На явку этих людей с повинной рассчитывать не приходилось, их обязательно нужно было схватить за руку.

Пока же у нас было слишком мало улик, и тот же Юргенс на первом же допросе положил бы нас на обе лопатки. Поэтому мы решили последовать совету председателя колхоза и, по возможности не привлекая к себе внимания и уж конечно не представляясь работниками милиции, посмотреть, как разгружаются сейнеры, принимается и оформляется рыба, и на месте определить дальнейший план действий.

Пункт по приемке рыбы оказался большим деревянным сараем. Находился он метрах в двадцати от озера, в самом центре полянки, отвоеванной у леса предками нынешних рыбаков, для которых рыболовство с незапамятных времен было главным источником существования. Крутые, почти отвесные, кое-где поросшие соснами берега только здесь, в единственном месте озера, позволяли пришвартовываться их утлым рыболовецким судам. Прошли годы, но все здесь осталось по-прежнему. И лишь узкая шоссейная дорога, подведенная к самому сараю, напоминает о цивилизации.

По дощатому причалу, сплошь усеянному рыбьей чешуей, мы подошли к только что пришвартовавшемуся сейнеру. Шлепая по доскам резиновыми сапогами, рыбаки в цветных клеенчатых фартуках подавали на лебедку ящики с рыбой. Крупные щуки с оскаленными зубами, только что вынутые из воды, изгибались с головы до хвоста. Ящики с рыбой шли на весы, рыба приходовалась после взвешивания, бригадир получал квитанцию. Рыбу отгружали на склад, а потом на трехосных рефрижераторах вывозили на рыботорговые базы. От количества сданной рыбы зависела зарплата бригады, которая отчитывалась перед правлением колхоза полученными от приемщика квитанциями.

У приемного пункта редко появлялись посторонние люди, и на нас сразу обратили внимание. Чтобы как-то оправдать свой приход, Худяков подошел к бригадиру и попросил продать рыбки.

Юргенс, ибо это был именно он (Худяков узнал его по описанию председателя), сказал под одобрительный смех рыбаков, что этой вот щукой, которую он держит в руках, он даст ему сейчас по его спекулянтской морде. Когда изобразивший крайнее возмущение Худяков повернулся, чтобы уйти, в спину ему шлепнулась брошенная кем-то из рыбаков пригоршня плотвичек...

2

— Значит, не удалось поживиться за счет «Коммунара», — пошутил председатель колхоза, когда мы рассказали ему о неудачной попытке войти в контакт с Юргенсом.

— Зато у нас появились кое-какие идеи.

— Интересно, — обрадовался председатель.

— Часть выловленной рыбы рыбаки продают какому-нибудь спекулянту в заранее установленном месте, и, таким образом, рыба даже не доходит до приемного пункта.

— На берегах нашего озера таких мест нет, — разочарованно сказал председатель, уже понадеявшийся, что скоро конец его злоключениям. — Ведь выгруженную на берег рыбу нужно куда-то увезти.

— Ну и что, на машине...

— За исключением приемного пункта, на озере нет ни одного места, куда могла бы подойти грузовая или легковая машина ближе чем на десять-пятнадцать километров.

С этим трудно было не согласиться. Мы сами видели крутые берега озера и единственную дорогу, ведущую к старому сараю.

— Тогда другой вариант, — подумав, сказал Худяков. — Приемщик тоже участник хищения. Рыбаки весь улов сдают ему, но только за часть получают квитанцию, остальное им оплачивается наличными. Естественно, эта рыба нигде не приходуется.

— Нет смысла приемщику, — возразил председатель. — На этом можно заработать копейки.

— В вашем районе действительно копейки, — сказал я. — Но уже в ста — ста пятидесяти километрах от вас разница в цене будет довольно значительной.

— Все равно без машины не обойтись. Не потянет же на себе приемщик полтонны рыбы! И потом у нас частые ревизии на складе, и ни разу там не нашли излишков рыбы, — все еще сомневаясь, сказал председатель колхоза.

— Значит, прежде всего мы должны найти машину, которая увозит левую рыбу сразу же после прибытия сейнера, — сказал я.

3

— Да, геодезистам не позавидуешь, — сетовал Худяков в дни, когда согласно строгому графику он возился с треногой...

Я легче его переносил бесцельные ожидания, но нас обоих мучила мысль, что где-то мы допустили ошибку.

«Эх, если б можно было незаметно понаблюдать за разгрузкой сейнера, — думал я, — нам уж давно было бы все ясно. Но, как назло, приемный пункт поставили на таком открытом месте, где даже кошке не спрятаться. А как рыбаки относятся к посторонним, Юргенс нам уже продемонстрировал».

— Если рыбу крадут, — в который раз повторял Худяков, — значит, вор должен как-то вывозить ее со склада на машине, а затем продавать на рынке или сбывать оптом такому же жулику, как он сам. Но ведь нет же, нет другой дороги к приемному пункту!

— Ты забыл еще вертолет или подводную лодку, — невесело подсказал я, но Худяков даже не улыбнулся моей шутке.

— В конце концов, и спекулянты болеют, — сказал я, провожая взглядом очередную цистерну с соляркой, торопившуюся на заправку сейнера.

— Послушай, Юра, — обратился ко мне Худяков. — Цистерной рыбу не вывезешь, но, может быть, рефрижератором? Видел, сколько их ходит по этой дороге?!

— Я уже думал об этом. Но ведь здесь ходят только местные рефрижераторы, номера их все известны, и вряд ли они далеко отсюда выезжают. А значит, без машины на каком-то отрезке пути все равно не обойтись. Рефрижератор — это лишний человек в деле, а может быть, даже и не один. Рискованно, и к тому же накладно: жулики тоже не любят раздувать штаты. И все же, если наша догадка не подтвердится, придется последить за рефрижераторами.

В следующие полчаса мимо нас под барабанный бой прошел пионерский отряд во главе с вожатым и проехал на велосипеде колхозный сторож. На багажнике у него погромыхивали пустые молочные бутылки.

— Она! — вдруг закричал Худяков, прячась за треногу.

Обдавая нас запахом бензина, по направлению к приемному пункту, мягко приседая на выбоинах дороги, двигалась серая «Волга».

Еще не веря, не смея верить удаче, я прошептал одними губами:

— Почему же обязательно она? Может, это председатель или ревизоры?

— У председателя «Москвич», — понял меня Худяков, — а ревизорам машин не дают, пешком ходят, чтоб злее были.

Володя записал в блокнот номер машины: 34-02, бормоча себе под нос, что теперь-то он узнает, кто балуется рыбной ухой.

Примерно через час «Волга» возвращалась обратно. Конечно, не было никакой уверенности в том, что она имеет отношение к хищению рыбы, но по этой дороге машины почти не ходили, и главной уликой был городской номер.

Мы