Чем больше человек бежит твари, тем скорее настигает его Творец. Так вот: если радость, которую мы имели от телесного присутствия Христа, мешала нам в принятии Святого Духа, насколько же более радость, которую мы находим в преходящих вещах, должна быть препятствием на нашем пути к Богу.

Поэтому отрешенность есть самое лучшее, ибо она очищает душу, проясняет совесть, зажигает сердце и пробуждает дух, дает желаниям быстроту. Она превосходит все добродетели, ибо дает нам познание Бога: отделяет душу от твари и соединяет с Богом. Ибо отделенная от Бога любовь подобна воде в огне, а единая любовь – сотам, полным меда.

Заметьте себе следующее, вдумчивые души! Быстрейший конь, который донесет вас к совершенству, – это страдание. Никто не испытывает большего блаженства, чем те, что пребывают со Христом в величайшей горести. Страдание горько, как желчь, нет ничего горше страдания; и нет ничего слаще, чем пройденное страдание. Пройденное страдание слаще меда. Вернейшее основание, на котором может покоиться это совершенство, – смирение. Ибо дух того, чья природа здесь влачится в унижении, возносится к высочайшим вершинам Божества. Ибо радость приносит страдание, а страдание – радость.

Разнообразны пути человеческие. Один живет так, другой иначе. Пусть тот, кто хочет достичь высочайшей жизни здесь, во времени, запомнит из всего этого собранное в кратких словах краткое учение.

Оставайся отрешенным от всех людей, пусть никакое восприятие не волнует тебя, освободись от всего, что может иметь чуждое воздействие на твое существо, что может привязать тебя к земному и принести тебе горе, и обращай непрестанно твою душу на целительное созерцание, в котором ты несешь Бога в сердце своем, как вечную цель, от которой твои глаза никогда не отвращаются! И другие упражнения – пост, бдение и молитва – все направь к той же цели и пользуйся ими постольку, поскольку они помогают тебе в этом, – так достигнешь ты вершины совершенства.

Теперь кто-нибудь может спросить: кто мог бы вынести неизменное созерцание Божественного образа? Я отвечаю на это, никто, кто живет здесь, во времени. Но это должно быть сказано только затем, чтобы ты знал, что есть высшее, к чему ты должен направлять свои желания и стремления. Если же это созерцание отнято у тебя, а ты хороший человек, то ты должен чувствовать себя так, будто у тебя отнято твое высшее блаженство, и ты должен как можно скорее вернуться к нему, чтобы оно было дано тебе вновь. Непрестанно наблюдай за собой – чтобы твоя цель и убежище, насколько возможно, были там!

Господи Боже, благословен будь вовеки! Аминь.

«Где родившийся царь Иудейский?»

Вначале ответьте себе на вопрос: где совершается это рождение? Я утверждаю, как я часто уже утверждал, что это вечное рождение совершается в душе – в той же мере, как и в вечности, и никак не иначе, ибо это одно и то же рождение. И совершается оно в основе и сущности души.

Тут возникает множество вопросов: если Бог как бытие заключается во всех вещах и ближе им, чем они сами себе, а где есть Бог, там Он должен действовать и познавать Сам Себя, то есть изрекать Свое Слово, то какое преимущество имеет в этом божественном деле душа перед другими чувствующими созданиями, в которых также присутствует Бог? Об этом отличительном свойстве я скажу следующее:

Во всех остальных существах есть Бог, поскольку Он – действие и чувство, но только в душе Он рождает Себя. Все другие творения – подножие Бога, а душа по своей природе – подобие Божие. Подобие, которое в этом рождении должно украситься, стать совершенным. Для этого дела, для этого рождения не пригодна ни одна тварь, кроме души.

Все, что должна получить душа ради совершенствования, будь то божественное озарение, благодать или блаженство, получает она через это рождение: иного пути нет. Ожидай лишь этого рождения в себе, и будет тебе всякое благо, всякое утешение, всякая сущность и всякая истина! Если же ты будешь лишен этого «единого», ты будешь лишен всякого блага и всякого блаженства! То, что придет к тебе с ним, принесет чистую сущность и постоянство, то же, что ты найдешь и возьмешь вне него, прейдет, как бы ты ни удерживал его. Только это даст тебе сущность, все остальное погибнет. Но в этом рождении, напротив, ты становишься причастным всем дарам Божиим и Его воздействию.

Не причастны тому твари, не имеющие в себе образа Божия. В то же время этому вечному рождению принадлежит прообраз души; поэтому рождение и есть ее преимущество; оно совершается Отцом в глубине, в недрах души, куда не проникал никогда ни один образ, куда не заглянула ни одна сила.

Другой вопрос: «Если дело этого рождения совершается в основе и сущности души, то оно равно хорошо может совершаться в грешнике, как и в хорошем человеке; какая же будет мне от того польза или милость? Ведь сущность природы обоих одна и та же, – в самом аду пребудет вовеки благородство такой природы». Для упразднения этого возражения да будет сказано следующее:

Особенностью этого рождения является то, что оно всегда совершается как некое новое озарение, всегда приносит в душу могучий свет. Ибо такова особенность добра, что оно должно изливаться, где бы оно ни было. В этом рождении Бог изливается в душу таким избытком света, и свет этот становится в основе и сущности души столь великим, что прорывается и проливается в силы и во внешнего человека. Так случилось с Павлом, когда посреди пути Бог коснулся его Своим светом и заговорил с ним. Отблеск света был виден и вовне, так что спутники Его видели его, и он окружал Павла, как святого.

Избыток света, который бьет из глубины души, переливается в тело, и от этого оно просветляется. Грешник не может воспринять этот свет, да и не заслуживает его, ибо он исполнен греха и злобы, что и названо «тьмой». Поэтому сказано: «Тьма не приняла и не объяла света». Это происходит потому, что пути, по которым вошел бы этот свет, загромождены и закрыты ложью и тьмой. Ибо свет и тьма так же несовместимы, как Бог и тварь: куда должен войти Бог, оттуда надлежит выйти тварному.

Человек прекрасно постигает этот свет, когда обращается к Богу: сейчас же вспыхнет и воссияет в нем этот свет, давая ему знать, что он должен сделать и что оставить, и много других добрых указаний, которых он раньше не знал и не понимал.

– Но как узнаешь ты это?

– Заметь, иногда твое сердце чувствует себя странно: растревоженным и отвращенным от мира. Могло ли это случиться по иной причине, чем от излучения Божественного света? Это так нежно и сладостно, что все, что не Бог и не Божие, вызывает в тебе досаду. Оно влечет тебя к Богу; ты слышишь добрые призывы и все же не знаешь, откуда к тебе они приходят.

Это внутреннее устремление не вызвано тварным, ибо то, что делает тварь, всегда приходит снаружи. Но глубина бывает затронута лишь Божественным воздействием. И потому чем ты свободнее, тем больше озарения, правды и разумения будет твоим уделом! Поэтому человек никогда не ниспадал благодаря какой-нибудь вещи – но лишь благодаря тому, что прежде он вышел из глубины и слишком отдался внешнему.