class="p1">Что до меня — я получал удовольствие от прохлады, которая царила в салоне машины, и размышлял о том, насколько витиеваты бывают повороты событий.

Казалось бы — Маслово и Маслово, обычный дачный поселок, которым нет числа в том же Подмосковье. И название типовое.

А вот и нет. Дело в том, что до Петрова-Среднего, где обитает семейство Певцовых, от этого Маслова рукой подать. Условно, разумеется, но тем не менее. Так что, может, я еще и попаду сегодня на ужин к Юльке и ее маме. Очень мне хочется все неприятные дела одним днем закончить, чтобы завтра спокойно провести день дома, подготовиться к поездке с Ласло, выспаться, наконец. И если повезет, то все же рассмотреть тот перстень, который надо найти. Ведьмы, вурдалаки, мадьяры — это все прекрасно. Но мне дело надо делать, потому что осень на пороге. А там — встреча с Полозом, который страшнее и опасней всей этой публики вместе взятой.

К дому Марфы мы подъехали тогда, когда солнце уже вовсю валилось за горизонт, а тени на земле удлинились. Кстати — очень даже неплохо верховная ведьма устроилась. Большой дом старой и очень добротной постройки, немаленький сад, и это при том, что земля по этому направлению стоит сильно недешево. Красиво живут эти дамочки, надо признать, с размахом.

А вот сама Марфа меня удивила. Не совпала ее внешность с моими ожиданиями, причем абсолютно. Просто я отчего-то решил, что это будет высокая и суровая дама в возрасте, с резкими чертами лица и чуть ли не в латексе. И непременно с плетью в руке. Эдакая, знаете ли, госпожа с ярко выраженным доминированием. Просто голос у нее был резкий, властный, вот и сложился стереотип.

Не угадал, причем совершенно. В саду нас встретила старушка, с которой только рисовать рекламные плакаты на тему «Приезжайте к нам в деревню пить парное молоко». Невысокая, с морщинистым личиком, улыбчивая, с седыми кудряшками и в пестром халатике.

Единственное, что не вязалось с ее обликом, был взгляд — холодный, цепкий, оценивающий. Он не то что с рентгеном, с МРТ мог посоперничать.

— Вовремя, вовремя, — сообщила она нам. — Как раз чаек села попить в саду, а тут и вы приехали. С гостями-то за столом сидеть веселее, чем в одиночку.

— Добрый вечер, — поприветствовал я ее. — Да все равно мне как-то неудобно. Вот так завалиться в гости посреди недели, вечером…

— А я на пенсии, — бодро заявила она. — У меня теперь любой день выходной. Вы же молодые, у вас сил полным-полно. Эх, помню, я в ваши годы неделями не спала, веселилась!

Знать бы еще, на какие именно годы в мировой истории ее юность выдалась. Может, в то время как раз поляки на нашу землю напали, и она по лесам от них бегала, потому спать было некогда. Панове их племя сильно не любили и потому жгли ведьм более чем охотно, совмещая данные забавы с другими не менее увлекательными занятиями, вроде войны, грабежей и лихого шляхетского пьянства. После князя-вурдалака я ничему уже не удивлюсь.

В саду и впрямь был накрыт стол, причем без особого шика. В самом деле обычное дачное чаепитие — баранки, ватрушки, вазочка с конфетами, розетки с парой видов варенья. Что любопытно — кроме верховной ведьмы я более никого вокруг не приметил. Она, мы и комары — вот и все, кто были в саду.

Странно. Хотя — может, ее подручные в доме засели, в окна глядят?

— Чаек сама заваривала, — ворковала Марфа, наклоняя заварочный чайник над моей чашкой. — С мелиссой, с мятой. В травах, Валера, вся сила, уж поверь мне. Все хвори могут вылечить, абсолютно все. Надо только знать, какая травка от чего поможет, да как их верно смешать.

— Знание — сила, — поддержал я ее.

— Уходят знания, уходят, — пригорюнилась старушка, усаживаясь на стул. — Как вода в песок. Старики покидают этот мир, молодым ничего не надо, у них один ветер в голове.

Интересно, а можно тут что-нибудь есть? В смысле — мало ли, что они в эти ватрушки могли подмешать из числа тех же травок. Съем сейчас что-нибудь и стану братцем Иванушкой, с копытцами и рожками. Вот только на Аленушку мою надежд никаких нет, она только обрадуется подобному повороту событий.

— Ешь, — меленько рассмеялась Марфа. — Не бойся. Ты в моем доме, Валерий, опасаться нечего. Да и потом — ты же известил своего приятеля о том, куда именно ты поехал, верно? Мне проблемы ни с ним, ни с его коллегами не нужны. Я их не боюсь, но тратить время на бесплодную борьбу не желаю.

Проницательная какая, ничего от нее не скроешь. Хотя, может, оно и к лучшему.

— О подобном не мне судить. — Я выбрал ватрушку с наиболее поджаристым боком и лихо откусил от нее почти половину. — Вкусно! Так вот, — ваши дела — это ваши дела, я в них не лезу.

— А тебе и не положено, — заявила старушка, подцепив из сахарницы большой кусок какого-то странноватого сахара, очень плотного и очень белого. Я такого и не видал никогда. — Хранителю Кладов в наших дрязгах делать нечего, у него другое призвание и другая судьба, не похожая на остальные.

— Уважаемая Марфа… — Я запнулся. — Простите, не знаю вашего отчества, вы его не называли.

— Петровна я, — чинно ответила старушка. — Но ты не продолжай, я знаю, о чем пойдет речь. Ты сообщишь, что человек простой, дипломатию не уважаешь, потому хочешь сразу услышать, что мне от тебя надо.

— В принципе, все так, — признал я — За одним исключением, Марфа Петровна. Что надо — и так понятно. Непонятно, с чего вы решили, что чаепитие поможет вам достичь желаемого результата. Не хочу прослыть неблагодарным ватрушкоедом, потому сразу скажу — нет. На вас я работать не стану. Не хочу.

— Дело только в нежелании? — отхлебнула чаю Верховная ведьма. — Или на то есть другие причины? Например, договор, который был заключен с вурдалаками? Причем сразу с двумя кланами одновременно.

— Восхищен вашей информированностью. — Я отсалютовал Марфе чашкой.

А Шлюндта она не упомянула. Отчего? Не знает? Или не хочет его имя произносить по какой-то причине?

— А я поражена твоей неразборчивостью. — Милая старушка начинала постепенно переставать быть таковой, появилось в ее лице что-то резкое. — Связаться с кровососами — верх глупости и доверчивости.

— Не понимаю, отчего у вас к ним такое отношение, — заметил я, беря еще одну ватрушку. — Неглупые ребята, знающие, чего хотят. Ну да, излишне грубоваты, да и деньги у них в