был задан смеху ради, но та молчала. Слишком серьёзно и собранно молчала, совсем не так, как обычно. — Так к чему этот вопрос, сестрёнка?

— Я обнаружила в себе этот дар! — На выдохе проронила девочка, опустив взгляд в стол. — Случайно… и почти без жертв. Никто больше об этом не знает, но ситуация, из-за которой меня отправили домой раньше времени, началась с того, что я просто в шутку обратилась к магии с желанием. Хотела, чтобы… обидевшего меня стражника наизнанку вывернуло!

— Если он позволил себе лишку, то наизнанку его действительно вывернет. — Нахмурился Виктор, которому захотелось прямо сейчас выдвинуться в гости к семейству Веноза, на землях которых обитала такая скотина.

— Он не сделал ничего такого, но… наболтал лишнего. Думал, что я не слышу. И… ему уже не помочь. — Последняя фраза была брошена как будто бы с облегчением.

— Его и правда вывернуло? — В сложных ситуациях людям было свойственно не к месту шутить, что Виктор и проделал. То ли ради того, чтобы выгадать время на размышления, то ли просто так.

— Он первым умер от болезни, в которой обнаружили отчётливые следы тёмной магии. И ему же пришлось хуже всего: из него, как говорят, органы полезли. Остальных заражённых просто рвало и промывало, но болезнь их не убивала. Веноза вывезли меня из города практически одновременно с тем, как туда прибыли паладины и жрецы церкви. Если бы не это и не то, что случившееся пытались замять…

Виктор беззвучно чертыхнулся, одновременно с тем вознеся хвалу местному пантеону богов, и в частности — владетельнице удачи, Мафолии, за то, что та позволила Страйе вовремя улизнуть. Общеизвестно, что тёмная магия оставляет следы, по которым невероятно легко найти сотворившего её мага. Достаточно, чтобы он остался где-то неподалёку, и само колдунство было сотворено недавно. По прошествии времени всё усложняется в разы, вплоть до полной невозможности отследить источник, в данном случае, болезни. Но церковники и случайные жертвы — дело десятое. Сейчас парня куда сильнее беспокоило состояние Страйи и то, чего она могла себе понапридумывать.

Ведь никому другому она, похоже, ничего так и не рассказала.

Нависнув над столом, проклятый сгрёб сестру в охапку и прижал к себе, начав успокаивающе поглаживать её по волосам. И слова его были далеки от того, что обычно говорят ради бессмысленного утешения. Это были факты, и взгляд на вещи со стороны действительно взрослого человека.

— Тише. Не кори себя — ты не виновата в этом случае, как не виноват и любой другой невыявленный волшебник, что-то сотворивший. Корят ли люди одарённых магией детей, спаливших отчий дом вместе со всей роднёй, или размазавших хулиганов по брусчатке? — Волшебников и правда не преследовали только потому, что они инстинктивно и случайно высвободили свою магию. — Дар проявляет себя сам?

— Нет. — Девочка попыталась помотать головой, но лишь поелозила носом по плечу Виктора. — Его как будто нет, но я чувствую, что он есть…

— Это лучший вариант. Подконтрольное тёмное волшебство определённо предпочтительнее неконтролируемого. — Проклятый аккуратно взял сестру за плечи и отодвинул от себя так, чтобы поймать её взгляд. — Ты же понимаешь, что пытаться развивать эту силу тебе точно не стоит? Не до тех пор, пока ты будешь почти круглосуточно находиться в окружении сильных магов?

— Я и не пытаюсь! — С налётом лёгкой обиды возмутилась Страйя.

— Молодец. Теоретическая подкованность, признаю, тоже необходима, но слишком углубляться в это не нужно. — Мозги парня работали на износ, и именно сейчас в нём боролись два волка: один белый, желающий помочь сестре и отказывающийся её бросать, и другой — чёрный, волк-эгоист, считающий, что «чужие» родственные связи не должны усложнять ему жизнь. Думать, разрываясь на части, было практически невозможно, но сознательно Виктор принимал сторону белого волка, что позволило ему прийти к кое-каким выводам. — Если ты контролируешь этот дар, то пока просто наблюдай за ним и занимайся тем же, чем и обычно. Учись магии, учись управлять своим волшебством, и готовься к тому моменту, когда скрывать тьму и дальше будет невозможно. Прозвучит эгоистично, но, вероятно, тебе будет лучше отправиться на север вместе со мной…

Этот вариант устроил обе «половинки» проклятого, так что ничего, помимо облегчения он, предложив такое подобие плана, не испытывал. Да и для более подробных размышлений нужна была информация, которой, — сюрприз! — в наличии не было. Ведь «тёмная магия — это чистое зло, и знание о ней потворствует распространению оного…». Виктор сплюнул бы, да только пачкать полы в башне-библиотеке не хотелось, а лица священнослужителя рядом как-то не нашлось. Как и все падкие до знаний люди, проклятый считал любую попытку ограничить доступ к этим самым знаниям чем-то куда более страшным, чем святотатство и богохульство в самом худшем их проявлении.

И бог у него тоже был только один: разум.

— А что, если дар начнёт выходить из-под контроля до того, как?..

— Тогда ты найдёшь причину и вернёшься сюда. А уже здесь мы что-то, да придумаем. Я тебя не брошу, Страйя. И не кори себя. Ни в коем случае не кори. — Уверенно ответил парень, своими глазами наблюдая, как с лица сестры уходит бледность, а из взгляда — страх. Страх быть брошенной всеми, страх остаться изгоем и погибнуть в застенках церкви.

— Спасибо! Спасибо-спасибо-спасибо! — Виктор так и не понял, как именно девочка смогла перемахнуть через стол, не свалив с него ни единой книги и не протоптавшись по бумагам, но факт оставался фактом: Страйя самым наглым образом свалила брата на пол вместе со стулом, принявшись обнимать его как в последний раз. — Спасибо!

— Я ещё ничего не сделал, между прочим. Вот когда сделаю, тогда и поблагодаришь…

Вырваться и подняться на ноги проклятый даже не пытался, прекрасно понимая, что сестре это необходимо. А спустя несколько секунд, поняв, что серьёзно обдумывать изменения в дальнейших планах сейчас едва ли выйдет, Виктор решил ненадолго отрешиться от проблем, проведя время со Страйей, которую стоило сейчас всецело поддержать. И плевать, что у неё тёмный дар, который уже навредил людям и наверняка навредит впредь. Всю свою жизнь Виктор прожил, отталкиваясь от того, что есть свои — и есть чужие. И на последних можно наплевать, если это пойдёт на благо первым.

Вот такой простой принцип, изменять которому проклятый не собирался.

* * *

Время, оставшееся до ужина, пролетело как один миг, и за стол Виктор садился, мягко говоря, несобранным. Откровение Страйи стало тем самым фактором, который нельзя было предсказать. Проклятый был готов к чему угодно, начиная от немилости отца и