От неожиданности я подпрыгнула на стуле.

– Что? Спасибо, но я не нуждаюсь в услугах камердинера. Если это шутка, то глупая.

Купер сделал глотательное движение.

– Степа, успокойся! Аппаратура стоит дорого, чтобы она не выпала из ушей, в ней есть хитрый замочек, сама ты не сумеешь его запереть. И открыть его без посторонней помощи тоже не получится. Мне очень не хочется рулить к тебе ни свет ни заря, но придется помочь тебе надеть подвески. Можно, конечно, сделать это сейчас, но, подозреваю, спать в массивных украшениях будет неудобно. Поэтому утром я защелкну крепеж, а вечером, когда ты вернешься, сниму эту красоту.

– Ясно, – смутилась я. – Ты набил рот пирогом, вот мне и послышалась чушь из-за нечеткой речи. Извини.

– Когда закончатся съемки, сразу мне позвони, – велел гость.

– Хорошо, – кивнула я.

– Только не забудь, – попросил Купер.

Сегодня дверь у Монаховых мне открыли сразу.

– Все уже встали, – мрачно заявила Настя. – Че, опять косички?

– Нет, – ответила я. – Насколько знаю, вы с Родионом в съемках не участвуете. Едем в поликлинику только с твоими родителями.

Девочка зевнула и на секунду замерла с открытым ртом.

– Это че, мне в школу переть?

– Наверное, – улыбнулась я.

– Не хочу, – топнула ногой Настя. – На втором уроке контрольная по матишу, а я в нем ваще не рублю.

Она сложила руки и зашептала:

– Степочка, поговори с Розой, а? Пусть я сегодня очень-очень-очень нужна буду! Ну, прямо до смерти!

– Тебя все равно заставят контрольную сдавать, только хуже будет – посадят одну в классе, списать не получится, – предостерегла я. – Лучше со всеми работу писать, тогда есть шанс у кого-то перекатать.

– В классе гоблины дерьмовые, – захныкала Настя, – не помогут бесплатно. Только за бабло.

Я не поверила своим ушам.

– За подсказку надо платить?

– Ага, – шмыгнула носом Настя. – И у нас, если кто отсутствовал, не пишут контрошки отдельно, им для итога в семестре отметки за домашку и ответы в классе суммируют. У меня две четверки пока, а если двойбан за проверочную огребу, Люська-Крокодайла трояк выставит.

– У тебя хорошие оценки, четверки? Молодец, – похвалила я Настю. – Тогда тем более не стоит опасаться контрольной.

Настя оглянулась, убедилась, что мы одни, и зашептала:

– Так мне домашку и классуху Варька Фумичева делает за плату.

Я вспомнила нашу вчерашнюю беседу с Анастасией и удивилась:

– За плату? Тебе же вроде родители денег не дают.

Лицо Насти слегка порозовело.

– Ну… я даю ей… всякое… разное.

– Что, например? – не отставала я.

Девочка скосила глаза к носу.

– Тебе-то какое дело?

– Никакого, – ответила я. – Но если ты воруешь в магазинах, то рано или поздно охрана поймает тебя за руку, и возникнут намного большие неприятности, чем двойка по математике.

– Не, в магазинах я не тырю, – шепнула Настя, – кое-что Варьке из дома притаскиваю.

– Берешь деньги из кошелька мамы или отца? – уточнила я.

Настя скользнула по мне взглядом. На ее лице появилось выражение интереса и удивления.

– Слушай, ты где такие серьги взяла?

– Нравятся? – улыбнулась я. – Семейная реликвия.

Девочка снова как-то странно взглянула на меня, и в эту секунду в прихожую вышла Антонина.

– Степа, ты уже приехала? Как думаешь, мне волосы лучше собрать или волнами уложить?

– На мой взгляд, для похода в поликлинику чем меньше гламура, тем лучше, – высказала я свое мнение. – Но балом командует Роза, сейчас пойду и у нее выясню.

Режиссер сидела в гостиной и, зевая, пила кофе. Мое появление ее слегка взбодрило.

– Молоток, не опоздала, на дорогах жесткие пробки.

– Что делаем? – поинтересовалась я. – У Антонины и Насти какие укладки?

– Девочка сегодня мне без надобности, – сказала Роза и чуть слышно добавила: – Никак проснуться не могу… Встала, умылась, сюда добралась, с тобой разговариваю и – сплю. Странность какая-то. Наверное, надо витамины купить. Верти у Тони на башке что хочешь, но без за́мков на макушке, снимаем-то в районной поликлинике. Сценарий такой. Кирилл с женой пришли в медучреждение, чтобы оказать моральную помощь тем, кто пал духом. В коридоре у кабинета врача Монахов встречает больную женщину, рассказывает ей про Дом Души, тетка делает ряд упражнений на пробуждение жизненных сил и бодрым шагом уходит домой. А к Кириллу спешат другие пациенты, которых они с Антониной подбадривают. Конец истории. Всем спасибо, до завтра. А макияж делай непарадный. У нас утро, поликлиника, стрелки до ушей Монаховой не нужны.

– Понимаю, – кивнула я. – Настю не берем?

– Что ей там делать? – прошептала Роза и начала тереть уши ладонями.

– Может в массовке поучаствовать, – продолжала я.

Режиссер посмотрела на пустую чашку.

– Обойдемся.

Я решила быть откровенной:

– У нее сегодня контрольная по математике, если она пропустит ее из-за телепроекта, писать работу отдельно от всех не заставят.

Роза чихнула.

– Понятно. Ладно, пусть девочка бесплатные брошюрки людям вручает.

– Только родителям о моей просьбе сообщать не надо, – предупредила я.

Режиссер отрезала.

– На площадке только я хозяйка. Сама решила Настю привлечь.

– Спасибо, – улыбнулась я. – Настя не Софья Ковалевская, я сама такой была.

Роза снова потерла уши ладонями.

– Я тоже. До сих пор таблицу умножения наизусть не знаю, и ничего, вполне довольна жизнью. Ну и серьги у тебя! Где отрыла?

– Семейная реликвия, – ответила я.

Роза встала.

– Не гони клюкву. Я выросла в семье ювелиров, за километр антиквариат отличаю. Это новодел, бижутерия. Но смотрится симпатично. Чего притихла? Надеюсь, ты не приобрела серьги с рук у ласковой бабушки около скупки? Или она спела балладу, как ей в одна тысяча фиг знает каком году муж-академик подарил раритет времен Екатерины Второй, а теперь горькая нищета заставляет его продать, и ты повелась на ее уловку?

Я решила Розе польстить, пусть считает себя на редкость проницательной.

– Угадали.

– Ну ты и лохушка! – развеселилась режиссер. – Небось не сто рублей отдала?

Если один раз соврешь, потом придется лгать постоянно. И я кивнула.