Теперь, когда на нем не было тяжелого плаща с капюшоном, опускающимся так низко, что лицо вечно оставалось в тени, Ким увидела светлые, перетянутые кожаным ремешком волосы, спускающиеся чуть ниже плеч. По его рукам скользили темные линии, переплетаясь затейливым узором, а на груди, чуть выше того места, где билось сердце, черной кляксой примостился какой-то символ.

Хасс не оглядывался, спокойно занимался своими делами, и Ким решила рискнуть. Стащила с себя неказистые колготки – других в монастыре Россы отродясь не было, и подошла к воде. Потрогала ее пальчиками – теплая, как парное молоко. Аккуратно ступила в реку, чувствуя под ногами плотное песчаное дно.

Какое блаженство! Вода омывала разгоряченную кожу, принося долгожданное облегчение и забирая с собой тревогу.

Пользуясь тем, что заросли камыша закрывают ее от посторонних взглядов, Ким зашла чуть дальше, потом еще немного, пока вода не достигла середины бедра. Прикрыла от удовольствия глаза, чувствуя, как мягкие потоки обволакивают, как мимо ее ног прошмыгнула верткая рыбка, задев ее радужным хвостом.

Хорошо…Если не считать того, что все из рук вон плохо.

Закатав рукава, она опустила руки в воду до самых локтей, постояла так немного, потом умылась, щедро поплескав себе на лицо, протерла шею и чуть ниже. Провела сырой рукой по спине и по животу.

Сначала Ким то и дело останавливалась, замирала, прислушиваясь к чужим голосам и опасаясь, что кто-нибудь нарушит ее уединение, но потом успокоилась. Похоже, захватчики были уверены, что никуда она от них не денется и поэтому не проверяли.

Девушка аккуратно потянула за цепочку, вынимая из-за пазухи брегет старой йены. Он бесстрастно показывал шестьдесят пять дней, до окончания зимы, даруя робкую надежду, что время еще есть. Надо только собраться, придумать, как ускользнуть от своих стражей и найти дорогу обратно…

Пока она стояла, рассматривая древние часы, вода вокруг нее пришла в движение. Сначала легкий поток прошелся позади нее, потом в обратном направлении, затем ее ноги коснулось что-то холодное, склизкое. И это что-то было гораздо больше радужной рыбки.

Ким аккуратно отступила, до рези в глазах всматриваясь в темную толщу воды. В какой-то момент ей показалось, что она видит длинное изгибающееся тело, неспешно кружащееся вокруг нее.

В стороне, за зарослями по-прежнему раздавались мужские голоса, и сейчас Ким была бы очень даже не против, чтобы кто-нибудь вспомнил о ее существовании.

Снова прикосновение. В этот раз долгое, будто кто-то потерся о нее жестким боком. До берега оставалось не так уж много – десяток шагов, и Ким постепенно отступала, стараясь не делать резких движений и не паниковать. Прикосновения становились чаще и настырнее, кто бы это ни был, но его интерес становился все более агрессивным. Неведомое создание примерялось, приноравливалось и кроме жесткого чешуйчатого бока, Ким уже несколько раз почувствовала, словно ее пробует на вкус беззубый рот.

Нервы не выдержали. Ким метнулась к берегу и тут же вода вокруг нее вскипела. Сильное, будто высеченное из камня тело, обвилось вокруг ног, рывком утягивая за собой. Так стремительно, что она даже пикнуть не успела, лишь взмахнула руками и с головой ушла под воду.

Беззубый рот присосался чуть выше коленки, еще один к бедру, третий на щиколотку. Сколько у него ртов?! Что это вообще такое?

Ким пыталась вырваться, вынырнуть на поверхность, чтобы схватить хоть немного воздуха. Легкие горели словно в огне, а ее все тащило куда-то в глубь реки, в заросли длинных, тонких водорослей, которые словно холодные змеи обвивали тело, хватали за руки, скользили по лицу. Над ней мирно блестела водная гладь, отражая лучи закатного солнца, но сколько бы Ким не тянулась к ней, подняться так и не удавалось.

***

Сквозь красное марево, которое уже затягивало взор, Ким увидела тени. Вытянутые, с хищно расправленными плавниками и заостренными хвостами, бьющими из стороны в сторону. Они стремительно проносились над ней, по бокам, совсем рядом, задевая жесткими телами.

Потом над бликующей поверхностью появился еще один силуэт, темный, как ночь, огромный, с широко раскинутыми крыльями. Он обрушился сверху, поднимая миллионы брызг. Водная толща всколыхнулась, пошла пузырями, все смешалось, где низ, где верх, Ким уже не понимала. Только почувствовала, как ее схватили поперек тела и выдернули, остановив стремительное погружение в зловещие глубины реки.

Оказавшись наверху, девушка сделала отчаянный вдох и закашлялась, изо всех сил цепляясь за руку, удерживающую на поверхности. Голова раскалывалась, легкие кипели. Ким почти ничего не видела и не слышала, ей было мало воздуха. Она хватала его ртом в тщетной попытке надышаться, кашляла, хрипела, все еще не веря, что жива.

Спустя мгновение давление на ее ногах пропало и, жуткое нечто, схватившее ее у берега, отпрянуло в сторону. Высокие серые плавники кружились вокруг них, уходили под воду, стремительно пролетали мимо, и каждый раз Ким испуганно вздрагивала, ожидая, что сейчас зубастые челюсти сомкнутся на ее теле.

– Не дергайся. Свои.

Спокойный голос придавил каменной плитой.

Только сейчас она поняла, что это Хасс ее держит, не давая пойти ко дну, прижимает к своей груди, а его рука на ее голом животе, под рубашкой. Ким попыталась оттолкнуть его, освободиться от жесткого захвата, но кхассер никак не отреагировал на ее жалкие потуги. Тогда она зашипела:

– Пусти!

Он отпустил, и Ким, нелепо взмахнув руками, ушла под воду, внезапно вспомнив, что плавать она так и не научилась несмотря на то, что летом с удовольствием купалась в озере Сай. Спустя мгновение ее вытащили обратно, за шкирку, как провинившегося котенка, и чужая рука снова вернулась на прежнее место.

– Еще?

– Не надо – Ким отплевывалась от воды, цеплялась за своего похитителя и чувствовала себя полнейшей дурочкой.

Неподалеку от них река вскипела. Серые хищники трепали что-то большое, темное, вытаскивая это все выше на поверхность. Уже было видно жирное, дрожащее тело, будто сделанное из желе, толстые щупальца-отростки, покрытые присосками. Они свивались в тугие кольца, вздрагивали, хлестали по сторонам, пытаясь укрыться от безжалостных пастей, отдирающих куски. Потом запахло чем-то до жути тошнотворным, будто где-то на солнцепеке весь день пролежали рыбьи потроха, и по воде начало расплываться бурое маслянистое пятно.

Ким брезгливо сморщилась и закашлялась, стараясь не смотреть на то, как дрожащие ошметки речного чудовища, кружатся и плавно скользят по течению. Хассу это зрелище тоже не доставляло удовольствия, как и жуткая вонь, от которой слезились глаза.

– Держись, – он отпустил ее тело, но удержал за руку, разворачивая к себе лицом, – за меня.

Ким опустила неуверенный взгляд на плечи, увитые черной вязью странного рисунка. Держаться за него? Прикоснуться вот к этому вот…Да никогда…

Кинт не стал дожидаться, пока она налюбуется на его телеса, поэтому просто подтащил ближе, закинул ее руку себе на плечи и развернулся к берегу. Его кожа была горячей, жгла ладони, и этот жар отдавался смятением где-то в груди. Ким хотелось отпустить, отодвинуться, но, когда он сделал широкий, сильный гребок, и ее едва не отбросило в сторону потоком, пришлось вцепиться сильнее.