Спустя время я увидел её снова. В развратном красном белье. Она больше не грустила, напротив, с жаждой мне отсосала. Кончив в сладкий ротик своей новой воображаемой подружки, я тут же проснулся. И понял, что кончил я не во сне, а наяву. Спустил в собственные трусы, как тринадцатилетний задрот, у которого этой ночью фонтаном выплеснулись первые поллюции.

Каждый раз, как только я собираюсь взять своё, она исчезает. Я кончаю в трусы. Просыпаюсь как лютый дьявол и ненавижу всё на свете.

Блять! Это был самый горячий сон в моём воображении. На этом всё. Дальше минета, да и то рекордно быстрого в моём немалом опыте, дело не зашло.

Я так и не получил желанное. Не поимел красотку. Злость, уже длительное время бушующая во мне, не даёт мне спокойно дышать. Мешает дожить этот чертов год хотя бы более-менее нормально.

Я точно гребаный шизик.

Я хочу её. До дури! До шизы, блять. Но не могу взять.

Потому что понимаю — красотка лишь плод моего больного воображения.

Марс

— Наркотики принимаете? — с серьёзным выражением лица спрашивает Вениамин Андреевич.

— Никогда. — Хмыкаю.

— Вы должны быть честны со мной.

— Я же сказал, — почти голос повышаю.

Ненавижу это дерьмо! Да он издевается! У меня лучший друг погиб от этой срани, разумеется, я даже на километр к наркоте не подойду.

Артур погиб как человек, заслуживающий моего уважения. Как личность. Ведь именно из-за него, из-за его тупости и халатности погибла Светлана.

— Хорошо, — психотерапевт откашлялся.

— Я не могу её взять. Не могу ей насладиться, — продолжаю жаловаться доктору, лечащему души. — И это бесит. После вот таких вот идиотских снов я срываюсь в бордель и трахаю всех подряд. В смысле тех, у кого белые волосы и грудь третьего размера. Но я не получаю удовлетворения.

Понимаете! Мне нужна она. Девушка из моего сна.

Вениамин Андреевич уныло вздыхает, будто сочувствует. Снимает очки, принимается натирать их краем пиджака.

— Со мной никогда ничего подобного не происходило. Объясните, блин! Почему? Откуда взялась хворь? — выкрикиваю, тяжело дыша, вскакиваю с кресла на ноги.

Тело окольцовывает ёбаная тряска.

— Что ж… Это последствие стресса. И тяжелой травмы, — доктор устал от меня. Устало потирает глаза. — Вы ведь пережили клиническую смерть. А ещё, потеряли невесту… Она была беременна?

— Д-да, — чувствую, как желчь подступает к пищеводу.

Больно. Очень больно. Блять!

Я хватаюсь руками за сердце.

— Можно воды?

— Конечно!

Вениамин Андреевич рекордно быстро наливает мне воду из бутылки в стеклянный стакан, стоящий на столе.

Я быстро вытаскивают таблетку из кармана. Запиваю.

— Марс, все хорошо? — с тревогой в голосе.

Закрываю глаза, приказываю себе расслабиться. Насильно выталкиваю ужасные воспоминания из трещащей головы. Таблетка начинает действовать.

— Да. Нормально.

Боль отпускает.

— Вы можете видеть навязанные подсознанием воспоминания из прошлого. Такое бывает. Как следствие посттравматического стресса. Что за сны вам снятся?

— Девушка. Каждую ночь снится. Я её не знаю. Но она очень красивая. В одном эпизоде она мне улыбается и примеряет красивое бельё… Мы собираемся заняться любовью, но незнакомка исчезает. А в другом эпизоде она гладит свой большой, округлившийся живот.

— А, ну всё ясно, — цыкает докторишка. — Та девушка — проекция вашей погибшей жены… Увидели случайно где-нибудь на улице симпатичную девушку, образ неосознанно отпечатался в подсознании, и вот она напоминает вам во снах вашу погибшую невесту. Всё очень просто.

Логически, я понимаю, что психиатр прав, но всё равно внутренне во мне буйствует ураган несогласия. Что-то здесь не так. Сердцем чувствую.

Андреевич протягивает мне красную пластиковую баночку.

— Пейте по одной в день. Это поможет вам избавиться от галлюцинаций. Эффект накопительный.

Я киваю. Сжимаю банку в кулаке, прощаюсь с доктором, покидаю его офис.

Планирую немного прогуляться по городу, развеяться. С каждым днём мне становится всё сложней и сложней засыпать. Кажется, что в скором времени, я превращусь в чокнутого лунатика. Буду боятся закрывать глаза. Потому что раз за разом мне всё больней и больней терять эту девушку. Когда она исчезает. Во снах.

* * *

Нет, долбанные таблетки не помогают. Моя хворь лишь усиливается. Блондинка продолжает мне снится. Я начинаю трощить кровать в щепки, рвать на себе волосы. Быстро и уверенно окончательно схожу сума, от того, как сильно её хочу, а она не даётся. Будто намеренно меня мучает. И часто шепчет одну и ту же фразу:

“Найди меня. Найди… ”

В общем я забиваю на проблемы, решаю поехать за город, немного погулять на природе. Но, впереди меня ждёт болезненное испытание. Сегодня… годовщина смерти Светы. Я завожу тачку, выезжаю загород. Мотор ревёт, я выжимаю из своей любимой крошки максимум, разгоняя её до предела возможностей. Открываю окно, звучно втягиваю ноздрями запах жжёной резины, кайфую. Если Артур был порошковым наркоманом, то я — торчок от быстрой езды. Тачки — моя страсть, моя одержимость, моя непреодолимая зависимость. Я вырос за рулём, мой отец был автомехаником и держал огромную мастерскую. Разумеется после смерти он передал мне свой бизнес. Не кристально-чистый, естественно. Автомастерская была лишь прикрытием для более серьёзных, более прибыльных дел. Я не представляю жизни без сумасшедшей езды, скорости, запаха бензина и гари шин, зашкаливающего адреналина. Всякий раз, когда я сажусь за руль — я бросаю вызов ветру. И… играю в лотерею со смертью.

Вот я на месте. Почти. Чтобы добраться до кладбища, мне необходимо пересечь деревню. То есть небольшой город, затерявшейся в степной глуши.

Мне нравится это место. Здесь тихо. Относительно уютно. Идеальное место, чтобы затеряться и забыться на какое-то время. В километре от въезда в городок расположено озеро. Можно снять домик, порыбачить, расслабиться в общем на славу. Однажды, я так уже делал. Когда хотел подольше побыть со Светой.

Проезжая через город, обычно, я заглядываю в цветочную лавку. Припарковав тачку, выхожу на улицу, направляясь к лавке с вывеской “Цветочница”. Распахиваю дверь. Звон колокольчика. Я вхожу внутрь. Странное тепло окутывает сердце, а в ноздри вбивается дурманящий запах. Такой знакомый, такой приятный. Очень необычные чувства бушуют изнутри. Не понимаю, что опять со мной происходит?

Впереди мелькает силуэт. Девичий. Работница лавки, дела вывод я и подхожу ближе.

— Дайте мне розы, — требую твёрдым тоном, а у самого ноги начинают подкашиваться.