Как только разговор заходил об орлианах, его глаза тут же загорались страстным огнем, полным азарта, чего не скажешь о темах, связанных с учебой. Про свою семью, он рассказывал неохотно, было заметно, что ему тяжело и Соня старалась обходить эту тему стороной. А вот своих друзей Макс пообещал представить ей в ближайшее время.

– Финт хоть и кажется занудой, но на самом деле отличный парень. А пушистый хвостик, она просто классная.

– Пушистый хвостик? Это имя такое? – удивилась Соня.

– Да нет, ее зовут Леона. Просто она вся пушистая, когтистая, сама увидишь.

Неизвестно, сколько времени они бы еще проговорили, если бы в палате вновь не объявилась госпожа Батильда, заявившая, что пациентка нуждается в перевязке, отдыхе и приеме пищи. Подмигнув Соне на прощание, Макс быстро ретировался, чем сильно обрадовал женщину, уже начавшую перевязку. После того, как все процедуры были закончены, суп-пюре съеден и госпожа Батильда закрыла за собой дверь с обратной стороны, Соня встала с кровати и на носочках подошла к окну. Уткнувшись носом в темный квадрат, она наблюдала, как дверь лечебницы заглатывает и выплевывает людей, как подъезжают карликовые олени, запряженные крытыми кибитками с больными, как санитары в темно зеленых накидках, подхватывали раскладные каталки и неслись во внутреннее крыло лечебницы. Скорее всего, с ней происходило так же. Она совершенно ничего не помнила.

Взяв с прикроватной тумбочки книгу, которую ей оставила Сальвина, Соня умостилась на больничной койке, внимательно рассматривая обложку с изображением златовласой девы, парящей на лиловом облаке. Книга была в твердом переплете с красочными иллюстрациями и минимальным количеством текста. Скорее всего, детская. Двухголовые быки, зайцы с клыками как у вепрей, русалки с жуткими лицами, смотрели на Соню со страниц книги, склоняя в сон. Устроившись поудобнее на подушках, она прикрыла глаза и тот час потерялась в сладком забытьи.

Первую половину дня Соня провалялась в постели, продолжая рассматривать картинки с изображением обитателей Алькара. В этот день, похоже, ее никто навещать не собирался, не считая госпожи Батильды, решившей своим долгом заглядывать к Соне в палату каждые полчаса. К вечеру к ней зашли господин Феликс и госпожа Полексия. Они еще раз осмотрели Сонины порезы (которые она не забывала обрабатывать чудо – мазью), просканировали ее голову каской со жгутиками и вынесли вердикт, что завтра пациентку можно выписывать.

Еле сдержавшись, чтобы не запрыгать от радости, Соня ограничилась благодарственным кивком и снова юркнула в койку, которая уже не казалась такой угрюмой. На вопросы лекарей, придут ли на выписку ее родные, она уклончиво ответила, что не знает. Как там сейчас мама? Лара? Когда они поняли, что она пропала? Что почувствовали при этом? Возможно, Лара нашла разумное объяснение и этому происшествию.

– Она же кукукнутая, – скорее всего сказала сестра, покрутив пальцем у виска, – примкнула к сборищу таких же шизиков и отравилась на поиски внеземной цивилизации.

А мама? Соня знала, что своим исчезновением доставила ей боль, но поступить иначе попросту не могла. Оставалось надеяться, что Лара уменьшит мамину боль.

Перед сном Батильда сняла с Сониной головы повязку (жутко липкую изнутри) и принесла ей ужин. Склеенные волосы, с засохшей слизью на макушке, топорщились перекосившейся тюбетейкой. Вид у нее был просто ужасающий. Хорошо, что сегодня нет посетителей.

13

Настал долгожданный день выписки. Уже с раннего утра Соня была в полной готовности: больничную пижаму она с радостью сменила на джинсы и толстовку и с нетерпением ждала появления лекарей. Вскоре в палату вошли сухонький мужчина с чудаковатыми усами и молодая дама в шлеме с усиками (интересно, она его когда – нибудь снимает?).

– Вот ваша выписка, – господин Феликс протянул Соне плотный лист, исписанный непонятными размашистыми словами. – И постарайтесь больше не попадать под когти орлианов, – добавил лекарь, поглаживая свои тараканьи усы. Видимо, эта шутка очень понравилась госпожи Полексии и она кокетливо захихикала.

– Постараюсь, – как можно бодрее пообещала Соня.

Свобода… Она достала из узкого платяного шкафа свой израненный плащ, а точнее то, что осталось от него. Кусочки ткани безжалостно разорванные орлианом, угрюмо свисали с плеч, а рукава, казалось кто-то пропустил через бумагорезку. Попрощавшись с лекарями (не без радости) Соня ускоренными шагами вышла в коридор и тут же столкнулась с Нарцем.

– О, привет, Соня. Чуть не опоздал, – сказал он, уставившись на нее, как будто видит в первый раз.

Отчасти так и было, с прической пациента психиатрической больницы, он видел ее впервые.

– Привет, – промямлила Соня, чувствуя, что начинает краснеть. Она судорожно попыталась поправить волосы, но они упорно держали форму покосившейся тюбетейки.

– Сальвина попросила принести тебе вот это, – Нарц протянул бумажный пакет, – там новый плащ, этот вряд ли спасет тебя от дождя.

– Передай своей тете огромное спасибо, – улыбнулась Соня, приняв презент, – Сальвина столько для меня делает…

– Она чувствует ответственность перед тобой. Говорит, что твоя судьба ей не безразлична.

– Даже так? И она решила взять надо мной шефство?

– Ну, вроде того, – хмыкнул Нарц, – Ты не против, если я тебя провожу? – предложил он, когда они приблизились к выходу.

– Об этом тоже тебя Сальвина попросила?

– Нет, моя личная инициатива.

– Тогда ладно, – кивнула Соня.

На улице накрапывал противный дождь, подгоняемый порывами ветра. Да, в старом плаще она не продержалась бы сухой и пары минут. Нарц шел не спеша, будто на улице стояла великолепная солнечная погода.

– Не хочешь прогуляться к прудам Признаний или посидеть в кафе? – неожиданно предложил он.

– Сейчас? Боюсь, я не совсем готова к подобным мероприятиям, – Соня показала на свои волосы.

– Да, точно, прости за мою бестактность.

Он и впрямь настоящий джентльмен или только старается таким казаться?

Вскоре они свернули на широкую улицу с нарядными белоснежными особняками, выглядевшими после обшарпанной лечебницы еще более роскошными.

Соне не терпелось принять горячий душ, смыть с себя весь этот больничный налет и наконец, привести себя в порядок. Если бы ее сейчас увидела Лара, то наверняка бы покатилась со смеху. Она – то и при обычных обстоятельствах, когда Соня (по ее личному мнению) выглядела вполне пристойно, умудрялась насмехаться над ней, то сейчас у Лары бы точно случился приступ истерического смеха. Возможно, она бы даже упала в лужу… Непременно, упала в лужу, самую грязную и глубокую. Эта сцена, так красочно возникшая перед внутренним взором, настолько рассмешила Соню, что она, забыв о своем спутнике, тихонько захихикала.

Нарц кинул на нее непонимающе – встревоженный взгляд, видимо, решив, что удар головой не прошел без последствий.

– Спасибо, что проводил, – сказала Соня, когда они приблизились к кованным дугообразным