– Все заранее! Поезд ждать не будет.

Ну да, и поезд, и автобус. Чего это она про автобус забыла рассказать?

Как выяснилось, не зря Светлана про автобус не рассказала. Потому что его не было. Сама Светлана не пришла, в холле отеля их ждала совсем молоденькая девушка.

– Я ваш сопровождающий. Валентина. Все на месте? Пойдемте?

– Куда?

– Так на вокзал. Вы же в Осаку едете? Я ничего с отелем не напутала?

– Мы-то едем, а вот вы явно, девушка, напутали. Мы ждем наш автобус.

– Зачем?

– Ехать на вокзал.

– В Осаку?

– В Осаку!

– А кто вам сказал, что вы поедете на автобусе?

И правда. А никто не сказал. Про вокзал говорили, про сопровождающую тоже.

– Позвольте, но у нас же чемоданы.

– Догадываюсь, что все они на колесиках.

– У нас в группе инвалид!

– Я не инвалид! – подал голос Эрик.

– Вот видите. Времени у нас достаточно, идти здесь ровно восемьсот метров. Пойдем медленно. Вы поймите, вы в Японии. А здесь просто так ничего не случается. Вы когда увидите вокзал, все вам станет ясно. Невозможно гонять автобус кругами, где пешком можно дойти. Японцы ценят бензин.

– А людей, стало быть, не ценят?

– Очень даже ценят. Они про водителей же подумали.

– А про туристов?

– И про туристов. Вам сидеть потом. Прогуляетесь заодно. Если все на месте, то двинули.

– Вот-вот, двинули. Матвей! Хватай сумку. – Инесса уже держала свой баул на вытянутых руках. Хорошо хоть огромный рюкзак с плеч не сняла.

Матвей о чем-то разговаривал с Марго. Та смотрела на него исподлобья. Ни разу за два дня еще не улыбнулась, подумала Лиза. Баул резко стал преградой между молодыми людьми. Матвей со вздохом взял сумку.

– Ничего, это тебе вместо гири. Вроде как пробежка с утяжелителями.

– Так у меня вроде за спиной уже есть один.

– А так двойной вес. Только польза. А ты че хмурая всегда? Может, он тебя обижает? Ты только скажи! Мы своих в обиду не даем!

– Нет, ну ты посмотри, сумку он ее должен тащить, а своя для нее эта девушка. Какая удивительная непоследовательность, – очнулся Вадим.

Они неторопливо шли гуськом по солнечному утреннему Токио. Справа и слева небоскребы, плотное движение на проезжей части, но воздух чистый, никакой загазованности. Навстречу шагали целеустремленные японцы, совершенно не интересуясь недовольной группой туристов с чемоданами. Наконец-то муж пришел в себя. Молчал весь вечер, ночью ворочался, наверное, не спал, в молчании прошел завтрак. И опять Лиза подумала, зачем они приехали? Вдруг муж прокашлялся. Лиза тут же замедлила шаг. Сигнал к выражению важной мысли.

– Это не она. Я понял. Это не она. Но она и правда похожа на Анну. Просто одно лицо. Но значительно старше. Не может человек так поменяться. И, главное, не может поменяться походка. Или голос. Особенно голос. Он не меняется.

– Доброе утро, Вадя.

Мужчина чмокнул жену.

– Прости, наверное, я мешал тебе спать. Все какие-то тайны. Не хочу от тебя ничего скрывать. И не люблю, когда мы ссоримся. Глупость какая-то. Понимаешь, я как-то просто совершенно не мог взять в толк, почему здесь? Как такое возможно? Почему меня настигла эта история в Японии? Через сорок лет? Я ведь не сильно мечтал об этой поездке, да ты сама знаешь.

Лиза попыталась оправдаться за свой подарок.

– Ну, ты же говорил. Ты вроде с детства увлекался Японией. И тех трех дней тебе не хватило.

– Говорил, но не мечтал. Правда, перед поездкой подумал, что это все очень интересно. Я ведь интересовался самураями, историей. А тут вдруг понял, что Япония – это монахи, Будда, философия вся эта. Принять себя, принять жизнь, ситуацию. Вот что тут самое интересное для меня.

– И это тоже, конечно.

– И вдруг такая встреча. Ты понимаешь, без разницы, кто эта женщина. Важно, что она осталась в памяти, я испугался и напугал тебя. Вот и думал всю ночь. И больше про тебя. Я иногда совершенно тебя не жалею, ухожу в себя. А ночью поставил себя на твое место. Ты меня прости.

У Лизы на глаза навернулись слезы. Все так. Она страшно испугалась. Вадим для нее – вся жизнь. Вот все говорят – дети. Дети, это да. Но муж не менее важен. Он опора, ее совесть. И тут вдруг она почувствовала его отсутствие. Конечно же, это неправильно, нельзя так растворяться в человеке. Всякое может в жизни произойти. Ничего не должно стать трагедией. И все-таки счастье, что он так хорошо сейчас с ней поговорил.

Их догнала со своим чемоданчиком Кира. Как интересно! Вадим вез два чемодана, у всех остальных – каждый за себя. Саша вез свой чемодан, Кира свой. Американская жизнь оставляет свой след.

– Как это странно. У нас в программке написано «трансфер». Разве же это трансфер? Нам, конечно, не сложно, просто все должно быть оговорено заранее.

Пробегая мимо, Петрович с объективом на шее процедил:

– Это все из-за объединенной группы. С американцами они бы не позволили себе такое. Никогда. А тут русские, они все проглотят. Почему вы не возмущаетесь? По возвращении домой вы об этом инциденте напишете? Вы будете жаловаться? Мы – обязательно! – И оператор понесся дальше искать сподвижников для жалобы.

Саша с Кирой промолчали, никак не прокомментировали тираду Егора, но когда он отошел на достаточное расстояние, Саша заметил:

– Он прав. И свои замечания нужно написать. Мы после каждой поездки пишем отзыв в турагентство. Это для нас вполне естественно. И для компании важно, чтобы мы остались довольны. Залог того, что мы к ним вернемся и еще раз куда-нибудь с ними поедем. И я, конечно же, читаю отзывы, прежде чем какую-нибудь поездку предпринять. Нет, жалобу я писать не стану. Но отзыв оставлю. Чтобы всем была наука. И чтобы турфирма понимала, что тут происходит. Вадим, вы со мной не согласны?

– Саша, я абсолютно согласен. Понимаю, что никогда этого не делал, что неправильно. Написано – трансфер, должен быть трансфер. А где и когда гулять, с чемоданом или без – это дело каждого.

При входе в здание вокзала Валентина раздала билеты и сто раз предупредила, что билет после контроля нужно забрать и не терять, иначе в Осаке их не выпустят в город.

Совсем недавно похожий случай произошел с Лизой в Милане. Прелестная короткая командировка в дружественную фирму. Она прекрасно знала и про метро, и про то, куда ехать и как пользоваться билетом. Она обязательно следила, чтобы билеты в карманах и в сумках не скапливались. Вышел из метро – выкинь использованный билет. Такую установку она себе поставила. Видела, как коллеги долгими минутами вставляли билеты один за другим, чтобы найти единственный правильный.

Лиза хорошо помнила тот солнечный день. Работа закончилась, в Москву лететь только в понедельник. Воскресенье было в ее полном распоряжении. Она погуляла вокруг Дуомо, зашла в «Ринашенте» подивиться на толпу народа и цены, спустилась в метро. Настроение было прекрасным. Задумалась о том, как изменилась ее жизнь. Обычная девчонка из Воронежа. И вот, пожалуйста, Милан! Известный собор! Еще вечером и в оперу пойдет! И пусть недруги ее обвиняли, что вышла замуж по расчету. По расчету и залету. За московскую квартиру и за университетского профессора. Пусть думают, что хотят. Какая разница? Никому не приходило в голову, что она его любила, своего профессора. А про ребенка ему тогда сказала, потому что, во-первых, считала нечестным оставлять человека в неведении. И потом как-то она понимала, что это ему подарок. Потом поймет и оценит. А тогда нужно было ему помочь. Да, она не ошиблась. Она родила этого ребенка, и расписались за три месяца до родов. Все тянули с заявкой. Вадиму было недосуг, она тихо обижалась. А он не мог, все какие-то дела отвлекали. Не думал, что это так для Лизы важно. Но все случилось, как должно было случиться. Родился Темыч, и Вадим сразу и безоговорочно поверил в то, что жизнь удалась. Она тогда ни про Анну не знала, ни про ту историю. Любовь, которая так вдруг ворвалась в его жизнь и переломала его всего. Да, так бывает. Между ними было по-другому. После рождения ребенка Лиза кожей почувствовала какую-то бешеную благодарность мужа. И чувствовала ее до сих пор. Как там у Тургенева? Ему не нравилась благодарность? А зря. Это прекрасное чувство, если оно искреннее. А она готова была горы свернуть за ту его благодарность. И в той благодарности было столько любви, столько нежности.