«Однажды мне придётся их систематизировать, сохрани господь мой бедный мозг.»

Вероника выдвинула ящик стола, чтобы спрятать папку, увидела там купленные на вырост книги и достала обе, названия были на цыньянском, но она специально выбирала обложки разного цвета, чтобы запомнить.

«Букварь уже был. Здравствуйте, мои дорогие «вторая» и «синяя».»

«Синяя» была историей мира от переселения народов до нашего времени, а «вторая» — историей цыньяно-карнской войны сорокалетней давности, авторы были разные. Как рассказал ей продавец, автор мировой истории был этническим маяльцем, изучающим языки и культуры других народов, он писал и издавался на всех четырёх основных языках континента, а автор истории войны — цыньянским философом, страшно известным и популярным в Империи.

Вера открыла сначала одну книгу, потом вторую. Потом решила выбрать наугад, но передумала, дойдя до форзаца — в «синей» в конце была крупная карта восточной части континента, разделённая на провинции и подробно подписанная. «Минус четыре» отколовшиеся провинции были заштрихованы, очертания некоторых других изображались двумя разными линиями. Провинция Маялу тоже была отделена от края Ридии, в море были обозначены морские порты и курсы следования кораблей.

Заинтересованная, Вера открыла книгу с начала и мигом сдулась — из всей грёбаной китайской грамоты она узнавала только цифры.

«Ничего. Я просто перепишу значки на листик, попрошу министра, он мне всё переведёт и я всё постепенно выучу. Потихоньку.»

Самовнушение не помогало, она злилась и психовала, копаясь в столе в поисках кисточки и чистых листов. Потом решила включить себе музыку и сходила за телефоном, выбрала самый расслабляющий инструментальный плейлист и взялась за каллиграфию.

Когда стало темно, она включила свет, взяла себе из холодильника яблоко и больше из-за стола не вставала. Бездумное перерисовывание картинок расслабляло сознание, память стала тасовать сегодняшние воспоминания, на этот раз милостиво присыпав пылью самые яркие и выдвинув на первый план мелочи, вроде лиц и голосов торговцев фруктами. Перед глазами сменялись улыбки, мелькнуло серьёзное лицо механика Ефима, здоровенного бородатого мужика, который хмурил седые брови и спрашивал: «Вам, барышня, как надо — хорошо или чтоб подешевле?». Вера сказала ему, что надо хорошо, он нахмурился ещё сильнее и стал выспрашивать ещё подробнее, ей это понравилось.

Второй механик, которому она заказала мясорубку, поил её чаем и рассказывал про цены на материалы, тогда она не особенно обратила на это внимание, но сейчас, после слов министра Шена о её мотовстве…

«Сколько же он сказал?.. Телега железа — сотка золота. И это ещё, как он выразился, «чушки», а не полноценный прокат. Сколько, интересно, влезет в телегу? Вряд ли много.»

Вера улыбнулась, вспоминая, как пыталась купить или хотя бы выяснить, продаётся ли где-нибудь вообще хоть какое-нибудь горючее. Все делали большие глаза и спрашивали: «А зачем вам?», она отвечала: «Для экспериментов». Её направляли в лавку алхимических реактивов или в аптеку, но ни туда, ни туда она не попала.

«Сходим в следующий раз.»

Она опять взялась за иероглифы, но мысль о танке всё не давала покоя. Взяв новый лист, Вероника вдохновенно замахнулась кисточкой и написала вверху «сорок тонн», поставила «равно», оставила место и добавила «телег». Задумалась. Почесала затылок и пожав плечами, дописала с новой строки: «одна телега — сто золотых». Отодвинула листок, рассматривая его, как инвестор какой-то сомнительный бизнес-план, потом махнула рукой и дописала ещё ниже: «сорок телег — четыре тысячи золотых», взяла в скобки и добавила умножение на коэффициент телеги.

«Что-то я сомневаюсь, что в телегу влезет тонна железных чушек.»

Опять проделав древний мозгопрочищающий ритуал с потиранием затылка, Вера постаралась припомнить хоть какую-нибудь виденную в жизни телегу. Припомнила. Решила, что тонна таки влезет, но не факт, что какая-нибудь лошадь утянет такую телегу и что телега в процессе не развалится.

«С другой стороны, а вдруг, это специальная телега, с осями из сурового чугуния и быками вместо лошадей? Тогда вполне возможно, что клепать танчики выйдет не так уж и дорого…

Но их ведь ещё и кормить чем-то надо.»

Она зарычала от досады и взялась за виски, ляпнув себя кисточкой по щеке. Поморщилась и вытерлась рукой, взяла новый лист, попыталась начерно набросать развертку корпуса танка, чтобы посчитать площадь брони, увлеклась так, что стала тихонько бормотать под нос, разговаривая с чертежом:

— Здесь у нас лобик, мощненький такой… на лобике пушечка, толстенькая, жирненькая… тут башенку в обе стороны развернём, крыша, люк и нормуль. А тут бока и задница, а гусельки с каточками посчитаем оптом…

Рядом кто-то деликатно прокашлялся.

Вера оторвалась от рисунка и сконфужено улыбнулась министру Шену, стоящему прямо перед столом и заинтересованно рассматривающему её художества. Он чуть поклонился и изобразил ироничный великодушный жест «продолжайте, не обращайте на меня внимания, я пришёл просто постоять, посмотреть…». Вероника выровнялась и сделала преувеличенно суровое лицо:

— Сколько железа в одной телеге?

— Смотря какая телега, — пожал плечами он.

— Такая, в которой возят железные чушки и которая подорожала до сотни золота, — ещё суровее потребовала Вера. Министр чуть нахмурился, отошёл от стола и обрисовал жестом прямоугольник пространства между собой и двумя стенами:

— Вот такая где-то, борта по пояс, загружают чуть ниже борта.

— Угу, — глубокомысленно протянула Вера, на глаз записывая размеры телеги. — А по весу?

— В чём измерять? — чуть улыбнулся он.

— В Верониках Зориных, — криво улыбнулась она, он на секунду поднял брови, потом понимающе кивнул и задумался, но почти сразу ответил:

— Человек тридцать, смотря как загружать.

— Ого, — она записала цифры, — кто таскает эти телеги?

— У нас — волы, на севере — северные кони или олени.

— Ясно. — Она быстро считала на пальцах и писала, вывела финальную сумму и невесело присвистнула, подперла пальцем висок и с умным видом заявила министру: — Не знаю, обрадует вас это или расстроит, но склепать правильный танчик из обычных чушек, по ценам для мелкооптовых закупщиков, без учёта начинки, а только тушку корпуса, чисто по металлу выйдет около шести с половиной тысяч золота. — Министр присвистнул точно как она, Вера кивнула: — Ага. Я могу позволить себе два дома в столице, но не наскребу даже на один танк.

Он перестал улыбаться и качнул головой:

— В масштабах страны это не деньги, Империя богата, даже сейчас. Цыньянцы могут себе позволить тратить на военные нужды гораздо больше.

— А горючка? — Вера опять опустила глаза в лист и написала «топливо», поставила знак вопроса. — Я не помню точные цифры, но где-то читала, что по пересечёнке, на крейсерской скорости, тяжелый танк сжирает столько топлива, сколько наберётся, если уставить его путь канистрами через каждые несколько метров. Этот, конечно, не тяжёлый, он потребляет скромнее, но тем не менее. Как у вас с нефтепродуктами? Король мне ни слова не сказал про нефть.