— Класс! — одобрил Артем, протягивая мне усы.

Не мешкая, я принялась их наклеивать перед пыльнымантикварным зеркалом, прижившимся в Колькиной мастерской.

Артем заинтересованно, но молча оказывал посильную помощь,подавая нужные предметы. Щетину на мои румяные щеки он налепил сам.

— Ну как? — спросила я, когда за лысиной спрятались моидлинные волосы.

— Высший пилотаж! — восхитился Артем. — Колян, пойди глянь:была классная телка, и вот тебе плешивый бомж с трехдневной щетиной.

— Щас кончу! — бодро пообещал Колян.

Артем восхитился так громко, и Колян так не тихо емуответил, что меня чуть кондратий не хватил. Одеяло мы, конечно, повесили, нобереженого бог бережет.

— А что? Что я такого сказал? — удивился Артем, когда я снекоторым запозданием на него зашикала.

— Ничего, гранаты давай, — прошипела я.

Артем с головой нырнул в огромный старинный сундук —гордость хозяина мастерской.

— Сколько давать? — словно из подземелья донеслось до меня.

— Четырех штук хватит, — ответила я, хватая початую бутылкудешевого портвейна и отпивая солидный глоток.

Пить я, само собой, не собиралась, но пополоскать рот надобыло.

Артем протянул мне четыре гранаты и спросил:

— Когда же начнется прикол?

Я с отвращением сплюнула на пол портвейн и ответила:

— Уже.

— Что “уже?

— Уже начался.

Артем с непониманием уставился на меня, я же судовлетворением отметила, что на весь маскарад ушло ничтожно мало времени —Колян за ширмой не успел даже…

“В общем, очень мало времени ушло,” — подумала я и шагнула вприхожую.

— А бабки? — изумленно мне в спину бросил Артем. — Ты жештуку баксов обещала!

— Бабки возьмешь у Тамарки, — не останавливаясь, сообщила я.

— У какой Тамарки?

Пришлось притормозить.

— С пожаром на складе помнишь прикол? — спросила я, бодрораспихивая по карманам гранаты.

— Помню, — радостно закивал Артем.

— Вот у той Тамарки бабки и возьмешь, — пояснила я,прекрасно понимая, что предлагаю бедняге повторить подвиг Геракла.

Любой знает как нелегко выпросить у Тамарки то, что сам Богей велел отдать.

По этому случаю Артем сильно призадумался, я же, недожидаясь его реакции, выдернула из квазигранаты чеку и бросила ее в комнатупрямо под ноги Артему. Дым повалил столбом; я с удовлетворением устремилась вприхожую.

— Ну, е-мое, и прикол! — уже оттуда услышала громкий возгласАртема, который тут же заглушил грохот безобидного взрыва.

За моей спиной валил дым, я же, прижимая к груди бутылкупортвейна, приоткрыла входную дверь и вторую гранату метнула в подъезд —лестничная площадка мгновенно наполнилась дымом. Под этим прикрытием и шмыгнулав подвал. Пока бежала, услышала чеканящий мужской голос:

— Ты в подвалы! Ты наверх! Я по этажам!

В опасной близости затопотали чьи-то ноги, однако я знала,что сейчас они с еще большей скоростью устремятся обратно, потому что рванетквазиграната.

Абсолютно безобидная, шуму она создает достаточно — ребятаммало не покажется.

Так и произошло, взрыв гранаты я услышала сбегая поступенькам в подвал. По топоту несложно было догадаться, что преследователи моиустремились во двор.

Они метались по двору, я же вслепую бежала по подвалу.Стремительный бег я сочетала с молитвами.

“Господи, хоть бы и в следующем подъезде дверь на замок незакрыта была!” — уговаривала я Всевышнего.

Видимо плохо уговаривала, потому что дверь подвала моемунатиску не поддалась.

Я оказалась в западне и лихорадочно заметалась. Из подваламожно было выбраться и через окна, но окна выходили во двор, в котором уже топоталатолпа эфэсбешников. Об этом я могла судить по нецензурным звукам, долетающим вподвал.

“А-а! Была не была,” — решилась я и бросила оставшиесягранаты в одно из окон.

Бросила и, не расставаясь с бутылкой портвейна, следомполезла сама, сжимаясь от страха и плохих предчувствий.

Однако, предчувствия на этот раз меня обманули. Подприкрытием дыма я вылезла во двор и остановилась, не зная куда идти — ни домани двора не было видно.

Никто меня не хватал, и я пошла куда глаза глядят, точнеекуда ноги несут.

Вообще-то я намеревалась через подвал попасть в другойподъезд, откуда вышла бы неспеша и вразвалочку, лениво прикладываясь к бутылкес портвейном и бодро исполняя анакреотические — застольные — песни.

Бомжи в районе Арбата явление привычное — едва ли не важнаячасть местного колорита, а потому на ряду с другими достопримечательностями ониздравствуют и процветают, пользуясь равнодушием властей.

Само собой, мое дивное появление никого бы не удивило, начто я сильно рассчитывала, собираясь зайти с тыла. Теперь же, пребывая в дыму всамом эпицентре драмы, я понятия не имела что делать, а потому загундосила:

— Мужики! Мужики! Спасите! Дюже жить, блин, хочу! Мужики, внатуре!

Гундосила я вполне басовито, следовательно надежда была, чтоменя не примут за женщину — как тут не вспомнить о вреде курения? Выходит неодин только от этого курения вред. Каким еще образом я приобрела бы такойочаровательный басок?

Басок этот меня и спас.

— Мужики, мужики, — я кричала недолго.

Чьи-то руки подхватили меня и потащили из дыма. Я же даромвремя не теряла, а настойчиво искала что-нибудь кроме рук и цеплялась за этоизо всех сил. Так продолжалось до тех пор, пока в полурассеявшемся дыме необнаружила я молодое симпатичное лицо — прелесть что за юноша!

Он, правда, не ответил мне симпатией и смотрел снескрываемой брезгливостью да и было от чего.

Не знаю, чем Колька эти гранаты начинял, но дым от них ператомный. И слезы и сопли из меня просто хлынули. К этому добавлялся поплывшийгрим, придавший мне то, хорошо известное “очарование”, которого полно впереходах и на всех вокзалах Москвы — куда только смотрит милиция, почему неборется?

Несвежая одежда и запах портвейна “очарование” усиливали. Вобщем, картиночка еще та. И всем этим я настойчиво пыталась прижаться к своемуспасителю, старательно дыша портвейном.