Какие бы самолеты мы ни покупали в Соединенных Штатах, мы неизменно отправляли их Алю. Иногда он доставлял готовый самолет в Израиль сам через Северный полюс – не самый безопасный маршрут, но, вероятно, кратчайший. Мы придумали всевозможные схемы контрабанды самолетов из Соединенных Штатов, в том числе легенду прикрытия, что самолеты нужны для киносъемок. (На самом деле Аль создал фиктивную кинокомпанию, а я нанял персонал, чтобы создать впечатление, что самолеты взлетали как часть съемочного процесса. Но вместо того, чтобы вернуться на взлетно-посадочную полосу в США, они отправлялись прямиком в Чехословакию, где их загружали оружием и боеприпасами, после чего они прибывали в Израиль.)

Во время одного из моих визитов в Калифорнию Аль попросил о помощи. Один из наших лучших пилотов, Рой Курц, пропал в районе Ньюфаундленда, совершая очередной перелет в Израиль. Аль хотел провести поисково-спасательную операцию, и ему нужен был израильский самолет. Учитывая репутацию Аля как отчаянно рискового человека, «Эль Аль» не хотела предоставлять свой борт для столь опасной миссии. В конце концов я смог добиться ее согласия при условии, что отправлюсь в экспедицию сам и не потеряю ее самолет.

В течение семи дней мы летали над ледяной пустыней, наворачивая все более широкие круги вокруг того места, где, как полагал Аль, могла произойти авария. Ночью мы приземлились на взлетно-посадочной полосе в Гуз-Бэй на Лабрадоре (Канада)[56], а с рассветом поднялись в небо. Эти часы поисков были утомительными, но впечатляющими. Исследовав землю внизу, мы затевали долгие, на несколько дней, разговоры: беседовали о наших самых благородных мечтах и самых серьезных тревогах, говорили об Израиле и его неустойчивом положении, учитывая нестабильный характер существующей системы обороны.

Через семь дней нам пришлось посмотреть в лицо печальной реальности: Курца найти не удалось. Но я предпочитаю думать, что та миссия не была напрасной, что в качестве посмертного акта патриотизма Курц сблизил нас с Алем. В поисках Роя на просторах тундры мы с Алем пришли к амбициозному выводу, который мог изменить израильскую безопасность: чтобы защитить себя, Израилю нужно создать базу для ремонта и построения собственных самолетов. Нам нужно было перенести предприятие Аля из Калифорнии в Израиль, а затем инвестировать средства в масштабное расширение, которое трансформировало бы компанию из эффективного стартапа в полноценную авиационную отрасль. Это продлило бы жизнь самолетам, которые мы покупали (где бы мы это ни делали). Кроме того, израильские ангары были заполнены поврежденными войной самолетами, которые вполне можно было отремонтировать, если бы только у нас была база для таких работ. Аль утверждал, что будет возможность получать прибыль: мир все еще наводнен тысячами авиационных машин времен Второй мировой войны. Аль полагал, что можно покупать их, ремонтировать, а затем экспортировать в другие страны не только для военных целей, но и для коммерческих. Мы даже мечтали о времени, когда сможем спроектировать и построить наши собственные самолеты.

Это была прекрасная мечта. Я представлял себе мир, в котором Аль и его команда базируются в Тель-Авиве, где его изобретательность может развернуться во всей своей грандиозности, не ограниченная расстоянием до другого континента. Я представлял себе мир, в котором каждый приобретенный нами самолет может продлить свою активную жизнь вдвое и даже втрое, что позволит увеличить наш авиапарк во много раз. Это не решило бы все наши проблемы безопасности сразу, но помогло бы преодолеть немало трудностей. Идея ширилась в моей голове, как увеличивается старая звезда, с невероятной мощью и яркостью, вытесняя другие мысли. На протяжении всех наших совместных полетов и в последующие дни и недели я был занят тактическими вопросами, стремясь воплотить в жизнь мечты о мире, который мы придумали вместе с Алем.

Такая смелая идея должна была встретить возражения. После Войны за независимость Израиль на несколько лет погрузился в финансовый кризис. Мы пытались прийти в себя после вынужденных финансовых затрат, в том числе связанных с поощрением массовой иммиграции. За три года население удвоилось – с 600 тысяч до 1,2 миллиона человек[57], но мы еще не создали государство, которое могло бы поддерживать такое количество жителей. Новоприбывшие были вынуждены селиться в лагерях для иммигрантов, представлявших собой нечто немногим лучше палаточного городка. Еду им выдавало правительство через систему общественных столовых, но рацион был строго нормирован. В некоторых только что созданных лагерях был лишь один туалет на пятьдесят человек. Условия были суровыми и антисанитарными, и к 1952 г. более 220 тысяч человек вынуждены были так жить. Те, кто поселился в Израиле раньше, также столкнулись с нормированием, правительство издавало рекомендации: сколько продуктов можно купить, сколько пар обуви иметь. Бедность была центральной проблемой нашего молодого государства, чрезвычайной ситуацией, требующей неотложного решения.

Учитывая все это, на какую реакцию собратьев-израильтян, кроме скептицизма, я мог рассчитывать? Я знал, что найдутся те, кто, не обдумывая, будет отвергать идею об авиации как нелепую фантазию молодого идеалиста. И все же я был убежден в своей правоте, а это означало, что мне придется отстаивать свой план даже в одиночку, а сомнения людей, лишенных воображения, не являются основанием отказаться от ключевой идеи.

Именно поэтому я принял решение создавать авиационную промышленность в стране, жителям которой не хватало еды. Бен-Гурион призвал меня защитить государство, и я надеялся в первую очередь убедить его. По счастливой случайности я узнал, что он готовится к первому визиту в Америку в качестве премьер-министра и планирует включить в программу посещение Калифорнии. Чтобы поверить в идеи Аля, Бен-Гурион сначала должен был поверить в него самого, и я должен был дать ему такую возможность.

Бен-Гурион был поражен мастерской Аля. Мы со Швиммером сопровождали его по ангару и демонстрировали лучшие работы команды. В какой-то момент Аль указал на оборудование, которое использовал для ремонта и восстановления самолетов.

– Что? – с удивлением спросил Бен-Гурион. – С помощью этого крошечного набора инструментов вы ремонтируете самолеты?

Швиммер кивнул.

– Нам нужно нечто подобное в Израиле, – сказал Бен-Гурион. – Более того, нам нужна авиационная промышленность. Нам нужно быть независимыми.

Именно это я надеялся услышать.

– Думаю, вы правы, – ответил Аль.

– Я рад, что вы так думаете, – сказал Бен-Гурион. – Мы ожидаем, что вы вернетесь в Израиль, чтобы построить для нас такое производство.

Вскоре после этого Бен-Гурион возвратился в Израиль, где совещался с военными советниками и кабинетом министров о расширении наших авиационных планов. Он отправил телеграмму в Нью-Йорк: пора Алю приехать в Израиль, и мне тоже пора домой.