я выкрутился, но что будет сейчас?

Меня тупо проверяют на вшивость, но насколько далеко эти товарищи из ГПУ, которые мне совсем не товарищи, могут зайти? По идее конкретного беспредела быть не должно, но опять же — эксцесс исполнителя никто не отменял. Вдруг переборщат?

С ходу оформлять меня в камеру не стали, сунули в комнату для допросов со стулом и табуретом, чьи ножки были надёжно зафиксированы в каменном полу.

Форточка в зарешёченном окне была открыта, дул сильный сквозняк… Одним словом — романтика!

Вещи, которые у меня были с собой, включая ремень и шнурки, отобрали. Часы — тоже, так что сколько времени я тут проторчал, затрудняюсь сказать. Может, час, может, два, а может — пятнадцать минут. В любом случае я успел порядком продрогнуть.

За мной то и дело наблюдали через небольшое отверстие в дверях. Наверное, ждали, когда я дойду до кондиции и потому не спешили.

Я демонстративно зевнул, скрестил руки на груди и закрыл глаза. Посмотрим, кому первому надоест.

Лязгнул замок, дверь открылась. Я лениво приоткрыл правый глаз, совсем как кот на лежанке.

Вошёл уже знакомый кожаный в компании бровастого.

Он тяжело опустился на стул, стоявший напротив меня. Его спутнику места не нашлось, и он встал возле стены, грозно сверля меня взглядом.

— Ну что, давай знакомиться, Бодров. Начальник секретно-оперативной части губернского отдела ГПУ Лосев, — сказал чекист в кожанке.

Я польщённо улыбнулся: не каждый раз выпадает возможность пообщаться с немаленькой фигурой в губернском ГПУ. Как ни крути — уровень!

— Я так понимаю, мне представляться смысла не имеет. Моё имя вы и так знаете.

— Я много чего знаю, Бодров, но хотел бы знать ещё больше. А ты мне в этом поможешь.

— С огромным удовольствием, товарищ Лосев.

— Гражданин начальник секретно-оперативной части…

— Простите, гражданин начальник. Я пока не понимаю, зачем вам понадобился. Я в Одессе всего ничего, а в угро работаю и того меньше…

— Ты совершил серьёзный проступок, Бодров. На тебя поступила жалоба. Гражданин Акопян утверждает, что ты шантажом выманил у него крупную сумму денег. Я подозреваю, что ты просто сбился с пути и что во всём виноват твой старший товарищ — агент уголовного розыска Савиных. Кстати, он тоже задержан и уже даёт признательные показания в соседней комнате.

— Вот оно что… — задумчиво протянул я.

— Всё очень серьёзно, Бодров. Савиных утверждает, что это ты его подбил на это преступление.

— Вот же нехороший человек! — вздохнул я.

— Он говорит убедительно, но я считаю, что это ложь.

— Так и есть, гражданин начальник! Ложь от первого до последнего слова! Никто никого не шантажировал.

Бровастый отклеился от стены и врезал мне так, что я слетел с табурета.

— Нехорошо врать! — усмехнулся Лосев.

— А бить подозреваемых хорошо? — поинтересовался я, садясь на табурет и почёсывая ушибленное место.

— Могу повторить! — снова напомнил о своём присутствии бровастый.

— А может не надо? — попросил я и повторно улетел на холодный и сырой пол.

Чекист был настроен очень серьёзно.

— Ну что скажешь, Бодров? — спросил Лосев. — Признаешься во всём и отделаешься лёгким испугом, или мы сделаем вид, что поверили Савиных, и тогда ты пойдёшь организатором вымогательства?

— Насчёт лёгкого испуга проясните, пожалуйста…

— Проняло, — засмеялся Лосев. — Всё очень просто, Бодров: мы сделаем так, что ты пойдёшь по этому делу в качестве свидетеля…

— А Савиных?

— Какое тебе дело до Савиных⁈ Он тебя выгораживать не собирается, топит по полной…

— Вот редиска!

— При чём тут редис?

— Да так… Вспомнилось. Витаминов, наверное, не хватает. Вы, гражданин начальник, только не обижайтесь, но, насколько я понимаю, на меня, кроме показаний Акопяна и слов Савиных, у вас ничего нет…

— А тебе этого мало? — удивился он.

— Конечно. Судите сами: ну кто такой этот Акопян — обычный жулик, который наверняка ещё и обворовывает государство. Что его слово стоит против моего?

— Савиных, — напомнил Лосев.

— Ну что — Савиных! Дайте ему немного времени, и он одумается и не станет наговаривать на себя и меня — своего товарища!

Просить бровастого Лосеву не пришлось. И мне снова перепало на орехи. Правда, лупцевали меня профессионально, больно, но без увечий. Хотя без крови не обошлось.

Пару раз я порывался дать сдачи, но потом одёргивал себя. Это нужно для дела. Поэтому терпел, прикусив язык, мысленно обещая при этом отомстить, но, правда, не сейчас, а в будущем.

— Сейчас тебя кинут в холодную, — изрёк в конце допроса Лосев. — Посиди там, подумай, Бодров! И не думай, что на этом для тебя всё закончилось!

— Честное слово, думать буду о другом! — простонал я, не вставая с пола.

— И о чём же? — поинтересовался мой мучитель, держа надо мной увесистый кулак.

— Понятно о чём. Поздно уже, а я не жрамши, — едва шевеля разбитыми губами сказал я и, получив в глаз, благополучно отрубился.

Глава 14

Холодная водичка бодрит лучше любого энергетика, особенно когда льют её на тебя, не жалея: на голову, грудь и вообще — всё тело.

Я со стоном разомкнул глаза и убедился, что серьёзных изменений в моём положении не произошло. Комната осталась прежней, только меня снова посадили на стул, ну и окропили совсем несвятой водицей из ведра. Надеюсь, хоть не из помойного.

Башка раскалывалась от боли, в ушах стоял шум, в глазах помутилось.

— Очухался? — поинтересовался Лосев у подручного.

Тот склонился надо мной, обхватив толстыми как сосиски пальцами мой подбородок.

— Бодров, ау! Просыпайся.

Я вяло улыбнулся и, воспользовавшись моментом, подскочил на стуле, метя головой в бровастого.

Тот явно не ожидал от меня такой реакции и потому, пропустил удар, который пришёлся ему аккурат в челюсть.

Ну всё, сука, визит к дантисту тебе обеспечен.

Бровастого размазало по стене, а я переключил своё внимание на Лосева.

Эти придурки не догадались меня связать. Что ж, за всё на этом свете нужно платить, в том числе и за самодеятельность.

Лосев не успел испуганно моргнуть, когда мой кулак, направленный сверху вниз, пришёлся ему в далеко не богатырскую грудь.

— Бодров! Ты что делаешь, тварь⁈ — взвизгнул чекист, но сразу получил от меня плюху по щеке.

Я добавил ещё разик для профилактики, этого хватило, чтобы беспредельщик на короткое время потерял сознание.

Повторять чужие ошибки я не собирался, выдернул из его брюк ремень, зафиксировал руки, а в качестве кляпа сунул в рот его же носовой платок. Он был размером с хорошее полотенце и был сшит из явно дорогого материала.

А мы себя очень любим, оказывается…

Я вытащил у него из кобуры револьвер, обыскал карманы, дабы убедиться, что другого оружия у Лосева нет.

Пришёл черёд и бровастого. С ним я поступил аналогичным способом, только прежде изучил его удостоверение: согласно ксиве выходило, что лупцевал меня замначальника секретно-оперативной части неуважаемый товарищ Маринеску. Очень надеюсь, что не родственник знаменитого советского командира подводной лодки.

Теперь предстояло понять, что мне делать дальше с этой братией, которая явно не ожидала столь яркой кульминации.

Первым очухался Лосев. Сначала он не въехал в происходящее и растерянно замотал головой. Когда до него дошло, попытался вытащить кляп.

Я вздохнул и ткнул в него револьвером.

— Не суетитесь, Лосев. Не надо. Я могу занервничать и случайно нажать на спусковой крючок.

Он застыл, испуганно глядя на меня.

Теперь наши роли поменялись, допрос вёл я.

— Так, Лосев, сейчас я вытащу у тебя изо рта кляп, а ты пообещаешь мне не орать на всю Ивановскую. Договорились?

Чекист кивнул.

— Вот и чудненько.

Я вытащил у него изо рта импровизированный кляп. Всё это время Лосев подавленно молчал и не пытался звать на помощь. Видимо, подозревал, что я не блефую.

— Ну вот… Можно и поговорить без всякого крика и драки, как полагается двум вежливым людям… Лосев, скажите мне как сотрудник органов правопорядка другому сотруднику — чего вы ко мне привязались?

— А ты нахал, Бодров! — внезапно с восхищением произнёс чекист.

— Разве? А мне всегда казалось, что я — человек воспитанный. Перевожу старушек через дорогу, уступаю пожилым людям место в трамвае, — деланно удивился я.

— Ты хоть понимаешь, на кого поднял руку⁈

— Начнём с того, что первыми руки распустил ваш зам — товарищ Маринеску. Напомните мне, пожалуйста, в какой статье УК УССР разрешается избивать подозреваемого? Может я что-то пропустил, когда изучал кодекс?

Лосев промолчал.

— А во-вторых… Хотя в нашей ситуации, пожалуй, хватит и во-первых, — прежним тоном добавил я. — Что будем делать, товарищ Лосев? Пойти на вас с жалобой к прокурору?