все рады, что в его жизни появилась Эльза. «Ему так повезло, что он встретил тебя, – повторяла она. – Ты приносишь ему столько жизни, столько радости. Мы наконец-то снова видим того Тома, которого всегда знали!»

Эльза почти не вспоминала о романе, отключила телефон, чтобы не отвечать больше на приглашения на интервью и фотосессии, которые не прекращались с июня.

– Ваша книга еще не вышла, но уже наделала столько шуму, – говорил Тома. – Что же будет в сентябре!

Она улыбалась, глядя на то, как Лео с ведерком и маленьким сачком ищет крабов во время отлива.

– Мама, это все, что осталось от моря?

Тома рассмеялся:

– Обожаю вашего сына, с ним так легко, он очарователен!

Эльза серьезно посмотрела на него:

– А мы что же, мы ведь любим друг друга?

Тома резко пресек такого рода вопросы:

– Бегите купаться…

Обычно Тома был в веселом настроении. Вокруг него все были прекрасны, милы и очаровательны. Он никогда не говорил о грустных, несчастных или неприятных людях, как будто они попросту не попадали в поле его зрения. Они с Беатрис пережили конец двадцатого века в легкости и поэзии, роскоши и веселье, как в романах Фицджеральда, которого Беатрис так любила. Тома ничего не обещал Эльзе, его девизом было «Никаких обязательств», а разница в возрасте не способствовала долгосрочным совместным планам. Эльза смирилась с тем, что следует жить днем сегодняшним. Оба они учились находить свое место в этих отношениях, и Эльза становилась увереннее и спокойнее. Ее также успокаивала перспектива выхода книги, поскольку, как писал ей издатель, «дует попутный ветер».

Эльза впервые могла спокойно думать о будущем. У нее было все, о чем она мечтала: мужчина, которому она доверяет, книга, которая наверняка найдет читателя. И все же по ночам, в два-три часа, она просыпалась. Рядом с ней тихо похрапывал Тома. Она шла в комнату сына, поправляла одеяло, целовала его волосы. На кухне наливала себе чай, съедала печенье или йогурт. Ей нужно было заполнить желудок, как будто это помогало раздавить дурное предчувствие. Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Правильно ли она поступила, опубликовав рукопись под своим именем? Создана ли она для успеха и счастья? А вдруг этому скоро придет конец?

31

Продавец овощей и фруктов стоит за прилавком. Он вовсе не похож на продавца овощей и фруктов. Розовощекий англичанин с соломенного цвета волосами. Он поворачивается к полисмену, который пришел допросить его.

– Половине юных девушек не хватает смекалки…

Оба мужчины громко смеются.

– Их имеют, а они даже не догадываются об этом…

Эльза поворачивается к Тома, который потягивает виски.

– В современном фильме, особенно американском, такого диалога не услышишь!

– Именно, это самый британский фильм Хичкока…

– Да?

– В «Frenzy» он выражает всю свою ненависть к Англии, стране, которая его не поняла. Хичкока признал Голливуд.

– А что значит «Frenzy»?

– Исступление… Вы увидите, он далеко зайдет в страхе перед английским телом, английской кухней, да вообще всем, что касается его родины…

Эльза берет еще арахиса и прижимается к Тома. Следующая сцена. На экране двое полицейских разговаривают в баре с официанткой, не догадываясь, что подозреваемый стоит рядом.

– Мы говорили об убийце с галстуком! Будьте осторожны, Мейзи! – говорит полицейский.

Официантка смотрит на них похотливо.

– А он насилует их, прежде чем убить?

– Да! Нет худа без добра! – отвечает мужчина.

Все смеются. Эльза ушам своим не верит.

– Слушать это просто невозможно!

Тома отстраняется:

– Вы прекратите наконец эти идиотские феминистские комментарии?

– Феминистские – ладно, но почему идиотские?

– Да ладно вам, Эльза, мы же не станем сейчас фильмы Хичкока бойкотировать. Уверен, вам хватит ума поместить их в контекст.

– Это же звучит чудовищно… Все эти изнасилования, все убитые в его фильмах женщины…

– Знаете, что говорил Хичкок? Что следует снимать любовные сцены как сцены убийства… и наоборот.

– Может, ему секса не хватало?

– А вам, Эльза, секса хватает?

Эльза берет еще горсть арахиса и устраивается на диване поудобнее.

32

Книга вышла в конце августа. Календарь Эльзы был уже забит до отказа. Ей писали представители книжных магазинов, чтобы сказать, что текст им понравился и они уже добавили книгу в рекомендации, сарафанное радио работает.

Книга Эльзы мелькала на передовицах, пресса была единодушна – книга великая. Передача «Большое чтение», в которой Эльза когда-то уже участвовала, – одно из худших ее воспоминаний – снова пригласила ее. Дамьен Дефоре позвонил ей лично. Он сожалеет, что не звал ее на передачу, когда выходили ее предыдущие романы, но сейчас очень хотел бы предложить ей участие в первом сентябрьском выпуске, ведь он уверен, это – главный роман сезона. Казалось, он не помнит предыдущее кошмарное появление Эльзы в его передаче. А Эльза тогда не смогла связать и трех слов, она переволновалась так сильно, что вопросы журналиста показались туманными, а то и вовсе лишенными смысла. Она тогда издала несколько нечленораздельных звуков, и Дамьен Дефоре предпочел передать микрофон другим, более красноречивым участникам передачи. Но сейчас, когда она вернулась в эфир с новой книгой, все было по-другому. В гримерной, готовясь к выступлению, она достала из сумки фотографию Беатрис. Стоило Эльзе лишь взглянуть в ее голубые глаза, как она успокоилась. Положила фотографию в задний карман: «Не бросай меня, Беа, мы будем на съемках вместе».

Говорить ей толком не пришлось, Дамьен Дефоре был настолько воодушевлен, что рекламировал книгу сам. Другие гости передачи тоже прочли роман и принялись говорить о нем вместо Эльзы. Она почувствовала себя увереннее, и, когда пришла ее очередь говорить, ей было намного проще. Она больше не была той стыдливой девушкой из романов Модиано, молчаливой или даже туповатой писательницей, наоборот, она отвечала умно и емко. Это была не только ее книга, но и Беатрис, и ей было куда проще представлять ее. Эльза заметила, что говорила ясно, понятно и что уверенность в себе, обычно покидавшая ее, когда ей нужно было говорить о собственных книгах, возвращалась, если речь шла о книге, написанной с кем-то еще, особенно если этот кто-то – Беатрис Бланди.

Впервые в жизни Эльза почувствовала себя на своем законном месте, в то время как она узурпировала чужое.

К середине сентября роман «Одно лишь желание» был номинирован на несколько больших литературных премий. Тома поддерживал Эльзу, давал ей советы: «На это интервью соглашайтесь, а вот на это лучше не ходить, не распыляйтесь зря». Он часто сопровождал ее на встречи и литературные вечера. Теперь она была не просто матерью маленького Лео, возлюбленной Тома, но и видной писательницей, и после успешного появления в «Большом чтении» ее стали узнавать.

– Это вы теперь звезда, мне придется привыкать, – дразнил ее Тома.

– Только если это ничего не изменит в наших отношениях…

– А почему это должно что-то менять?

Хорошие продажи в книжных магазинах подтверждали успех романа. Эльза все больше верила в то, что близка к исполнению своей мечты. Проблемы возникли в начале октября. По Парижу поползли слухи – автором бестселлера, вышедшего к началу сезона, была на самом деле не Эльза Фейе. Ей позвонил издатель.

– Успокой меня, Эльза, с текстом ведь все нормально, он же точно твой?

– А в чем дело?

– Слухи, надеюсь, далеко не зайдут, наши адвокаты уже этим занимаются.

– Адвокаты?

На следующий день в газете Le Monde было напечатано открытое письмо за подписью журналистки Эвы Мейер и издательницы Флоранс Гарнье. Они заявляли, что роман «Одно лишь желание», о котором сейчас все говорят, – плагиат. Его написала Беатрис Бланди, ушедшая три года назад, и Флоранс Гарнье знала о его существовании. Сюжетом романа было вновь обретенное счастье, внезапная смерть писательницы не позволила ей закончить и опубликовать его. Но издательница узнала в тексте, опубликованном Эльзой Фейе, текст Беатрис Бланди: та же тематика, стиль, лексика – это ее слова, она уверена в этом. Этот текст просто не может принадлежать никому другому, и уж тем более молодой писательнице, издавшей всего лишь несколько малозаметных романов. Журналистка Эва Мейер подтверждала: как критик и специалистка по творчеству Беатрис Бланди, она также узнает текст ушедшей писательницы. Обе они прогнали текст через программу поиска заимствований, сравнив его с прежними романами Беатрис Бланди, и компьютер пришел к тому же выводу: это действительно роман Беатрис Бланди. Эльза Фейе – самозванка, укравшая ее последнюю рукопись. К тому же по Парижу уже не первый месяц ходят слухи, что Эльза Фейе – новая подруга Тома Бланди, вдовца Беатрис.