Нервничающий вирфорт сам того не заметил, как его мана ушла в самоволку, начав творить чёрти-что.

— Это великая честь, Глас Церкви Кэмер. Я согласен…

— Тогда ответь на несколько вопросов. — Как-то даже слишком резко бросил Кэмер. Похоже, его чудо-побрякушка заработала на полную катушку, и очень необычный старший служитель получил возможность отличить искренность от утаивания чего-либо. — Что ты думаешь о церкви, Виктор?

В какой-то момент парень подумал о том, чтобы поиздеваться над церковниками… но не стал этого делать и решил отвечать честно, но мягко.

— Радикальная организация, обладающая поразительным присутствием во всех государствах континента. С жёсткими и даже жестокими методами, убедиться в оправданности которых невозможно даже аристократу высокого положения — информации о тёмных магах и демонах слишком мало. — Это было явно не то, что рассчитывали услышать зароптавшие служители. Исключением оказался тот самый старичок, первым задавший вопрос о пока безымянном артефакте, Артур, да сам Глас Церкви в лице Кэмера.

— Считаешь ли ты себя врагом церкви?

— Нет. — Врач, пришедший вылечить больного, последнему точно не враг. Даже в том случае, если диагнозом станет ампутация всех конечностей или эвтаназия.

— Имел ли ты контакты со злом или тем, кто может это зло представлять?

— Нет.

— Касался ли ты еретических трактатов, запрещённых к распространению на континенте?

— Нет.

За пять минут Кэмер задал Виктору множество вопросов, из которых лишь в немногих проклятый был уверен на сто процентов. Но напрямую он не соврал ни разу, а там, где его ответ в какой-то мере расходился с тем, что церковь считала истиной, сам Виктор не считал свои слова лживыми. Или пытался это делать, здраво полагая, что артефакт должен был как-то считывать его душу или разум. Притом незаметно коснуться последнего при помощи какой-то массово производящейся побрякушки решительно невозможно, да и ранее Кэмер недвусмысленно указал на то, что для работы артефакта нужен эмоциональный, неожиданный шок, связанный с темой задаваемых после вопросов. Умом Виктор от вести о послушничестве едва ли тронулся, — слишком крепок был его разум, — а вот душой…

О душе Виктор знал достаточно много, но не в той плоскости, в которой это было надо сейчас. В мыслях парня промелькнула идея, реализацию которой он решительно отложил на потом. Не до методов убийства ему сейчас было, совсем не до них…

— И последний вопрос, Виктор ван Бельвиос. Готов ли ты изыскивать и изничтожать зло везде и всюду, независимо от собственных желаний и стремлений?

И ответ последовал незамедлительно.

— Нет. — Правда, собравшихся после всех предыдущих ответов, кратких и не очень, это уже особо не удивило. Но Виктор всё равно решил пояснить. — Я не готов отдавать служению всего себя. По крайней мере, на данный момент.

Кэмер Диалони улыбнулся и хлопнул в ладоши:

— Именно такой ответ и требуется от претендента. По крайней мере… — Глас Церкви открыто усмехнулся, воспользовавшись тем же словосочетанием. — … он правдив. За сим я призываю всех собравшихся проголосовать и решить, достоин ли Виктор ван Бельвиос, третий сын графа Дюрана ван Бельвиоса, незамедлительного вручения крылатого диска.

Вверх взметнулась стена рук. Никто из церковников не оказался против, что заметно удивило и их самих. Ну а большинство взглядов скрестилось на том самом немолодом мужчине, которого Виктор про себя именовал старичком — уж очень тот близко подобрался к данному «званию».

— А я чего? Юноша создал прототип уникального артефакта, а это значит, что он охоч до знания, и умеет работать головой! Был бы он магом, и я непременно пригласил бы его в свою епархию! — Поторопился объясниться тот, вызвав череду неловких улыбок.

— В таком случае я объявляю о том, что Виктор ван Бельвиос, сын графа Дюрана ван Бельвиоса, единогласно принимается в лоно церкви как послушник особых привилегий, а так же получает свой крылатый диск! Да хранит его девятка!

— Да хранит!

В этот незамысловатый клич церковники вложили всех себя, так что Виктор едва не оглох. А после перед ним лёг упомянутый ранее диск с необычно-чёрной каймой, и проклятый понял: как бы то ни было, отныне его судьба связана с церковью…