.

Вряд ли она подозревала, какой удар нанесла сейчас своей заботой по самолюбию мальчишки. Даже его угрюмое: «Ничего не изувечены!» — не заметила. А Хедину вдруг захотелось развлечься. Может, что из этого и выйдет?

— Тебе я могу пообещать все, что угодно, — елейным голосом произнес он, а, когда Ора удивленно подняла брови, еще и улыбнулся самой проникновенной своей улыбкой. — Хоть две недели, хоть месяц. Хочешь, вообще ему отпуск дам до лета, чтобы под ногами у тебя не путался?

Дан чуть подался вперед и скрипнул зубами, однако Хедина это только раззадорило.

Ора встала и потрогала у него лоб.

— Тебе точно отпуск не повредит, — совершенно ровно заметила она.

— Да брось! — усмехнулся Хедин, взял ее за руку и легко поцеловал тыльную сторону ладони. — Видишь же: я бодр и полон сил. Еще поищи кого бодрее и полнее.

Ора наконец тоже улыбнулась. Вряд ли поняла, для чего он затеял этот спектакль, но подыграла — будь здоров.

— А ведешь себя странно, — проговорила она и отняла руку. Дан у нее за спиной, кажется, в первый раз выдохнул. Вот так и наживают себе врагов. Из самых лучших побуждений.

— Соскучился! — заявил Хедин, снова выбив у подчиненного почву из-под ног. Да-да-да, иная девица за такое признание из уст Хедина последнее бы отдала. Но в Оре он был уверен. Она не поддастся. — Давно тебя не видел.