– Это что ж получается, – послышался требовательный голос Инессы. – Стало быть, листьев не будет?

– Будет, обязательно будет. Вы же дальше в горы поедете, к монахам. А там холоднее. Будут вам листья. Обязательно.

– Я думал, в Японии везде асфальт, – еще раз громко и отчетливо подытожил Эрик.

Сколько ему лет? Около семидесяти. Наверное, в молодости он был красивым. Высокий, с абсолютно седой шевелюрой густых волнистых волос. Глаза с прищуром, крупный нос с горбинкой. Хорошо сложен. Понятное дело, что, видимо, случился инсульт. Подволакивал ногу, плохо действовала одна рука, и рот немного набок. Все характерные признаки. С отчимом Лизы пять лет назад случилось такое несчастье, поэтому этих больных она определяла мгновенно. И всегда им сочувствовала. Почему тогда Эрик вызывал раздражение? Дело было совсем не в болезни. Неприятен был требовательный тон. Может, оно и правильно, человек заплатил деньги и имеет право потребовать. Но все же…

Среди знакомых Лизы были люди с ограниченными возможностями, и их можно было поделить на две категории. Первые, те, перед которыми она преклонялась, сами старались быть полезными, делали все, чтобы ты через десять минут забыл про их недостатки. Может, и плакали тихо ночами в подушку, но днем делали все, чтобы никому не быть в тягость.

А были и такие, которые давили на жалость и требовали.

Когда Эрик уехал из страны? Вдруг в Америке так принято?

– Вам он не очень приятен? Простите, что спрашиваю, просто мы же все слышим в своих микрофонах его вечные капризы. – Рядом оказалась Кира. Эрика уже подхватила Светлана. Саша о чем-то говорил с Вадимом. Огромное пространство парка успокаивало, криптомерии нависали тяжелыми кронами, как будто укрывая их от внешнего мира со всеми его сложностями и неприятностями.

– Ох, да, именно капризы. А я никак не могла подобрать точное определение. Какой красивый у вас русский язык, Кира.

– А я много читаю. И в основном классику. Бунина люблю, Чехова. Люблю красивый богатый язык. Мы с Сашей часто вечерами друг другу читаем. Я же вышиваю. А он мне читает вслух.

– Какая вы интересная пара.

– Спасибо… – Кира с удовольствием улыбнулась и взяла Лизу под руку.

– Саша у меня необыкновенный. Подарок судьбы. Вот он вам про своего друга рассказывал, за которым он в Америку поехал. Так это мой муж. Да, так сложилось. Мы дружили семьями, а потом сначала ушла из жизни жена Саши, потом я потеряла Максима. И мы с Сашей поженились. Знаете, это было так естественно.

– Удивительно, вы производите впечатление такой гармоничной пары, словно всю жизни вместе.

– А так и есть. Мы же и действительно всю жизнь вместе. Просто в разных домах жили. Но все время рядом.

– Интересно. Но ведь начали жить одним домом уже… – Лиза никак не могла подобрать правильное слово. – Взрослыми людьми. Могло ведь наступить разочарование. Не было ощущения, что ваши о нем представления не совпадут с реальностью?

– Да, было. Он оказался гораздо лучше! – Кира улыбнулась каким-то своим мыслям. – И не думайте, что я сейчас приукрашиваю. Нет. Это я от всего сердца говорю. При этом Саша достаточно жесткий. Можно даже сказать, что непримиримый. Но очень тонкой душевной организации. И мы похожи по своим пристрастиям. У меня же муж был математиком, а Сашина жена – экономист. Тоже все вечно считала. Такой ходячий гроссбух. А Саша Мандельштама наизусть знает. В той семье ему читать некому было, а теперь вот я его слушаю. С восторгом.

– Какое же счастье!

– Самое настоящее. Ой. Посмотрите, какое чудо.

Навстречу им шли семьи: нарядные папы и мамы, мамы в традиционном японском кимоно. И в точно таких же кимоно крошечные девочки и мальчики. Какие сложные и затейливые эти японские наряды. Очень яркие и многослойные. Оранжевые, розовые, сиреневые, расшитые хризантемами и журавлями. Девочки с высокими прическами, заколотыми костяными гребнями. Восторг и удивление!

– Ну просто чудо! А можно вас сфотографировать? – Кира не теряла надежду на фото. Гид про эту возможность как раз упоминала.

Японцы с поклоном разрешали.

– Светлана, это у вас так принято? Детей в храмы так одевают?

– Нет, вы попали в праздничные дни. Такой специальный детский праздник. Называется Сити-го-сан (семь-пять-три). Смертность в Японии долгое время оставалась очень высокой, детей даже и за людей до семи лет не считали. И в каких-то провинциях даже не хоронили. Относили в лес. И все. Если ребенок достигал возраста семи лет, это уже настоящий человек. Большой праздник. Как бы второй день рождения. Этой традиции более трехсот лет. Основной датой принято считать пятнадцатое ноября. Но детей же много… Так что уже за месяц нарядные детки приходят со своими родителями в храм. На мальчике вы сейчас видите хакама – это традиционная мужская одежда в виде широких брюк со складками. Раньше их впервые надевали на малыша, когда ему исполнялось три года. Сейчас уже с пяти лет. Для девочек важен возраст семи лет, так как в этот день им впервые одевают жесткий пояс для кимоно – оби. Этот обряд, называемый оби-токи (перемена пояса), символизирует взросление, поскольку в первый раз в жизни девочка одевается как взрослая женщина. Вот такой красивый обычай! Кстати, кимоно в Японии очень дороги. И для малышей тоже. Сфотографировали детишек? Никто против не был? Ну, вот видите! В храм приносят новорожденных детей, чтобы представить их божествам. Кстати, сюда часто приходят женщины и мужчины опасного возраста, чтобы боги помогли им справиться с собственными дьяволами. Для мужчин это двадцать пять лет и сорок два года. Для женщин девятнадцать лет и тридцать три года. Говорю, чтоб знали, но среди вас вроде нет соответствующих возрастов.

– Эх, раньше не знала! Все пришлось самой! – вставила Инесса.

– Удачно? – не выдержал Саша.

– Ну, как видишь.

– А свадьбы? Свадьбы тоже здесь справляют? – Про них спросила Кира.

– Да. Подойдем ближе к храму, если повезет, то обязательно увидите.

Мэйдзи Дзингу

Светлана не ошиблась: при входе в храм они увидели процессию. Впереди медленно вышагивали жених с невестой в красивых национальных костюмах. Она была одета во все белое, на голове, поверх затейливой прически, огромный белый капюшон, он – в традиционном хакама. Молодые еще, на вид лет по двадцать пять. За ними парами шли гости. Нарядно одетые, но не в вечернем до пят, просто красивые платья чуть ниже колен, строгие черные костюмы на мужчинах. Медленным шагом свадьба дефилировала к площадке, где уже расположились фотографы.

– Видите, это идет подготовка к общей фотографии. Тоже традиционно обязательна.

– А это у них чего? Что за ящики? – Инесса обращала внимание на самые неожиданные вещи.

– А вот, кстати, опять вроде мелочь, но очень характерная для японцев. Все продумано до мелочей. Сейчас все эти пятьдесят-шестьдесят человек встанут в групповую фотографию. А куда дамам девать их сумочки? Для этого организаторы церемонии выкатывают специальные ящики. Ну не на траву же складывать!