– Будете кофе?

Они оба кивнули и сели рядом с Леви, который закрыл крышку своего ноутбука. Леви спросил Сэйди о ее работе, и вскоре они оживленно беседовали о попытках девушки выяснить происхождение картины.

– Вы должны задокументировать этот процесс, Кэррик. Покажите своим клиентам, как вы собираетесь аутентифицировать произведение искусства. Я уверена, им будет интересно. Вы можете сделать это в виде серии видео. – Танна усмехнулась. – Здорово, что вы оба симпатичные – будете хорошо смотреться на экране.

Кэррик бросил на нее пронзительный взгляд.

– Это действительно хорошая идея. Я проведу ее через владельцев картины и пиар‑отдел. – Он склонил голову набок. – Когда ты наконец его возглавишь?

Танна сделала вид, что задумалась.

– Э‑э‑э… Никогда?

– Черт. – Кэррик скорчил гримасу. – Кстати, о пиаре. У меня возникла одна идея, и мне бы хотелось, чтобы вы мне помогли. Собственно, именно поэтому я здесь.

Звучало интригующе.

– В следующую пятницу «Мерфи» устраивает прием в честь будущих торгов, связанных с винтажной высокой модой. У нас есть украшения, аксессуары и некоторые из тех платьев, которые получаются только раз в жизни у самых выдающихся дизайнеров.

– Понимаю. Я видела эту коллекцию, она просто потрясающая.

Кэррик откашлялся.

– Возможно, ты этого не знаешь, Леви, но мама Танны собирала удивительные ансамбли одежды двадцатых – восьмидесятых годов.

– Мамина коллекция одежды тоже участвует в распродаже? – в ужасе спросила Танна. В детстве она, играя, наряжалась во все ее платья, особенно когда ей было грустно и одиноко.

Кэррик помотал головой:

– Конечно нет. Она мне не принадлежит.

Танна смущенно нахмурилась. Как старший сын, Кэррик унаследовал дом и все его содержимое. Когда они стали взрослыми и переехали в свои собственные дома, Кэррик предложил поровну разделить имущество, но все они хотели, чтобы дом остался таким же, как при родителях.

– Нет, принадлежит.

Кэррик отрицательно покачал головой:

– Коллекция твоя, Тан. Мама бы этого хотела. Кроме того, я буду выглядеть глупо в вещах от Коко Шанель.

Танна сморгнула слезы, думая о том, что прошло слишком много времени с тех пор, как она в последний раз видела мамины платья. Как только она сможет, она пойдет домой и полюбуется ими.

Кэррик откашлялся и поправил свой и без того безупречный галстук.

– Так или иначе, мы устраиваем вечеринку, чтобы показать предметы распродажи узкому кругу коллекционеров и модных редакторов, и Джейн, наш руководитель отдела по связям с общественностью, предложила повесить несколько фотографий мамы, одетой в ее дизайнерские платья. Я хотел сначала обсудить это с тобой.

Танна положила руку на грудь и вздохнула:

– О, это замечательная идея!

– Еще лучше было бы, если бы Танна надела на вечер одно из маминых платьев, – предложил Леви.

Удивление Танны отразилось в глазах Кэррика и на лице Сэйди.

– Это отличная мысль, – согласился Кэррик.

Леви смущенно потер затылок.

– Танна очень похожа на Рэни, и если бы она несколько раз поменяла наряды во время приема, то вместе с фотографиями мамы в тех же самых платьях произвела бы фурор.

Кэррик улыбнулся:

– Возглавишь пиар‑отдел, раз уж моя сестра не хочет?

На лице Леви отразился ужас.

– Я лучше выстрелю в свою сломанную ногу.

Кэррик усмехнулся и посмотрел на Тану:

– Что скажешь, Тан?

Он предлагает ей надеть потрясающие мамины платья и украшения, пить шампанское и говорить об искусстве и моде с лучшими умами современности? О да, она так всем этим увлечена! Посещение вечеринки не означает, что это ее жизнь. Всего лишь приятный вечер. Конечно, она имеет право немного развлечься перед возвращением в Лондон. Это будет незабываемая ночь.

– Конечно да.

– Отлично. Я попрошу Джейн прислать тебе мамины фото, и ты сможешь выбрать платья. – Кэррик встал, и вслед за ним Сэйди. – У нас не будет времени что‑то менять, так что имей это в виду.

Танна кивнула:

– Мы с Джейн все уладим.

Кэррик поцеловал сестру в щеку.

– Спасибо, Тан. Пока, Леви.

– Пока, – ответил Леви, снова открывая крышку ноутбука.

– Не убейте друг друга, – добавил Кэррик на прощание.

Танна усмехнулась:

– Мы постараемся.

***

Леви сидел в пассажирском кресле и сердито смотрел через ветровое стекло, как Танна вливается в поток машин. Они направлялись к дому на Бикон‑Хилл. Отвратительно, что он не может управлять собственным автомобилем.

Леви почувствовал облегчение, когда Танна подъехала к великолепному особняку и припарковала внедорожник под магнолией. Он был обеспокоен тем, как она справится с его супердорогой машиной, но Танна не казалась запуганной и вела большой автомобиль, как профи.

После того как Кэррик и Сэйди ушли, Танна сказала ему, что у нее назначена встреча в городе, и ее замкнутое выражение лица подсказало ему не задавать больше никаких вопросов, что, честно говоря, только раззадорило его любопытство. С кем она встречается и почему хочет сохранить это в тайне?

Леви, понимая, что она не поделится с ним информацией, пока не будет готова к этому, попросил Танну, раз уж она едет в том же направлении, отвезти его на пристань, чтобы он мог проверить, как идут дела.

Он провел час в своем офисе с менеджером, а потом отправился на экскурсию по пристани. Теперь он расплачивался за свою активность, но не жалел о содеянном. Он не был начальником‑белоручкой. Ему нравилось вникать во все мелочи.

Леви поприветствовал своих сотрудников, одобрил некоторые заявки и проверил ремонтную бригаду. Он знал, что зима принесла много проблем. Он боялся, что его сотрудники не следят за занесенными снегом грузами, особенно на дальних пирсах. Под тяжестью снега опоры могли уйти под воду, потянув за собой электрические провода, как уже бывало раньше.

Но его работники держали все под контролем, и он никому не был нужен. Эта мысль одновременно радовала и пугала его.

– Ты уверен, что тебя не надо отвезти домой? – спросила Танна.

– Перестань суетиться, Тан, – сказал он раздраженно. – Я знаю, тебе не терпится взглянуть на мамины платья. Мы можем заказать обед. За углом есть потрясающий китайский ресторанчик, они все доставят.

Он наблюдал за ней и понял, что никогда еще не видел такой искорки возбуждения в ее глазах, такого особенного выражения на ее лице. Это были печаль, восторг и энтузиазм одновременно.