не возражали Сашиному предложению и восприняли его для себя как попытку «повзрослеть». Стаканов у нас не было, и Саша начал нас учить, как пить водку «из горла». Делать это оказалось непросто, и я несколько раз под Сашин смех захлёбывался. Из «закуски» была только городская булка и кусок колбасы, и представляете, что с нами от этого «взросления» было. Кроме того, как раз перед воскресеньем, толкая вагонетки, я натёр ногу до крови. После возлияния искупались, и я получил заражение крови. Опухоль на следующий день начала быстро подниматься до колена, нижняя часть ноги стала похожа на бревно, и меня положили в больницу, где удачно сделали операцию. Вот так в течение двух недель закончилось моё «знакомство» с желанием заработать. А Витя доработал до конца каникул, но денег получил очень мало. Мы ведь не знали, как и кто рассчитывал наши заработки, и где надо «искать правду».

Таким вот был мой первый контакт с работой, которая наглядно представила некоторые неожиданные и неизвестные мне стороны. Главное, мы получили опыт преодоления трудностей, даже кроме связанных с самим характером труда. Имелись и другие, взять хотя бы то, что начинать работу необходимо было в шесть часов утра, когда трамваи ещё не ходили, и добираться до завода было непросто. Поэтому надо было вставать в пять часов и идти пешком через спящий город на расположенный на окраине завод. Однако всё это в целом давало ощущение гордости за свою взрослость, и было не выплёскиваемой наружу, а скрытой, внутренней радостью самозначимости.

Были и другие кратковременные периоды работы, например, грузчиком во время каникул после первого курса ивановского энергетического института. Устроились мы работать вместе с моим другом ещё по техникуму Витей Клюквиным. Поручили нам съездить на склад за продуктами для магазина. Шофер дал накладные заведующему складом и сказал, что мы с Витей по его указанию погрузим всё в соответствии с накладными. Заведующий, посмотрев на наши щуплые фигуры, язвительно заявил, что едва ли кто-то из нас донесёт до машины мешок с сахарным песком весом 50 килограммов. Мой напарник Витя сразу почувствовал ехидную ядовитость в предложении заведующего, и, здраво оценив свои возможности, естественно отказался от эксперимента. А я, по присущей мне внутренней гордости, не мог допустить насмешек надо мной, и согласился. Двое рабочих склада положили мне мешок на спину. До сих пор помню, как он плотно и как-то даже приятно лёг и равномерно распределил нагрузку по всей спине. А вот весь вес оказался на ногах, и лучше было не сгибать коленки, чтобы они не подогнулись совсем. Но я напрягся, и, естественно не без усилия воли, вынес мешок со склада и донёс до машины. После этого доказательство моего превосходства над мнением других людей о моих возможностях наполняло меня скрытой от всех гордостью и радостью.

Работал ещё после третьего курса института разнорабочим в мастерской, где мне одно время поручили стать помощником сварщика. Мы варили арматуру для бетонных столбов. То есть варил-то сварщик дуговой сваркой, а я, надев рукавицы, должен был держать части арматуры так, чтобы они соприкасались, и их легко можно было сварить. Меня предупредили, что смотреть на электрическую дугу категорически нельзя, т. к. на следующий день будет жуткая боль в глазах. Поэтому при каждом зажигании дуги я закрывал глаза и отворачивался влево. Но почему-то никто не сказал, что дуга влияет своим излучением не только на глаза, но и на кожу человека. Сварщик-то работал в маске, а я без защиты лица. На следующий день правая часть лица покраснела, как от излишнего солнечного загара, а ещё через несколько дней кожа с неё слезла чулком. Но, несмотря на этот недостаток, я всё-таки заработал деньги и с гордостью принёс их домой при добродушных шутках от домашних о стоимости кожи с моего лица.

* * *

Естественно важным этапом жизни была учёба в Ивановском энергетическом институте имени В. И. Ленина, куда я поступил по случайному стечению обстоятельств. Не знаю почему, но мне нравился сам процесс обучения. Я открывал для себя много нового, причём не только в дисциплинах специальности, но и особенно в общественных науках, из которых я впервые узнал о законах философии и политэкономии, по которым, оказывается, живёт общество. А вот изучение истории КПСС никакой радости не приносило, поскольку в её преподавании преобладало перечисление массы дат, которые, чаще всего, лектор просто читал по конспекту. Такое преподавание резко контрастировало с техническими дисциплинами, где преподаватель безо всякой бумажки мог два часа писать на доске сложнейшие формулы и пояснять их. В связи с этим я уважал технарей, стремился понять и освоить логику их доказательств, и при положительном результате это приносило скрытую от других радость. Именно скрытую, потому что я никогда не стремился показать, что понимаю и знаю что-то лучше кого-то. А вот простое запоминание дат по истории КПСС и знание содержания происшедших в них событий вызывало некоторое раздражение, т. к. это требовало только зубрёжки, а я её не только никогда не применял, но и просто не переносил.

Поскольку институту предшествовала трёхлетняя дисциплинирующая служба в армии, то заложенный там принцип, «приказ должен быть выполнен чётко, беспрекословно и в срок», продолжал править моими мыслями и делами, и я не затягивал с выполнением всех домашних заданий, а некоторые курсовые работы сдавал даже досрочно. Поэтому в отличие от школы и техникума в ВУЗе я учился много успешнее. Единственная четвёрка по истории КПСС в зимнюю сессию на первом курсе позволила получать в следующем семестре только обычную стипендию. Но вот, начиная уже со второго курса, я получал повышенную стипендию, а на старших курсах по решению Совета института мне назначили министерскую стипендию имени выдающегося электротехника России Павла Николаевича Яблочкова, которая была единственной для всех электрических специальностей.

Уверен и всегда заявлял, что ВУЗ не может нормально функционировать без научной работы. Только занимающийся ею преподаватель может быть не просто толмачом учебников, но и интересным для студентов человеком, на которого они будут стремиться походить и, соответственно, развиваться. Однако, сам я, учась в институте, ещё не знал, а что это за штука такая – наука, и как ею заниматься.

Был, правда, ранее похожий на «научную» работу случай. На третьем курсе Ивановского индустриального техникума во время занятий по технике высоких напряжений преподаватель демонстрировал разряд молнии между двумя шарами. Они находились за металлической решёткой и получали напряжение от специального источника. Зрелище завораживающее. А в конце занятия преподаватель сказал, что есть ещё шаровая молния,