«Страсти по Матфею». Однако, как мы знаем, успеха оно не имело. Можно только представить себе, как расстроен был композитор, который, конечно, надеялся найти у слушателей отклик и понимание.

Но он не отчаивается. В том же году Иоганн Себастьян берется за еще одно важное дело — начинает руководить студенческим музыкальным обществом Collegium musicum, и его влияние на студенческую молодежь становится еще сильнее. Летом, каждую среду, с четырех до шести часов вечера он дирижировал концертами в саду Циммермана, а зимой, по пятницам, с восьми до десяти часов — в закрытом помещении его кафе. Благодаря этим концертам общество приобрело большую популярность. Студенты выступали даже по различным торжественным случаям, например, это могло быть бракосочетание короля или день рождения королевы. Они принимали участие и в исполнении баховских церковных произведений.

Роль Collegium musicum оказалась очень важной — общество стало неотъемлемой частью культурной жизни Лейпцига, и газеты уделяли ему большое внимание. Они называли его «баховским». «17 июня сего года в 4 часа пополудни в Циммермановском саду, — было напечатано в одной из заметок, — будет положено прекрасное начало возобновлению концертов, каковые будут продолжены еженедельно, причем будет новый клавесин, подобного коему здесь никогда еще не слышали, и да будет угодно любителям музыки, равно как и виртуозам, на оные концерты являться». «Баховский Collegium musicum всеподданнейше исполнит сегодня пополудни в 4 часа в Циммермановском саду... — читаем мы в другой газете, — торжественную музыку с трубами и литаврами».

Работа в студенческом музыкальном обществе очень увлекала Баха и заставляла его мириться со многими неприятными сторонами лейпцигской жизни. И неудивительно: ведь это были не нерадивые ученики школы Св. Фомы, а взрослые образованные юноши, увлеченные искусством. Некоторые из них потом становились учениками Баха и на всю жизнь посвящали себя музыке.

Композитор часто обрабатывал для исполнения на этих концертах свои произведения, а иногда сочинял новые.

...Попробуем представить себе Циммермановское кафе. Вот за столиками сидят нарядно одетые мужчины. Они пьют вино или кофе. Некоторые из них курят трубки.

Начинается концерт. Сначала звучит оркестровая сюита, потом инструментальный концерт, потом ария, а завершается вечер исполнением кантаты.

Так, зимой 1732 года была исполнена «Кофейная кантата» Баха. Ее действующие лица — отец и дочь. Приверженец старины, отец, которого зовут Рутинёр, пытается заставить свою дочку Лизхен отказаться от удовольствия пить новый любимый напиток — кофе. Рутинёр обрисован смешными ворчливыми ариями и речитативами, а Лизхен — танцевальными изящными мелодиями, поэтому музыка кантаты напомнила всем сценку из оперы, в которой дочке удается перехитрить старого отца. В ответ на его угрозу никогда не выдать ее замуж, если она не согласится отказаться от кофе, Лизхен уступает отцу, но ставит ему условие, что выйдет замуж только за того, кто разрешить ей пить кофе.

А летом 1731 года под открытым небом исполнялась кантата «Состязание Феба и Пана», действие которой тоже разворачивалось на лоне природы. Ее тема — спор о том, какое искусство важнее, народное или профессиональное — была близка композитору.

Народное искусство в кантате олицетворяет бог лесов Пан. Он играет на свирели так, что «горы и звери пускаются в пляс». Пан вызывает на состязание бога Феба, который, аккомпанируя себе на лире, поет лирическую арию. Между судьями этого состязания разгорается спор. Но так как бог Олимпа сильнее Пана, он побеждает. Мнение же самого композитора выражается в заключительном хоре, который прославляет всякое искусство, доставляющее людям радость: «Тешьте сердце вы, милые струны».

А быть может, однажды Иоганн Себастьян объявил слушателям, что сыграет сейчас Итальянский концерт для клавесина.

До Баха композиторы писали только концерты для скрипки, и все хорошо знали эти произведения итальянских мастеров — Корелли и Вивальди. Бах же явился родоначальником нового жанра — концерта для клавесина.

Как и произведения итальянских композиторов, это сочинение Баха состояло из трех частей, и его автор как бы подчеркивал в названии, что стремится следовать именно этой традиции.

Правда, концерт был написан для клавесина соло, но уже его первая часть сразу же приковывала внимание торжественностью и мощью начальных аккордов, которые напоминали звучание целого оркестра. Разные образы возникали перед слушателями первой части. Они слышали страстные призывные фразы, как бы обращенные к большой аудитории, и простодушные мелодии, покоряющие изящными украшениями. Вторая часть концерта звучала как скорбный монолог. Его мелодия покоряла приподнятостью, открытостью тона. И в то же время бурный разлив ее сдерживался неуклонно повторяющимся басовым голосом, что придавало музыке этой части характер особенной значительности и глубины. Затем захватывающим потоком виртуозных пассажей врывалась третья часть. Она будоражила искренней радостью, заражала бодростью и энергией.

«Вполне естественно, что именно такой большой мастер музыки, как Бах, почти безраздельно царствующий на поприще клавирного искусства, создал в данном роде композиции столь выдающееся сочинение, заслуживающее того, чтобы примеру сему следовали все наши крупные композиторы; иноземцы же напрасно будут пытаться подражать ему». Таково было заключение одного из современников композитора, слышавшего этот концерт.

Борьба с магистратом

Жизнь Баха в Лейпциге способствовала дальнейшему развитию и мужанию его таланта. Однако чем ревностней выполнял Бах свои обязанности как музыкальный директор города, тем больше неудовольствий и нареканий навлекал на себя со стороны городских властей. Ведь для того чтобы беспрерывно сочинять музыку и разучивать ее с исполнителями, Баху порой не хватало времени для выполнения своих обязанностей школьного учителя.

Это противоречие между широкими правами музыкального директора и обременительными обязанностями кантора вызывало раздражение Баха. Вероятно, он полагал, что начальство оценит его важную роль в организации музыкальной жизни города, но магистрат увидел в нем не гениального композитора, а лишь нерадивого учителя. Поэтому отношения Баха с членами городского Совета стали все более осложняться.

Сколько сил, например, отняла у Баха и борьба за право руководить торжественными богослужениями, которые устраивались студентами университета в университетской церкви.

По традиции обязанности музыкального директора этой церкви исполнял кантор церкви Св. Фомы. Однако перед приходом Баха на место кантора должность музыкального директора занимал органист Гернер. Заручившись поддержкой многих влиятельных лиц магистрата, он не уступил Баху место директора, которое Бах считал очень ответственным. Ведь как музыкальный директор университетской церкви он мог еще больше влиять на развитие вкусов студентов. И Бах решил вступить в