мы, — возразил Абелар. — К тому же на наших складах работает много темных рабов, поэтому если атланская деятельность последних дней действительно связана с порождениями Тьмы, то наше торговое сообщество так или иначе заинтересовано в ней.

— Хорошо, — вздохнул эмиссар, окончательно сдавшись. — И сколько мы стребуем с бледнорожих?

— Нисколько. Все бесплатно.

Эберн изумленно вытаращился на главу Торговой палаты, а Вилбер перестал жевать и растерянно заморгал, пытаясь осознать значение слов, которые просто не могли быть произнесены в этом зале.

— Я не ослышался? — выдавил из себя вопрос Эберн.

— Не ослышался, — спокойно подтвердил Абелар. — Мы не потребуем за наши услуги ни монеты. Так надо. И ты сделаешь на этом акцент, когда будешь беседовать с атланами. Скажешь, что мы действуем на добровольных началах, потому что не можем находиться в стороне, когда в стране происходит… что-то важное. В общем, там по ходу разговора сориентируешься.

— Подожди-ка, — черная с подпалинами шерсть эмиссара встала дыбом. — Ты ведь понимаешь, что…

— Никакой материальной выгоды нам это предприятие не принесет, — кивнул глава Торговой палаты. — Зато мы запудрим атланам мозги, мол, гатляуры не просто торговцы, поселившиеся на территории Атланской империи, а полноправные граждане, готовые пожертвовать собственными интересами ради блага государства.

— Наша община никогда не станет частью Атланской империи, — рыкнул Вилбер.

— Я это знаю. Вы это знаете. Каждый гатляур это знает. Но другие создания Света должны думать иначе.

— Ладно. Допустим, крылатые извращенцы и бледнорожие начнут считать нас «своими», — произнес Эберн, нервно постукивая когтями по столешнице. — Какой с этого прок?

— Надо быть дальновиднее, — в голосе Абелара промелькнуло раздражение непонятливостью собеседников. — Феи перестанут шептаться у нас за спинами, споры о нашей связи со Светом постепенно исчерпают себя, атланы начнут охотнее допускать нас к государственным делам, в которых крутятся очень крупные деньги, а наше доброе имя затмит все сомнительные эпизоды прошлого гатляуров. Понимаете?

— Как-то идеалистично звучит. Непохоже на правду.

— Со временем это станет правдой.

— Или нет.

— Станет.

Эберн пригладил встопорщенную шерсть и уже готов был высказать очередное возражение по поводу неоднозначного альтруизма, но Абелар опередил его:

— В любом случае это сейчас не важно. Важно то, что создания Света совсем иначе начнут вести с нами дела, если избавятся от предвзятости и увидят в нас неотъемлемую часть страны, а не простых наемников или торговых партнеров.

— Феи — жадные и эгоистичные малявки с чрезвычайно завышенным самомнением, — скривился Эберн. — Да и высокомерные атланы не лучше. Они никогда не будут относиться к нам как к равным.

— Будут, но понадобится время и активное участие в жизни страны, хотя бы номинально. Например, сейчас нам следует помочь атланам в усмирении порождений Тьмы, если среди тех действительно витают бунтарские настроения. Причем сделать мы это должны бесплатно. «Ради Атланской империи», «во имя Света» и прочая чепуха в таком духе.

— Велика вероятность, что мы ничего не приобретаем по итогу.

— Приобретаем — доброе имя.

— Оно ничего не стоит, — небрежно отмахнулся Эберн.

— Само по себе — да, не стоит. Но торговать надо не им, а благодаря ему.

Эмиссар покачал головой и устало откинулся на спинку стула. Если глава Торговой палаты принимал какое-либо решение, то переубедить его практически невозможно. Справедливости ради надо отметить, что Абелар никогда не поступал необдуманно, а выгоду умудрялся извлечь даже из ничего. Своим нынешним благосостоянием гатляурская община прежде всего обязана именно ему.

— Так ты согласен с моим решением? — поинтересовался Абелар, решив, что дал достаточно времени для размышлений.

— Согласен…

— Я против, — прорычал Вилбер, до сих пор хранивший молчание. — Речь идет об участии гвардии в какой-то непонятной игре атланов. Я не могу рисковать бойцами.

— Какой риск, о чем ты говоришь? — поморщился глава Торговой палаты. — Небольшой отряд гатляуров запросто вырежет весь Темный квартал, даже если его несчастные обитатели будут вооружены до зубов, чего, конечно, не может быть. К тому же не факт, что дело дойдет до вооруженного столкновения.

— Допустим, — Вилбер отложил недоеденную половинку яблока. — А если деятельность атланов связана не с темными?

— А с чем, например?

— Любая другая угроза. Серьезная угроза.

— Серьезная угроза не ускользнула бы от нашего внимания, — мягко возразил Абелар. — Здесь именно какая-то мелочь. Все будет в порядке.

Торговые связи всегда доносили едва ли не больше вестей, чем шпионские сети. И если Абелар сказал, что какой-либо серьезной опасности в настоящий момент не существует, то так оно и есть.

— Хорошо. Я передам своим, чтобы были готовы, — недовольно прорычал Вилбер.

Командир гвардии встал из-за стола и пошел к выходу. Остановившись на полпути, он вернулся, забрал недоеденную половинку яблока и затем неторопливо покинул зал.

— Тогда я тоже пойду, — собрался Эберн. — Раз такое дело, то надо немедленно отправляться в Цитадель и все обсудить с… Кстати, кто у нас сейчас комендант Темного квартала?

— Епископ Ферот.

— Не слышал о таком.

— Недавно назначили, — Абелар машинально пригладил усы. — Говорят, он идейный, но делу это не повредит. Ты сможешь договориться. Просто поясни, что мы предлагаем свои услуги бесплатно и исключительно из альтруистических соображений ради…

— Ради фальшивого доброго имени и выгоды в перспективе, — бросил через плечо Эберн, направляясь к выходу из зала.

— Ради блага всех созданий Света, — глава Торговой палаты оскалился, обозначив по-кошачьи широкую улыбку. — Наша причина — наша. А атланам дай их причину.

Глава 3: Стена и стены

Друзья — роскошь для порождений Тьмы. Любые дружественные связи рано или поздно растворялись в едком бытии рабов. Побои, голод, холодные ночи, помойный смрад, алкогольное отравление — вот настоящие друзья любого темного, которые ни за что не предадут и не исчезнут. Но бывают и исключения.

Забравшись на огромную стену, которая огораживала Темный квартал от остального Камиена, Ахин увидел, что все уже собрались. Крохотная крытая смотровая площадка на стене стала для четырех друзей чем-то вроде личного убежища, в котором можно скрыться от рабской рутины, тоски и несправедливости мира. Только тут, собираясь вместе по ночам, болтая ни о чем и распивая дешевое вино, они могли хоть немного почувствовать себя свободными.

— Ты сегодня задержался, — заметила Аели и, ехидно улыбнувшись, поинтересовалась: — Элеро все никак не могла выпустить тебя из своих нежных объятий?

— Ага, — вздохнул Ахин, устало плюхнувшись на подгнивший тюфяк. — Чуть не придушила хрупкими ручонками в порыве страсти.

— Опять лютует? — спросил Биалот.

— Как обычно, — отмахнулся одержимый, откупорив прихваченную с собой бутылку какой-то перебродившей отравы. — Просто не надо ее провоцировать, и все будет нормально.

— Будто светлым отморозкам нужен повод…

Сонзера Биалот прекрасно знал, каково ощущать на себе недовольство хозяев. Ему не