— Надеюсь, ничего не случилось?

— Полагаю, что нет. Я… просто не знаю.

Она кивнула и уехала. Льюин прошел по дорожке до входной двери уютного, в стиле Тюдоров, дома, где жили Робертсоны, и позвонил. Дверь открыла Лора Робертсон.

— Норм! — удивленно воскликнула она.— Сегодня ведь не вечер игры в бридж! Или вы с Биллом договорились поиграть?

— Нет, нет, не договаривались. Я пришел Повидаться с Биллом по другому поводу. Мне надо кое-что выяснить…

— Хорошо, хорошо, входите,— пригласила она.— Что-нибудь выпьете? Пива?

— Нет, нет, спасибо,— ответил Льюин, проходя в прохладную гостиную, оборудованную кондиционером.

Планировка гостиной была такой же, как у него самого. Здесь все дома были построены в одно время и имели такой же полукруглый фасад и планировку, как дома в городках Новой Англии. Правда, одни дома были больше, другие меньше. Большие предоставлялись не многодетным сотрудникам, а военным с высокими званиями. В доме майора Билла Робертсона имелись просторная столовая, а не просто угол в гостиной, выкроенный для трапезы, и четыре спальни. Гостиная была в казенном стиле. Совершенно безликая. Но Льюин знал, что в штате Айдахо, в горах, у Билла и Лоры был домик, куда они ездили на рыбалку,— вот его они считали своим домашним очагом, там они строили свое гнездышко.

В гостиной все были заняты. В одном углу Джин, девятилетняя дочь Робертсона, смотрела телевизор. В другом конце, у камина, Билл играл в шахматы с четырнадцатилетним сыном Томми.

— Хэлло, Норм. Как дела? — бросил Билл, оторвав глаза от шахматной доски.— Лора предложила тебе пиво?

— Нет, спасибо, мне не хочется пить. Мне надо с тобой поговорить.

— Ты не можешь подождать, пока я разделаюсь с ладьей Томми? Он стал у нас сильным игроком.

Льюину хотелось проявить вежливость, подождать, пока Билл Робертсон сделает следующий ход, а потом… Но он был слишком взбудоражен.

— Нет, Билл,— спокойно сказал он,— мне кажется, что не следует откладывать.

Билл Робертсон удивленно взглянул на него и поднялся.

— Прервемся, Томми. Мы продолжим игру, как только я освобожусь.

Он прошел через комнату к Лыоину и предложил:

— Пошли на кухню. Там будет спокойнее разговаривать.

Майор Уильям Робертсон провел его в маленькую, но очень продуманно обставленную кухню, где Лора заканчивала мытье посуды после ужина.

— Итак, Норм? — спросил Билл.— В чем проблема? Льюин мешкал, глядя на Лору. Он не знал, следует ли говорить в ее присутствии. Он брал Элинор с собой в Тарсус, однако не обсуждал с ней то, что там обнаружил. И, конечно же, он не сказал — и не скажет ей — о том, чего опасается. Пока Льюин старался придумать благовидный предлог для того, чтобы пойти и поговорить в другом месте, Билл понял причину его колебаний и сам сказал Лоре:

— Дорогая, у тебя сегодня был трудный день. Почему бы тебе не отдохнуть у телевизора, а я потом домою посуду.

Лора удивленно посмотрела на мужа, затем на Нормана и тут поняла, в чем дело.

— Конечно,— сказала она.— Спасибо, я с удовольствием немного отдохну.

Как только Лора вышла, Билл указал Норману на стул, и оба сели.

— Так что у тебя за проблема?

— Не знаю,— сказал Льюин.— Я все еще надеюсь, что проблема не существует и я просто ее выдумываю. Но я очень беспокоюсь. Сегодня после обеда я поехал в один городок, за долиной, милях в тридцати пяти — сорока отсюда. Вы знаете, где находится Тарсус?

— Я там не бывал, но знаю, где он находится: нужно свернуть с дороги на Кловер, верно?

— Да, правильно. Это небольшой городок. Не знаю точно, сколько человек там еще живет. Что-нибудь от пятидесяти до ста. Это бывший городок старателей, который вымирает. Сегодня я поехал туда навестить больную…

Брови у Робертсона приподнялись.

— Слишком долго объяснять, почему я это сделал. Да это и не существенно. Если я прав, то, может быть, счастливый случай толкнул меня поехать туда. Меня беспокоит то, что в этом городке все производят впечатление больных.

— Так уж прямо все? — засомневался Робертсон.

— Все те, кого я видел. Моя молодая пациентка, которая беременна, и ее свекор, ему под семьдесят. И среднего возраста хозяин магазина, и мальчик лет двенадцати, и молодой мужчина лет двадцати восьми — тридцати атлетического телосложения. Да, еще мать этого мальчика — мальчик сказал, что она тоже болеет. Я не встретил ни одной живой души на улице. Никаких признаков жизни во всем городе. Жуткое впечатление, и только постепенно до меня дошло, что все жители города, должно быть, больны.

— Какие симптомы? — спросил Робертсон.

Льюин перечислил: высокая температура, головная боль, рвота, медленное сердцебиение, в случае с Эдисонами— странное выражение лица.

— Выражение лица? — спросил Робертсон, наклоняясь вперед.— Какое же именно выражение лица?

— Я бы сказал, такое, какое бывает при болезни Паркинсона. Лицо напоминает маску с вытаращенными глазами.

— Ты взял у них кровь на анализ?

— Да, у обоих Эдисонов. Я собирался завезти пробирки в лабораторию, но по дороге решил сначала заехать сюда и поговорить с тобой как со здешним Эпидемиологом.

Напряженная поза Робертсона и его нервное постукивание ногтем указательного пальца по передним зубам говорили о том, что все услышанное его сильно взволновало. И Льюин почувствовал некоторое облегчение. Значит, он не придумал все эти ужасы. Дело стойло того, чтобы побеспокоить Робертсона.

Наконец Робертсон заговорил:

— Ну что ж, Норман, похоже, дело дрянь. Хуже некуда. Надеюсь, что это не так, однако…— Помолчав, он провел рукой по коротко подстриженным волосам и продолжал: — Вот что я тебе скажу. Вместо того чтобы везти кровь на анализ к вам в больницу, давай отвезем ее в мою лабораторию. Там сейчас работают лаборанты вечерней смены, и в их распоряжении превосходная аппаратура.

— Конечно,— ответил Льюин. Преодолев колебания, он задал вопрос, который мучил его с тех пор, как он уехал из Тарсуса:—Как ты думаешь, это связано с базой?

Робертсон был военным врачом, но к больнице на базе отношения он не имел. Он работал эпидемиологом и находился в штате научных сотрудников испытательного центра Дагуэй.

— Никакой эпидемии гриппа в этом районе нет,— продолжал Льюин.— И население в Тарсусе довольно постоянное. Приезжих немного, и маловероятно, что инфекцию завезли. Меня очень беспокоит разница в возрасте и поле больных, которых я видел