– Я выезжаю на экстренные вызовы. Помогаю пациенту, доставляю его в больницу. Мне особо нечего сказать.

Неправда. Ей так много нужно сказать.

– Ты выбрала неотложку из‑за несчастного случая? Тебе нравится? Когда ты поняла, что экстренная медицина – это то, чем ты хочешь заниматься? – спросил Леви.

Он увидел панику в глазах Танны. Почему она чувствует дискомфорт? Почему разговоры о ее карьере заставляют ее закрываться? Что он упустил?

Танна указала на мешки с одеждой, пытаясь уклониться от темы.

– Мне надо трижды сменить наряды за вечер. Не могу выбрать между шерстяным платьем Пьера Кардена конца шестидесятых, Карлом Лагерфельдом и Гресом.

Он не ответил, и Танна застыла в растерянном ожидании. Затем она посмотрела на шкаф и покраснела. Леви удивленно приподнял брови. Что она задумала на этот раз?

– Выкладывай, Мерфи. Моя еда стынет. – Ему было наплевать на еду, но он отчаянно хотел знать, что заставило Танну покраснеть.

– Есть одно потрясающее платье, но оно довольно смелое. Это меня не беспокоит, но я не уверена, что оно мне идет. – Танна откашлялась. – Если я его примерю, поделишься со мной своим мнением? Только честно!

– Я когда‑нибудь врал?

Танна издала тихий смешок.

– Никогда. Тогда держись крепче. Я быстренько переоденусь, и сможем поесть.

Леви прислонился к стене и представил Танну в розовом трико, с блестящей от упражнений кожей. Отлично, еще одна фантазия, которая не даст ему спать по ночам. Интересно, сколько Танна занималась… Он так много еще не знает о ней.

Для него стало открытием, что она любит историю моды так же сильно, как искусство, что она умеет готовить пасту, как итальянка. А еще от ее нестройного пения у него болят уши. Он хочет знать больше! Он хочет знать все. Будет ли ее кожа по‑прежнему пахнуть дикой вишней, когда он войдет в нее? Будет ли она стонать от наслаждения? Есть ли у нее еще татуировки?

Танна тихонько кашлянула, и Леви перевел взгляд с пола на видение, появившееся в углу комнаты. В основном ее платье представляло собой серию складок, закрывающих верхнюю часть бедер и ниспадающих на пол каскадом. Верх состоял из двух треугольников, спускавшихся к пупку. Глубокий вырез открывал теплую загорелую кожу, и Леви покачнулся от охвативших его эмоций.

Затем Танна повернулась, и он вообще чуть не умер. Его здоровое колено подогнулось. Спина у платья была открытая, Танна убрала свои тяжелые кудри, чтобы это продемонстрировать, при этом лиф платья приоткрылся, и он увидел очертания ее красивой груди. Если бы его нога не была в гипсе, он упал бы на колени, тяжело дыша.

– Ты убиваешь меня, Танна, – сказал Леви, задыхаясь.

Танна опустила волосы, и они рассыпались по ее спине, когда она медленно повернулась.

– Тебе нравится?

Нравится? Это слишком слабое выражение…

– Это не винтаж, но есть потрясающая фотография моей мамы в этом платье, и я хотела бы знать, смогу ли я показать его так же хорошо, как она, – пробормотала Танна. – Я имею в виду, я знаю, что не буду выглядеть, как она, но, если я могу надеть его, я бы хотела. Так… как ты думаешь?

Она его разыгрывает? Он не может думать, вот в чем проблема!

– Иди сюда, Мерфи.

Тонко изогнутые брови Танны слегка нахмурились, но она приподняла длинную юбку до середины стройных икр, чтобы подойти к нему. Когда она оказалась на расстоянии вытянутой руки, Леви провел указательным пальцем по краю корсета и улыбнулся, когда она вздрогнула. Все еще не в силах говорить, он благоговейно коснулся ее ключицы и пробежался пальцами по шее, прежде чем погрузить ладонь в тяжелые кудри. Ее маленькие ладошки лежали на его груди, и он смотрел, как ее сексуальный рот приближается к его губам.

Он не разбирается ни в платьях, ни в балете, но ему все равно. Мозг Леви отключился, когда их губы сомкнулись. Желая почувствовать ее, он отпустил костыли, а затем его свободная рука легла ей на спину, на ее кремовую кожу. Его пальцы прогулялись вверх‑вниз по ее спине, затем он просунул руку под ткань, чтобы коснуться ягодиц. Боже, как же ему нравится это платье!

Танна теснее прижалась к нему. Она была благоухающим вкусом небес, искушением, соблазном. Ее губы были мягкими, запах божественным.

Он жаждет ее… прямо сейчас! Здесь, в этой зеркальной комнате. Леви неохотно оторвался от губ Танны и вытащил руку из‑под юбки. Он обхватил ее лицо обеими руками, провел большими пальцами по скулам.

Она робко улыбнулась ему:

– Я так понимаю, тебе нравится это платье?

– Ты сногсшибательна, Мерфи. И тебе не нужно никакое платье, чтобы выглядеть великолепно.

Ее улыбка стала шире, и в груди у Леви что‑то сжалось.

– Поверь мне, ты можешь снять платье, Танна. – Он вздохнул и прижался лбом к ее лбу. – Я борюсь с желанием сорвать с тебя одежду с тех пор, как мы вошли в этот дом. – Еще один вздох. – Это ложь. Я хотел раздеть тебя с тех пор, как ты вернулась в мою жизнь пару недель назад…

Так много всего произошло за это время. А казалось, что прошло всего дня три.

Танна усмехнулась:

– Я предлагаю тебе сделку…

Кажется, у него нет сил вести переговоры с этой коварной женщиной. Его, вероятно, собираются облапошить, но ему все равно: он видел Танну в этом платье, целовал ее до умопомрачения и умрет счастливым человеком.

– Я раздеваюсь для тебя, сама, чтобы не порвать дорогое платье, а потом ты можешь делать со мной все, что захочешь.

Черт побери.

Леви смотрел, как Танна дюйм за дюймом обнажает свою чудесную кожу. Шелковая ткань упала с ее груди, и он впервые увидел ее прекрасный бюст, ее тугие соски насыщенного розового цвета, словно тронутые пряностями. Когда Танна стянула юбку, он увидел, что на ней черные стринги. Его глаза скользнули по ее бедру, и он провел большим пальцем по длинному, широкому шраму.

– Это так некрасиво, – прошептала Танна.

Леви покачал головой:

– Это твой талисман, детка.

Танна благодарно улыбнулась ему. Леви, прищурившись, наблюдал, как она положила платье на стойку рядом с ними, а потом встала перед ним, положив руки ему на бедра. Она поднимала взгляд все выше и выше и, наконец, посмотрела Леви в глаза, и Леви пришлось приложить все усилия, чтобы сохранять контроль над собой. Потому что каждый шаг на этом пути должен быть ее решением.

– Знаешь, как часто я думала об этом все эти годы? – спросила она. Ее голос, низкий и чувственный, обволакивал.

Конечно же, не так часто, как он.

– Я глубоко сожалею, что не занималась с тобой любовью, Леви, – сказала Танна хриплым голосом. – Мне нужно знать, так ли хороша реальность, как мои фантазии.